– Он вчера заходил сюда, – подтвердил Оливье. – Я не видел, как он уходил…

– А я видел, – сказал Габри, вытирая руки о передник. – Он ушел с Билли Уильямсом. Они о чем-то разговаривали и вышли вместе.

– И куда пошли?

– Понятия не имею. Но я видел, как уехал пикап Билли. Не знаю, был с ним этот ваш парень или нет.

Габри снял трубку телефона в баре и позвонил. Они увидели, как он кивнул, послушал, потом повесил трубку.

– Билли говорит, он подвез Бенедикта до фермы мадам Баумгартнер.

Мирна перестала потирать руки у огня и спросила у Гамаша:

– Зачем это ему понадобилось?

– Бенедикт его попросил, – сказал Габри. – Что-то с его пикапом. Это все равно по пути Билли к дому, вот он его и подвез.

– И оставил там? – спросила Клара.

– Судя по всему, – ответил Габри. Хотя на Билли Уильямса это было не похоже. Он занимался очисткой дорог и всякими другими работами в районе, уж он-то прекрасно знал, что холод убивает. – Больше Билли ничего не знает.

– Вероятно, Бенедикт уехал в Монреаль, – сказал Оливье.

– Возможно, – сказал Арман.

– Что вас беспокоит? – спросила Клара, когда Мирна ушла к себе, чтобы принести бумаги от нотариуса с номером телефона Бенедикта.

– Он обещал не садиться за руль своей машины, – сказал Арман. – Поэтому мы ее и оставили. На ней нет зимних покрышек.

– Только не говори мне, что кто-то тебе солгал. – Рут вытянула нижнюю губу и сделала печальное лицо. – И он сказал: вот те крест?..

И «чтоб мне не жить»?

Но она, к удивлению Армана, не произнесла второй части божбы. Может быть, у Рут все же имелся какой-то фильтр.

– Но наверно, он должен был все же нам сообщить, что вернулся в Монреаль, – сказала Рейн-Мари.

– Возможно, он все еще спит в своей квартире, – сказала Клара. – Проснется – позвонит.

– Я ждать не буду, – сказала Мирна, размахивая принесенными бумагами. – Я звоню на его сотовый.

Она набрала номер. Все смотрели на нее. И ждали. Ждали.

На том конце включилась голосовая почта; Мирна оставила сообщение с просьбой перезвонить и повесила трубку.

– Других телефонов у него нет? – спросил Жан Ги, заглядывая через плечо в бумаги Мирны. – Домашнего нет?

– У молодых теперь не бывает домашних, идиоты, – объяснила Жану Ги Рут. – Ты старик – тебе это неизвестно.

– Мы должны съездить на ферму, – сказал Арман, направляясь к двери. – И убедиться.

– Я с вами, – сказала Мирна. – Мы одна команда. Душеприказчики должны держаться вместе. – Она ответила на взгляд Армана. – Что? Это факт.

– Это чушь, – сказала Рут.

– Я знаю, – сказала Мирна, отвечая в большей мере на взгляд Армана, чем на слова Рут.

Он кивнул. Они оба понимали, что могут увидеть там. И из всех здесь он и Мирна больше других привязались к Бенедикту. Молодой человек притягивал к себе, чуть ли не сразу вызывал у людей симпатию. Они и в самом деле чувствовали себя необычной, маленькой, но командой.

– Я тоже поеду, – сказал Бовуар, направляясь вместе с ними к машине.

– И я, – сказала Рейн-Мари.

– Ты не могла бы остаться дома – вдруг он позвонит? – спросил у нее Арман.

– Дай мне знать, – сказала она, когда они сели в машину.

– Боже милостивый… – сказала Мирна, подаваясь вперед и вытягивая своим телом ремень безопасности, когда они свернули к фермерскому дому.

– Я звоню «девять-один-один», – сказал Жан Ги.

Арман достал лопату из багажника.

Пикап Бенедикта стоял там, где они его оставили. Арман быстро подошел и заглянул в салон.

Пусто. Ключ в замке зажигания и в положении «включено», но, вероятно, в баке кончился бензин. Он повернул ключ, сунул к себе в карман.

– Спасатели уже в пути, – сказал Бовуар, подойдя.

– Здесь никого! – крикнула Мирна. Она стояла во дворе рядом с другой машиной. Незнакомой Арману. – Ее здесь не было, когда мы уезжали вчера, верно?

– Не было, – подтвердил Арман.

Бовуар вытащил из сугроба перед ступеньками крыльца лопату и теперь держал ее как оружие.

Мирна подошла к нему, и все трое уставились на дом.

Жилище мадам Баумгартнер обрушилось.

Крыша и второй этаж упали – часть до самого пола, часть повисла бог знает на чем.

– Позвони им еще раз. Пусть привезут собак, – сказал Гамаш, медленно подходя к дому.

Бовуар позвонил.

– Он внутри? – прошептала Мирна.

– Думаю, да. – Гамаш оглянулся, посмотрел на другую машину. – И не один.

Арман снял шапочку, наклонил голову в сторону дома:

– Вы слышали?

Жан Ги и Мирна сняли головные уборы, прислушались.

Ничего.

Гамаш подошел к своей машине, два раза нажал на кнопку гудка. Два коротких, резких звука, потом тишина. Он прислушался.

Но ответом ему было только зловещее молчание.

Ничего. Ничего.

Что-то.

Удар. Треск.

Они переглянулись.

– Может, это балка потрескивает, шеф.

– Или это может быть Бенедикт, – сказала Мирна. – Или кто-то другой пытается подать сигнал. Что будем делать? Мы не можем просто так стоять здесь.

Помощь уже в пути, но они могут приехать минут через двадцать-тридцать. А это на таком морозе может быть временем между жизнью и смертью. Если кто-то дожил до утра на таком холоде, то он, вероятно, теперь на последнем издыхании.

– Мы сначала, прежде чем что-то делать, должны убедиться, что там есть кто-то живой, – сказал Арман. Он приложил ко рту ладони рупором и прокричал: – Бенедикт!

– Эгей! – крикнул Бовуар.

Они замолчали, прислушиваясь.

Стук. На сей раз отчетливый. Еще один. Тук-тук. Теперь точно. Кто-то живой. И испуганный.

Это на мгновение напомнило Гамашу о другом человеке. Об Амелии и ее пирсинге. Тук-тук-тук. Ее знак.

Спасите наши души.

– Он должен прекратить, – сказала Мирна. Ее глаза широко раскрылись, дыхание участилось. – Он обрушит весь дом. Прекрати! – прокричала она.

– Мы вас слышим! – крикнул Гамаш. – Мы идем. Перестаньте стучать!

Он повернулся к ним, увидел страх на их лицах.

– Мы должны идти внутрь? – сказал Бовуар.

Арман кивнул. Они, как и он, опасались, что дом, в который они собирались войти, может обрушиться полностью. Но если он и Мирна боялись, то Жан Ги был в ужасе.