Двое суток он делал приборку – настоящую, флотскую, при которой положено наводить чистоту сверху вниз, от подволока до палубы. Вынес в мусорные баки не одну охапку всякого старья и ненужных предметов, после чего, придирчиво оглядев результаты своего труда, остался доволен. С устройством на работу оказалось сложнее. В период становления молодого государства бюрократические препоны и рогатки таились в любой, казалось, мелочи. Необходимо было вначале прописаться в свою же собственную квартиру, а чтобы это осуществить, собрать 42 справки (Андрей все это досконально подсчитал), за получение доброй половины из которых приходилось платить деньги.

Энергичная натура бывшего подводника не могла долго находиться без дела. Пока целый месяц оформлялись документы, Андрей по случаю узнал, что в ближайшую субботу в Доме офицеров собирается на свое очередное заседание Союз моряков этого маленького сухопутного государства, и решил обязательно побывать на встрече с флотскими братишками. Ненароком мелькнула мысль: может, там встретится кто из старых знакомых и ему помогут в трудоустройстве? Форму и тем более орден, стесняясь, решил не надевать…

* * *

…Едва зайдя в празднично украшенный зал, Андрей почувствовал себя белой вороной. В парадных черных тужурках с золотым шитьем, с кортиками и при медалях, сбившись в небольшие группки, непринужденно и с достоинством беседовало с полсотни морских офицеров и мичманов. В обычных матросских суконках и брюках клеш рядом сновали чины пониже – старшины и матросы. Подавляющее большинство морской братии, конечно, по возрасту было намного старше Андрея, отчего появилась надежда на поддержку и совет умудренных опытом сотоварищей. Андрей подошел к регистрационному столику, где его фамилию внесли в какой-то список и выдали анкету для новых членов союза. Тем временем всех собравшихся пригласили рассаживаться за столы. Пока суд да дело, к Андрею подскочил человек в матросской форме, которому на взгляд было явно за пятьдесят. Он держал в руках какой-то замысловатый список и, не представляясь, бесцеремонно потребовал заплатить взнос.

– Для чего? – поинтересовался Андрей, машинально прикидывая, что ему – пока безработному и до времени не получающему военную пенсию – названной суммы запросто хватит на три-четыре дня сытого существования.

– После собрания все пойдем в ресторан, – резво бросил матрос, взял деньги и шустро направился «стричь купюры» к другому столу.

Тем временем на трибуну поднялся седой капитан 1 ранга и принялся подробно рассказывать о славных делах Союза моряков за последний год. Андрей внимательно слушал и даже стал подумывать, что, наконец, нашел единомышленников и коллег. Но затем с трибуны стали произноситься какие-то непонятные тирады, которые Андрей, как ни силился, не мог до конца понять.

– Товарищи и друзья, – восторженно объявлял капраз. – В минувшем году Союзу моряков удалось за огромный вклад в военно-шефскую и патриотическую работу среди молодежи наградить целую группу наших боевых товарищей. Так, орденами Красной Звезды награждены….

Андрей оторопел. Он никак не думал, что в 2003 году кому-то взбредет в голову мысль «поощрять» коллег орденами такой родной, близкой, памятной, но, увы, не существующей более страны. В голове пронеслось: наверное, он что-то не так понял или оратор просто оговорился. Но это была не ошибка, так как тем временем с трибуны опять беззастенчиво неслось:

– …А нашему председателю, капитану 1 ранга запаса, – докладчик назвал имя своего коллеги, – присвоено звание контр-адмирала…

Удивление разрасталось пропорционально радостным стенаниям на трибуне. Андрей даже ущипнул себя за руку, чтобы проверить, уж не спит ли он. Хотелось встать и уйти, но, к счастью, оратор уже закончил свое помпезное выступление и наступило время для прений. Желающих выступить нашлось всего двое, да и то каждый из них задавал докладчику в различной интерпретации один и тот же вопрос: почему в список награжденных не включен сам автор вопроса?

Уже после завершения официальной части, перед тем как покинуть место «большого сбора» Союза моряков, Андрей не удержался и подошел к новоиспеченному контр-адмиралу, почему-то дефилирующему между столами в потертой белой тужурке и одновременно азартно повествующему журналистам о своей службе на подводной лодке, и вежливо поинтересовался:

– Товарищ контр-адмирал, я тоже бывший подводник. Вы, если не секрет, на какой лодке служили?

– Как на какой лодке? – заметно занервничал тот. – На большой, на очень большой атомной лодке…

– Это понятно, – согласился Андрей. – Я хотел спросить о проекте атомохода. Может быть, мы с вами в одном прочном корпусе находились, только в разное время служили!

Затянувшаяся пауза красноречиво свидетельствовала, что «адмирал» сел на мель. Андрею даже стало жаль собеседника. Он не хотел поставить этого человека в неудобное положение, а тот, как ни тужился и ни пыхтел, не смог ответить на простейший вопрос, сразу же ставивший под сомнение все его рассказы о личной героической подводной службе.

– Проект, молодой человек, я уже не помню, – принялся выкручиваться новоиспеченный адмирал. – Это, сами понимаете, военная тайна. Могу сказать лишь, что у нашей атомной лодки было три ракеты и базировалась она в Лиепае.

Андрей не стал «добивать» расспросами липового адмирала и подводника (а в том, что перед ним пожилой человек хитрил и валял ваньку, сомнений не было). Пусть себе фантазирует насчет своего прошлого, если ему этого очень хочется. Но было ясно: этот человек не имеет к подводному флоту никакого отношения. На Балтике в Лиепае когда-то находились подводные лодки проекта 629 с тремя ракетами, размещенными в рубке, но дело в том, что эти субмарины были не атомными, а дизельными. На Черном море и на Балтике атомоходы никогда не базировались. Каждый уважающий себя и свое дело подводник это наверняка знал.

В ресторан Андрей не пошел и дал себе зарок: в Союз моряков, с их странными наградами и липовыми званиями, он больше не ходок…

* * *

Мир удивительно многогранен. И люди в нем различаются не только по цвету кожи, возрасту, национальности, характеру и полу. Все население планеты можно запросто поделить на просителей и тех, от кого зависит решение данной просьбы. И первые и вторые хорошо понимают различия между ними и потому испытывают друг к другу трудно скрываемую неприязнь. Первые – оттого, что находятся на социальной лестнице заметно ниже, вторые – по причине необходимости дистанцироваться от просителей, тем самым подчеркивая собственную значимость, а стало быть, и исключительность. Эти мрачные мысли принялись шустро вертеться в голове Андрея, после того как он переступил порог кабинета директора районного центра занятости. Располневшая блондинка, без умолку болтая по телефону и изредка нажимая ярко наманикюренным пальчиком кнопки клавиатуры, судя по всему, слабо разбирающаяся в устройстве компьютера, минуты через три недовольно бросила негодующий взгляд на посетителя:

– Мужчина, что вы от меня хотите? Вся информация вывешена в зале. Идите туда и смотрите! И не морочьте мне голову своими проблемами…