совершивший это злодеяние наверняка рассчитывал, что Эрика долго не оправится от пережитого испуга. Но нет – она не доставит ему (точнее, ей, поскольку Эрика догадывалась, чьих это рук дело) такого удовольствия. Она во что бы то ни стало сохранит ясность рассудка.

Под полотняным тентом, натянутом над лужайкой возле бассейна, наблюдалось оживление: толпились люди, раздавались голоса. Эрика направилась туда, стараясь не смотреть на бассейн, в котором резвились дети, чей возраст позволял не ограничиваться лягушатником возле второго корпуса.

Доктор Камбанарис, выделявшийся на фоне полуобнаженных тел своим белым халатом, склонился над мальчиком лет восьми, неподвижно лежавшем на ротанговом диванчике. Рядом, устремив на ребенка полный отчаяния взгляд, стояла молодая женщина в ярком парео, накинутом поверх купальника. Эрика услышала ее взволнованный голос – та спрашивала по-английски:

– Доктор, когда Томми очнется?

– Да должен бы уже. – Камбанарис выпрямился, хмуро глядя на неподвижное тельце, по самую шею завернутое в мокрую простыню.

– Что случилось? – спросила Эрика, поравнявшись с группой любопытных, окруживших диванчик.

– Мальчику внезапно стало плохо. Скорее всего тепловой удар, но нельзя исключать и более серьезную причину. Приняты экстренные меры: холодное обертывание, нашатырь. Он вот-вот должен очнуться, но в любом случае «скорая» уже в пути.

– Вы мать мальчика? – обратилась Эрика к перепуганной женщине.

– Да… Да. – та скользнула по Эрике невидящим взглядом и вновь перевела его на ребенка.

– Я управляющая отелем, Эрика Трейси.

– Памела… Памела Робертсон.

– Что произошло, миссис Робертсон?

– Я не знаю… – женщина мучительно сглотнула. – Я не видела.

– Вы оставили ребенка одного в воде?

– Да там полный бассейн народу! Я загорала на лежаке возле самого бортика и приглядывала за Томми. В какой-то момент не увидела его голову над водой… встала, чтобы посмотреть, и тут дети закричали, что кто-то утонул. Я почему-то сразу решила, что это Томми. Нырнула, и… – голос женщины дрогнул. – И вытащила его. Он был без сознания.

– Что могло случиться, как вы думаете?

– Не знаю! – яростно повторила женщина.

– Томми страдает каким-нибудь хроническим заболеванием? Эпилепсия, судороги…

– Нет-нет, ничего такого. Обычные сезонные простуды.

– Он мог перегреться на солнце?

– Мы только два дня назад прилетели из Бирмингема, поэтому я не позволяю сыну подолгу находиться на солнце.

– На его теле нет красных пятен, ожогов? Вообще чего-нибудь необычного?

– Что вы такое говорите? – изумилась миссис Робертсон.

Доктор бросил на Эрику предостерегающий взгляд, но Эрика не обратила на него внимания.

– У мальчика в желудке была вода? – спросила она.

– Нет, Томми не успел нахлебаться. Миссис Робертсон вовремя его вытащила.

Взвизгнув шинами, у центрального входа остановился реанимобиль.

– Миссис Робертсон, поезжайте с сыном в больницу, – сказала Эрика матери мальчика. – Если Томми оставят под наблюдение, не возражайте. Нужно исключить возможные последствия. Он слишком долго находится без сознания.

Когда Томми увезли, Эрика подошла к бортику бассейна и крикнула, стараясь перекрыть визг и хохот резвящихся детей:

– Выходите из воды! Все выходите из воды.

Вызвав техника, она велела установить по периметру бассейна таблички «Купаться запрещено».

– Пусть купаются в море. В конце концов, именно за этим они сюда и приехали.

– Может, слить воду, кирия Трейси? – уточнил техник.

– Не надо. А то кто-нибудь непременно убьется, спрыгнув в темноте с бортика.

– Но что мне сказать господину Трейси, если он спросит…

– Не спросит. Я сама ему все объясню.

Решив сразу с этим покончить, Эрика отправилась в кабинет Роберта и сообщила:

– Я распорядилась закрыть центральный бассейн.

– Что? – Роберт изумленно приподнялся с кресла. – Зачем ты это сделала?

– Там едва не погиб ребенок. Он так и не пришел в себя, и его увезли в больницу. Пока не выясним причину, мы не можем рисковать здоровьем постояльцев.

– Такие вещи вначале согласовываются со мной! – Роберт покраснел от злости.

– Я думала, что управляющий вправе сам решать…

– Ничего подобного! Во всяком случае, не любой управляющий.

– Хочешь сказать, у меня недостаточная квалификация? – вскинулась Эрика.

– Не в квалификации дело. Ты сейчас не в лучшей форме: эмоционально неустойчива, подвержена перепадам настроения… То, что случилось утром, яркий тому пример.

– По-твоему, я сумасшедшая?

– Не передергивай. Между нервным срывом и сумасшествием – большая разница. Правда в том, что ты стала мнительной и взвинченной, а в таком состоянии сложно принимать объективные решения. Прости, но я вынужден на время отстранить тебя от управления отелем. Тебе надо отдохнуть.

– Может, сразу отправишь меня в психушку? Камбанарис тебя поддержит.

– Эрика, что с тобой происходит? – помолчав, тихо спросил Роберт.

Выражение его лица изменилось. С него сошли злость и раздражение; перед Эрикой стоял растерянный мужчина, от энергичности и самоуверенности которого не осталось следа. На миг Эрика преисполнилась к нему жалости, но тут же отогнала от себя это неприятное чувство.

– Со мной все в порядке, – отрезала она. – Если не считать того, что я стала мнительной и взвинченной, все в полном порядке.

– Ты хорошо себя чувствуешь… физически? Ты сказала, что наглоталась той воды, и…

– В воде ничего не было. Мне показалось.

– Я рад, что все обошлось. Ты меня порядком напугала. – Роберт растерянно крутил пуговицу на пиджаке, глядя куда-то в сторону. – Что ты намерена делать?

– То есть? – удивленно спросила Эрика.

– Теперь, когда я отстранил тебя…

– Так ты это всерьез?

– Эрика, пойми, я не могу сейчас рисковать! Мы только неделю назад открылись. Любой неверный шаг – и все пропало. Я лучше буду решать все вопросы сам, рассчитывать на собственные силы. Пусть это и тяжело, но все же проще, чем расхлебывать последствия твоей эмоциональной неустойчивости.

– Что ж, ладно.

– Прости. Мне правда очень жаль.

– Я не нуждаюсь ни в твоем сочувствии, ни в твоих извинениях.

– Как только ты придешь в норму…

Резко развернувшись, Эрика направилась к выходу.

– Куда ты?

– У меня появилась уйма свободного времени, и я собираюсь им воспользоваться.

Она сохраняла внешнее спокойствие, пока шла по коридору и поднималась на третий этаж. Но едва оказавшись в своей комнате, перестала сдерживаться и разрыдалась. Это были слезы обиды и бессилия, а еще – страха: она не могла помешать тому, что должно было случиться. Своим решением Роберт связал ее по рукам и ногам.

Наверняка в этот самый момент он обзванивал руководителей подразделений и информировал их о том, что теперь они должны выполнять только его распоряжения. Что подумают о ней сотрудники отеля? Эрика с удивлением поняла, что ей на это наплевать. Может, даже к лучшему, что отныне она не обременена многочисленными обязанностями, отнимающими столько времени и сил. Теперь она может полностью сосредоточиться на том, как уберечь постояльцев от грозящей им опасности.

Внешне всё было