А чертов цверг с противной самодовольной усмешкой поднялся и пошёл за уборную, где стояли ночной горшок и кувшин для умывания. Я спрятала голову под подушку, но звуки все равно слышала. Ненавижу! Почему у них не сделаны нормальные звукоизолированные санузлы?

— Я сейчас оденусь и пойду заказывать завтрак, — ровно сообщил мне бывший не-муж, выходя из уборной. — Ты одевайся спокойно, не торопись.

Я кивнула, в очередной раз не понимая, как у него получается быть вполне нормальным и полным придурком одновременно. Умылась, почистила зубы, повздыхала, что зубная паста подходит к концу. Надо узнать, чем они тут зубы чистят — ну не мелом же? С отвращением причесалась и заплела косу. Волосы пока еще были в порядке, но надо подумать, как я буду их мыть в походных условиях. Они у меня густые и уже длинные, до середины спины. Это ж мне одной не справиться, а просить кого-то поливать слишком неловко. Я ещё могла бы задействовать Валика, он бы понял меня правильно, но уж точно не цвергов — в баню их! Кстати, о бане: надо будет об этом поговорить. Баня непременно нужна будет.

Придирчиво обнюхала рубашку, сочла еще годной к носке, надела… достала джинсы и коварно усмехнулась. А почему бы и нет? В джинсах всяко удобнее, чем в штанах, в которых три меня поместятся. И уж точно удобнее, чем в длинной юбке.

В моему восторгу, джинсы влезли, более того, даже свободненько. Правда, потом я вспомнила, что они мне всегда были великоваты, я их купила в период увлечения безразмерными нарядами. Ай да Лиля, ай да умница! Под джинсы с некоторым трудом влезли тонкие шерстяные рейтузы. Заправила в сапоги, надела меховой жилет, покрутилась перед зеркалом. Красотка! Только треуголки не хватает — и хоть сейчас в команду Джека Воробья.

Спустилась вниз довольная собой, улыбаясь во весь рот. Ребята уже сидели за боковым столиком и вовсю наворачивали кашу. Увидев мой наряд, Валенуэль расцвел:

— Лиля, какие штанцы! — похвалил он. — Стильно! Потом дашь посмотреть, как сшиты? Я себе закажу такие же!

— Ты ничего не забыла? — скрипнул зубами Иен.

— Нет, а что?

— Ты юбку надеть забыла! Вышла в одних подштанниках!

— Это называется джинсы, и их носят без юбки, — невозмутимо ответила я, присаживаясь и пододвигая к себе тарелку.

— Ты сейчас поднимешься и наденешь юбку, — прошипел мой бывший.

— Ты кто такой, чтобы мной командовать? — спокойно пожала я плечами. — Не нравится, не смотри.

— Наоборот, нравится, — сверкнул глазами Иен. — Так нравится, что я тебя по заднице буду каждый раз шлепать, когда тебя в этом увижу.

— Мужчина, руку не сломайте.

— Тронешь Лильку — я тебе слабительного в чай подолью, — тихо пригрозил Вилли. — Я это могу.

— А я травки подсыплю, от которой можно навсегда импотентом стать, — радостно подхватил Валик.

— Лиля! — почему-то Иен смотрел укоризненно именно на меня.

— Шо? Что-то не так — дорогу в Холодный замок ты знаешь.

Иен насупился, но больше ничего не ответил. Уткнулся в свою тарелку. Я тоже с удовольствием съела завтрак. Каша была сладкая, с мёдом и ягодами, травяной чай горячий и ароматный, а булочка — мягкая и вкусная.

Потом Валик отодвинул посуду в сторону и разложил на столе большую карту.

— Где взял? — ревниво спросил наш архивариус, который очень страдал, что не озаботился перерисовать карту из какого-нибудь учебника.

— У купцов купил. Смотрите, Элглунд здесь, — он ткнул пальцем в середину карты. — Белые горы — здесь. Вот это — торговый тракт.

Даже я понимала, что тракт проложен не как быстро, а как выгодно. Он петлял, как кот, который ловит муху.

— Если мы свернем здесь, то сэкономим дня четыре, — кивнул Иен, тыкая пальцем в загогулину дороги. — А потом на тракт же и выйдем.

— Больше.

— Не больше. Через лес идти. Мы верхом, пройдем. Но у нас Вильгельм, который на коне болтается, как мешок. И река тут, надо или мост, или брод. Это ещё задержка.

Валик посмотрел на моего побратима и кивнул.

— Да, но ты не забывай, что я — альв. А это значит, что нас не тронут звери, и лес будет милостив. К тому же я чувствую лучший путь.

— Нас не тронут, а нам нужно что-то жрать, — напомнил Иен. — На пять дней брать с собой хлеб и сыр? Или муку с маслом? Лиль, ты готовить умеешь на костре?

— Ну… макароны сварю, — нерешительно ответила я. — Или крупу какую-то.

— Так, охотиться я не позволю, — твердо заявил альв. — Иначе мы всю благодать растеряем. А рыбу поймать можно. И мяса вяленого купить. Лиль, а что такое макароны?

— Сушеные палочки из теста, — невнятно ответила я. — Типа лапши, только, кажется, её в печи запекают.

— Надо будет попробовать. А что ты ещё интересного умеешь?

— Пельмени, — решила я поразить альва. — Бефстроганов. Печеночные оладьи.

— Фу-у-у, — в один голос выдохнули все трое мужчин.

— Шарлотку, — воодушевившись, вспоминала я свои кулинарные таланты. — Творожную запеканку! Картофельную, кстати, тоже. Омлет. Суп сырный с сухариками. Оладушки… огурцы солить умею.

— Так, ладно, — поморщился альв. — На уровне стряпухи придорожной харчевни. Готовить будем вдвоём.

Я задохнулась от такого оскорбления, хотела вспомнить про салат "Оливье" и "Цезарь с креветками", но предусмотрительно захлопнула рот так, что зубы клацнули. Сейчас довыпендриваюсь — и буду готовить одна. Нет уж, трактир так трактир. Или как там он сказал — харчевня.

Мужчины покивали друг другу. Валик пошёл закупать продукты на неделю, Вилли — собирать вещи, а Иен — в конюшню. Видимо, его мешок нужно стащить вниз мне. Только отвернулась — по заднице мне прилетел звонкий шлепок. Не то, что бы больно — но вышло очень громко. Я обернулась, раскрыла рот, чтобы разразиться ругательствами, но Иен уже выбегал из дверей со скоростью призового жеребца. Как мальчишка, честное слово!

Ехать пришлось в той же манере — на одном коне с Иеном. Однако после вчерашнего фиаско я молчала — опасалась, что он напомнит. Но Иен молчал, что меня радовало. Вообще молчал. Сначала болтал за двоих Вильгельм, потом выдохся. Валик пытался рассказывать что-то про растения вокруг, но быстро завял. Долго мы не выдержали, через пару часом взвыли. Я и Вилли. У меня живот разболелся — не иначе, как от непривычной пищи, а у Вилли, судя по его жалобам — и понос, и почесун, и сенная лихорадка одновременно. Благопристойно ругаясь огровой задницей и троллевыми яйцами, Иен остановил нашу небольшую кавалькаду. Немного прошлись пешком. Немного ехали. Перекусили холодным хлебом с холодным сыром. Снова ехали, ругались и жаловались.

Я почти плакала он усталости, от ноющей спины и от того, что внутреннюю часть бедер натерло даже сквозь джинсы. Когда после очередной передышки Иен затащил меня на коня спереди и усадил боком к себе на колени, да ещё сложенное одеяло для мягкости положил, я даже слова против не сказала. Так было намного удобнее и проще, я прижалась щекой к его груди и, убаюканная в надежных руках, даже задремала. Конечно, Иен козел. Это даже не обсуждается. Козел, предатель и еще бесчувственная безэмоциональная сволочь, но руки у него сильные. И борода мягкая. И колени удобные. Кажется, я теперь всегда хочу ездить именно так, потому что удобно.