им навстречу. Ухнула добровольческая батарея. Несколько удачных попаданий – в рядах красной пехоты вздыбилась земля. Красноармейцы не выдержали натиска и стали поспешно отступать. Преследуя неприятеля, выскочила из лощины и рассыпалась по полю кавалерия. Засверкали на взмахе шашки.

Замолкла красная артиллерия, а орудия белых грохотали не переставая. Вскоре корниловцы ворвались в селение. «Пулемёт захлопал, рвётся вперёд, – писал участник боя Р. Б. Гуль. – Маленькие фигурки падают, бегут, ползут, остаются на месте… Мы на полотне. Кругом бестолково трещат выстрелы. Впереди взяли пленных. Подпоручик К-ой стоит с винтовкой наперевес – перед ним молодой мальчишка кричит: “Пожалейте! Помилуйте!”

– А… Твою мать! Куда тебе – в живот, в грудь! Говори… – бешено-зверски кричит К-ой.

– Пожалейте, дяденька!

Ах! Ах! – слышны хриплые звуки, как дрова рубят. Ах! Ах! – и в такт с ними подпоручик К-ой ударяет штыком в грудь, в живот стоящего перед ним мальчишку… Стоны… Тело упало… На путях около насыпи валяются убитые, недобитые, стонущие люди… Ещё поймали. И опять просит пощады. И опять зверские крики.

– Беги… твою мать! – Он не бежит, хватается за винтовку, он знает это “беги…”»[152].

На небольшой станичной площади столпились добровольцы. В центре их круга стояли два пленных комиссара. Оба сорокалетнего возраста, полувоенно одетые, похожие на солдат-комитетчиков, с абсолютно затравленным и растерянным видом. Добровольцы осыпали их угрозами и ругательствами, а некоторые не гнушались и рукоприкладства. Особенно оживлённо они реагировали на обращение к ним – «товарищ».

«– Ты какой комиссар был? – спрашивает офицер одного из них.

– Я, товарищ…

– Да я тебе не товарищ… твою мать! – оглушительно кричит офицер.

– Виноват, виноват, ваше благородие… – и комиссар нелепо прикладывает руку к козырьку»[153].

Почти без потерь корниловцы отбросили крупный отряд красных и вечером продвинулись ещё на несколько вёрст дальше к хутору Малеванному, где и заночевали. Чернецовцы в тот день вышли к хутору Бейсужёк, где произошёл небольшой бой. Остальную измотанную за боевой день пехоту отвели на отдых в станицу Журавскую, а в Выселках в качестве заслона оставили кавалерийский дивизион полковника Гершельмана. Но, как только корниловцы покинули станицу и отошли от неё версты на четыре, им в спину неожиданно ударила вражеская артиллерия. Гранаты рвались среди обоза, и корниловцы поспешили укрыться за железнодорожной насыпью.

Оказалось, что кавалеристы полковника Гершельмана[28] по неизвестной причине без боя сдали Выселки красным. Их отряд теперь всерьёз угрожал флангу Добровольческой армии. Оценив обстановку, генерал Корнилов отдал приказ генералу Богаевскому с Партизанским полком и батареей ночной атакой Выселки взять.

Журавскую, где расположились на ночлег партизаны, и Выселки разделяли примерно семь вёрст – около трёх часов ходу, а солнце всходило около 6 часов утра. Во избежание больших потерь генерал Богаевский решил овладеть станицей до рассвета. Однако плану этому не суждено было сбыться…

В два первых весенних дня добровольцам сопутствовал успех, но Военная Удача – дама капризная, с переменчивым настроением и прескверным характером.

Наступила тёмная и холодная ночь. Желая дать партизанам хоть немного отдохнуть перед тяжёлым боем, генерал Богаевский намеревался выступить с полком не позднее трёх часов. Переживая за день грядущий, сам он не сомкнул глаз ни на минуту – злая бессонница мучила его. В два часа ночи он приказал всех будить на построение. Задача эта оказалась не из лёгких. Нельзя было подавать ни сигналов, ни громких команд, а устроенные на ночлег по многим хатам и сараям, переутомлённые партизаны спали беспробудным сном. В ночной темноте не всех удалось разыскать, а многие из разбуженных, едва очнувшись, вновь проваливались в мертвецкий сон.

Шли драгоценные минуты ночи – безвозвратно исчезала надежда скрытно подойти к Выселкам и ударить внезапно. Для командира Партизанского полка наступила минута отчаяния. Под угрозой срыва находилась важная боевая задача. Ведь закрепившись в Выселках, красные могли накопить там силы и нанести фланговый удар, поставив всю Добровольческую армию в тяжёлое положение.

С большими усилиями, стараниями старых офицеров, генералу Богаевскому удалось-таки собрать большую часть полка. Не подошёл весь отряд есаула Лазарева, но дожидаться его прибытия не стали. Ночная мгла стала потихоньку рассеиваться. Около четырёх часов утра полк двинулся.

Быстро светало. Подморозило. Сонные и голодные партизаны по промёрзшей дороге спешили к цели. Утреннюю тишину прорезал грохот колёс батареи. Совсем рассвело, когда полк подошёл к западной окраине Выселок. Вдали отчётливо замаячили станичные постройки.

Не теряя времени, развернули в боевой порядок свои отряды капитан Курочкин, есаул Власов и полковник Краснянский, наступавший на левом фланге. Их редкие цепи без выстрела быстро и уверенно двинулись вперёд. Казачья батарея стала на позицию и открыла огонь. В ответ на первую гранату в станице громко заиграла тревогу и сбор кавалерийская труба.

Внезапно ожил длинный гребень холмов, примыкавших к селению, встречая партизан градом пуль. Но донские казаки безостановочно продвигались дальше. На правом фланге боевой линии чернецовцы ворвались в селение. Справа во фланг и тыл им ударил пулемётный огонь из окон укрытого в лощине каменного здания паровой мельницы.

Над горизонтом встало солнце. Оно предательски слепило глаза партизан, затрудняя прицел. В его холодных и ярких лучах в чистом поле они оказались отличной мишенью. Красные методично расстреливали их из окопов и зданий.

Для управления боем генерал Богаевский и начальник штаба ротмистр Чайковский обосновались на кургане. На глазах у командира полка один за другим падали на мёрзлую землю его старые боевые товарищи. Скошенный пулей, погиб доблестный есаул Власов. При выходе из оврага к своей цепи сбоку в грудь был смертельно ранен полковник Краснянский. «Его смерть была большим горем для Донцов, – отмечал А. П. Богаевский. – Заботливый начальник, решительный и храбрый в бою, он пользовался искренней любовью и уважением всех, кто его знал»[154]. Его отряд возглавил войсковой старшина Ермолов. Исключительно тяжело переживал командир полка гибель кадет и юнкеров из чернецовского отряда. «Особенно жалко мне было несколько мальчиков – кадет Донского Корпуса, погибших в этом бою… – вспоминал А. П. Богаевский. – Какими молодцами шли они в бой! Для них не было опасности, точно эти дети не понимали её. И не было сил оставить их в тылу, в обозе. Они всё равно убегали оттуда в строй и бестрепетно шли в бой»[155].

Поредевшие цепи партизан не выдержали силы огня, подались назад и залегли.

Началась изнурительная перестрелка в крайне невыгодном для белых положении. Поле боя – совершенно открытое место, где солнце било казакам в глаза, укрытием служили случайная кочка или тело убитого товарища – лопат под рукой не оказалось. Вскоре против левого фланга краснянцев нарисовался вражеский пулемёт с прикрытием и начал обильно поливать свинцом прижатых к мёрзлой земле казаков. Несколько партизан развернулось в его сторону для ответного огня. Фронт выгнулся дугой. Бой оказался намного серьёзнее, чем предполагал штаб Добровольческой