Заявление, написанное размашистым трудночитаемым почерком, ждало окончательного вердикта. Он его подпишет, секретарь отнесет в отдел кадров на расчет и он сможет позвонить Марте. Она искренне его поблагодарит. А он, в свою очередь, только скромно заметит, что слов на ветер не бросает.

Только ему почему-то расхотелось ставить свою подпись на заявлении.

Растущие крылья вдруг дали возможность прислушаться к себе, и он услышал… сердцебиение.

Впервые сердце у него забилось быстрее обычного, когда Маргарита пришла в ресторан и села напротив него. Оказалось, что он ее тоже ждал, только не хотел признаться себе в этом. В подвале он взял ее на руки и почувствовал запах ее волос и тут же запретил думать о ней. И чтобы унять сердцебиение, стал говорить о Хмелевском. И только сидя у нее на кухне, он не справился с собой.

Казанцев коротко постучал в дверь и открыл дверь кабинета.

– Маргарита Сергеевна, рассказывайте, что случилось в вашей жизни за те, – Марк посмотрел на часы, – за последние десять часов, чего я не знаю?

Он положил на стол заявление и опустился на стул.

– Почему обязательно должно что-то случиться? Я давно собиралась.

– Не верю. Я вчера думал, что вы меня дождетесь, но не случилось.

– Мне кажется, вас и без меня было кому ожидать.

Этого говорить было нельзя. В ее заготовленной речи этих неправильных слов не было.

– Это кому же? Мальчику Косте или Граниным?

– Прекратите. Ваш роман с женой Гранина ни для кого не секрет, – не удержалась Маргарита.

– Ах вот оно что! – У него сразу отлегло от сердца. – Куличевск – мистический город. Здесь не могут жить без тайн, легенд, поверий… и сплетен.

Крылья за спиной дали о себе знать, и он накрыл своими руками руки Маргариты, сложенные на столе, как у студентки-отличницы.

– Вы оправдываетесь?

Маргарита убрала свои руки со стола и посмотрела на Казанцева как на студента, проспавшего первую пару и безуспешно пытавшегося найти оправдание своему опозданию. Причина была веская, притом одна для всех опоздавших – переводил бабушку через дорогу.

– Маша – моя двоюродная сестра, Елка – племянница, Гранин – свояк. Но у меня к вам два предложения и одна просьба.

«Господи, куда ты смотришь? Почему в его присутствии я веду себя как полная дура?»

– Я ухожу с должности, и вы вернетесь на свое место, – безапелляционно заявил Казанцев. – Будете внедрять свою рейтинговую систему. Я бы ее не поддержал. У вас отличные отношения с коллективом. Вы им ближе. Дело даже не в этом…

– Вы уезжаете? – наконец-то до нее дошел смысл сказанного.

– Не дождетесь, – засмеялся Казанцев. – Я перехожу работать в городскую больницу.

– Я даже не знаю, что сказать… А если меня не утвердят?

– Утвердят, – сказал Казанцев и порвал ее заявление.

– Какое второе предложение? – с интересом спросила Маргарита.

– Рита, выходи за меня замуж.

– Это как?

– Официально.

Он обошел стол, поднял ее со стула и поцеловал.

– А какая просьба? – отдышавшись, спросила Рита.

– Можно я заберу портрет Пирогова?

– Бери, считай, это мой тебе подарок. Только зачем он тебе?

– Он помог мне здесь выжить, – признался Казанцев. – Ты думаешь, мне легко было с вами? Я все думал, почему выбор пал на портрет Пирогова, а не на известного, к примеру, кардиолога или Авиценны? Все-таки – прародитель медицины.

– Понимаешь, Курбатюк, когда ушел на пенсию, забрал картину и на стене осталось пятно. А в книжном магазине был только портрет Пирогова, и я…

Он не стал больше слушать объяснения и опять поцеловал ее.

Он был по-настоящему счастлив. Его счастье было немногословно. Счастье – это ходить по родной земле, возвращаться к единственной женщине и спешить на любимую работу.

* * *

Мария с детства любила два праздника: Пасху и Новый год.

Ранний пасхальный звон очищал душу, отпускал грехи и вселял надежду на светлое будущее. В этот день, как ни в какой другой, она больше всего благодарила Бога за все то, что он ей сполна послал: за мужа, дочь, крышу над головой и хлеб на столе, и искренне просила простить все прегрешения, вольные и невольные.

Новый год она любила за волшебство. И даже не сам момент, когда поднимают бокалы и загадывают желания, а канун Нового года, когда город празднично зажигал огни и разноцветные гирлянды мигали везде: на деревьях, на окнах кафе, на арках и фонарях. А квартира наполнялась пьянящим запахом смолы и свежести. Накануне Нового года они вечером втроем шли на площадь и обязательно покупали какую-нибудь безделушку в память об уходящем годе.

С Граниным она столкнулась в супермаркете. И зачем ей только понадобилась зеленая свеча и она пошла в ненужный отдел? Он шел навстречу, и ей некуда было деться.

– Я тебя заметил, а потом думаю, ты или не ты? Выглядишь замечательно. Ты неотразима, – искренне сказал Гранин.

– Перестань, это новое пальто создает иллюзию неотразимости.

– Как Елка?

– Слава богу, все отлично. У нас собираются Елкины друзья, и Костя придет. А я вот купила свечу… зеленую, к серой скатерти.

– Постой, это какая скатерть? Та, что мы купили позапрошлым летом?

– Да.

– И ты к ней купила зеленую свечу? – засмеялся Гранин. – К серому больше подойдет золотистый цвет. Я такие свечи видел в соседнем супермаркете. Пойдем, я тебе покажу.

Он взял Марию за теплую руку и задержал ее в своих руках.

– Максим, тебя, наверное, дома ждут. – Она высвободила руку и почувствовала неловкость. – С наступающим тебя!

– Маша, я скучаю по тебе, – тихо сказал Гранин. – Мне без тебя одиноко. Квартира для одного слишком большая…

– Максим…

– Я ни о чем тебя не прошу, только давай этот год встретим вместе. Только ты и я.

– Я… не могу. Меня Марк пригласил. Неловко получится. Он скоро женится. Я и подарки им еще не купила… – Она нашла самый веский довод.

– Вот и замечательно, – обрадовался Гранин. – Меня он тоже пригласил, и подарка у меня нет, – счастливо улыбнулся Гранин. – Давай что-нибудь придумаем вместе, ну, чтобы полезное было… Для их семьи…

– Макс, подарок должен быть праздничным, новогодним.

– Как скажешь, – быстро согласился Гранин.

Он стоял, смотрел на Машу и улыбался до тех пор, пока она не взяла его под руку.