И на утро надеялась, что приведёт мальчика в школу — ведь сам же напросился. Была обижена, зла, но всё равно ждала. А в итоге всё без толку: Богдана не привёз, не позвонил. Просто исчез и всё.

Да и к чёрту его! Пусть делает, что хочет и с кем хочет.

Было жаль себя, своих иллюзий, растраченных впустую ночей от непрекращающихся мыслей о нём. Ну ничего, пережила тогда, девятнадцать лет назад, переживу и сейчас. И уж точно не буду так долго убиваться. Это был просто флирт по старой памяти. Я замужем, у него отношения, всё остальное — моя больная фантазия.

Телефонный звонок заставил вздрогнуть, выдёргивая из пелены невесёлых мыслей.

Наверное, Ася, или кто-то из родителей учеников. Разговаривать ни с кем не хотелось, но чувство долга заставило взглянуть на экран.

Ника.

— Привет, дорогая. Как поживаешь? — весело поприветствовала сестра, перекрикивая включенный телевизор и громкие детские голоса.

— Привет, рада тебя слышать. У нас всё чудесно. У вас, я слышу, тоже, — улыбнулась, различив невнятные реплики и хохот Вани — младшего сына Ники.

— О, да! У нас скучно не бывает. Артём, положи машинку брата! — судя по звукам, Ника прикрыла микрофон рукой, отчитывая детей.

Вероника — практически мать-героиня, если не для государства, то для меня точно. Трое детей — три сына. Я после Риты долго не могла отойти, памятуя сложную беременность и болезненные роды, даже думать не хотела об ещё одном ребёнке. Эта выматывающая беготня по поликлиниками: прививки, ветрянка, аденоиды, а Ника молодец — рожала одного за другим, не заботясь о фигуре и не жалея о растраченной на пелёнки молодости.

— Извини, у нас тут как всегда ЧП: Артём подрался с Ванькой. Пока разняла… Они меня с ума сведут скоро! — рассмеялась сестра. — Матвею скоро четырнадцать, ты не забыла? Он ждёт крёстную в гости. Обмоем паспорт нового гражданина Российской Федерации. Соком.

— Ты всё ещё кормишь грудью, что ли? Ты же вроде бы на новый год пила вино.

— Ой, долгая история… В общем, тебя ждать? С зимы не виделись, пора бы уже.

— А, может, вы к нам? В зоопарк детей сводим, в цирк…

— Нет, не получится. У Игорька отпуска в этом году не будет. Мы тут расширяться решили — так что экономим, не до отдыха.

— Расширяться? Давно пора. Трёхкомнатная хрущёвка для вас пятерых давно уже тесновата, ещё и Раиса Семёновна с вами живёт, так что… Как она там, кстати?

— Так нам тебя ждать? Приезжайте с Маргошей, дети соскучились. При встрече и поговорим.

Меня с Маргошей она позвала, а о Тимуре ни слова. Отношения сестры и мужа не заладились с самого начала нашей семейной жизни. Что совсем неудивительно, с его-то характером. Да и Ника такая же — себя в обиду не даст. Как говорится — нашла коса на камень. Им-то всё равно, а вот мне приходилось разрываться между двух огней.

— Ну хорошо, я подумаю. Если получится с работой, то обязательно приедем, — пообещала я, будучи уверенной, что в ближайшее время вырваться в родные пенаты точно не выйдет. Работа в школе связывала по рукам и ногам, да и настроения никакого. Может, чуть позже, как-нибудь…

Наверное, надо было всё-таки родить второго ребёнка, поддаться на уговоры Тимура, рискнуть. Глядишь, не было бы сейчас времени на глупые мысли о мужчине, которому я не нужна.

Мелодичная трель снова отвлекла от невесёлых раздумий.

Наверное, снова Ника, что-то забыла. Взглянула на цифры и чуть не выронила трубку.

Ян. Это его номер.

Положила аппарат на аккуратно застеленную кровать и отскочила как от гремучей змеи. Нельзя брать трубку! Точка поставлена, что мы ещё можем сказать друг другу нового? Он слышал обидные слова этой Тани в мой адрес, да и сам не слепой. Он не позвонил и не приехал на следующий день, значит так хотел увидеть! Не нужно снова наступать на те же грабли, достаточно уже с меня унижений!

Но сердце не слушало доводы разума, разрываясь от желания услышать его голос.

Хотя бы ещё один раз, что бы он там ни сказал…

Схватила трубку, но телефон уже замолчал. Я не ответила. Ну почему я не ответила?

Настроение и так до этого препаршивейшее, окончательно скатилось к нулю. Хотелось зарыдать от разочарования и злости на саму себя. Ответить на звонок — это по-взрослому, бегать от нерешённых проблем — инфантильно и глупо. Мне сорок один год, но я до сих пор порой веду себя как неуравновешенный трудный подросток.

Может, он хотел сказать что-то важное, а я даже не дала ему шанс!

Телефон снова ожил в руках, и я сразу же поднесла его к уху, даже не взглянув на номер. Я знала, что это снова он. Чувствовала.

— Привет. Это я, — выдохнул он, и против воли на лице нарисовалась счастливая улыбка. Судя по звукам, он находился где-то на улице: в трубке гудели клаксоны, и отчётливо доносились звуки московской непогоды. Капли дождя, разбрызгивание воды в лужах от проезжающих мимо автомобилей. — Ты забыла у меня свои часы на барной стойке, обнаружил их вчера вечером, решил, что, наверное, они тебе дороги. Там сзади гравировка: "С любовью, Яне от Тимура". Не знал, что твой благоверный такой романтик.

Машинально провела ладонью по запястью левой руки — часов не было. Я действительно сняла их, когда мыла овощи, и потом, когда пришла эта «мисс-всё-на свете» — убежала, разумеется совершенно не вспомнив о подаренных Тимуром Tissot на пятнадцать лет нашей совместной жизни. Не вспомнила я о них и дома. На самом деле мне не были дороги эти часы, но Яну об этом знать не обязательно.

— А ты в курсе, что дарить часы — плохая примета? Говорят, это к расставанию, — сквозь насмешливый тон отчётливо слышались язвительные нотки.

— Как видишь, мы до сих пор вместе и очень счастливы.

— Ещё не вечер, — буркнул он, и только я хотела поинтересоваться, что же он имел в виду, как Ян сменил тему: — Сегодня в восемь, в парке Горького, буду ждать тебя на Китайском мосту. Отдам твою пропажу. Не придёшь — сдам в ломбард.

Короткие гудки привели немного в чувство.

Это что, завуалированное свидание?! Да ещё где — в месте, где встречаются влюблённые парочки.

Сегодня в восемь.

Продолжая сжимать трубку, покосилась на настенные часы. Десять утра. Только лишь десять.

Я всегда в шутку жаловалась на свой ранний склероз, но сейчас я была благодарна так вовремя отказавшей пару дней назад памяти.

Жаль, что погода с утра не заладилась. Подошла к окну и подняла бамбуковые жалюзи: дождь закончился, сквозь медленно рассеивающиеся тучи пробился робкий солнечный луч. Пахло озоном, молодой зеленью и весной. Закрыла глаза и глубоко вдохнула свежий аромат. Место тревог и двухдневного душевного раздрая заняла нахлынувшая эйфория.