У Линды и ее членов семьи как раз такая мутация – очень редкая мутация в самом АРР, в белке-предшественнике амилоида, из которого и образуется амилоид. У каждого члена ее семьи с мутацией болезнь Альцгеймера началась в возрасте 39–51 года, и, как вы можете представить, детям, братьям и сестрам было очень тяжело наблюдать за тем, как члены семьи – один за другим – начинают страдать от сильной деменции.

В мире свыше 100 семей с мутациями АРР, ассоциирующимися с болезнью Альцгеймера, и пока для них нет обнадеживающих результатов. Доктор Линды был столь добр, что в 2013 году посадил ее в машину и привез за сотни миль ко мне, так что Линда – это нулевой пациент семейной формы болезни Альцгеймера. К несчастью, у нее уже было большое количество амилоидных образований на томограмме. Однако ее симптомы характеризовались как слабые, и, не имея других вариантов, она начала лечиться по нашему протоколу. Недавно ей исполнилось 54 года, и обширное нейропсихологическое обследование не выявило когнитивного спада. Сколько продлится задержка симптомов? Возможно, это случайное совпадение. Только время покажет, но я надеюсь, что Линда станет еще одним человеком, пережившим болезнь Альцгеймера.

Вы понимаете, что с тех пор, как в 2014 году была опубликована первая статья о восстановлении умственных способностей, а затем появились повторные публикации в 2015, 2016 и в 2018 годах, наши результаты породили много вопросов. Люди требовали разъяснений, выражали озабоченность и скептицизм. Это понятно: мы публикуем то, чего раньше никто не публиковал, значит, скептицизм гарантирован. И вот в этом разделе я отвечаю, проясняю, объясняю и предоставляю доказательства в отношении вопросов и той критики, которую мы слышим.

Этот подход помогает при лечении других заболеваний, таких как болезнь Паркинсона, или болезнь телец Леви, или болезнь Лу Герига?

У нас еще нет достаточного количества данных, чтобы определить, будет ли наш подход эффективен при симптомах нейродегенеративных заболеваний, иных, чем болезнь Альцгеймера и ее предвестников – умеренные когнитивные расстройства (УКР) и субъективные когнитивные нарушения (СКН). Более того, протокол нужно модифицировать с учетом различных скрытых механизмов каждого заболевания, а потому это уже не будет протокол РеКОД, который мы используем для лечения резкого снижения интеллекта. Мы сделали первоначальные корректировки, данных пока очень мало. Таким образом, требуется вести дальнейшую работу по поводу того, какие модифицированные версии протокола на самом деле полезны при лечении этих нейродегенеративных заболеваний. Однако у нас все же есть несколько случаев документально подтвержденных улучшений при болезни телец Леви, и обследование пациентов с болезнью телец Леви дает возможность предположить, что она связана с типом 3 (токсины) болезни Альцгеймера, который обычно характеризуется высокими уровнями токсинов (металлов, органических или биотоксинов).

Масло МСТ и кокосовое масло – это сатурированные жиры, а, значит, они особенно вредны для носителей генной аллели ApoE4?

Люди с положительным ApoE4, действительно, имеют более высокий риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, чем те, у кого этого гена нет, а, значит, сатурированный жир – это проблема. Однако масло МСТ и кокосовое масло очень полезны для многих людей, желающих достичь кетоза, а также для тех, кому нужна энергия и кто хочет отказаться от простых углеводов. Итак, есть два простых способа сделать это, то есть улучшить энергетику мозга и избежать сосудистых заболеваний. Первое – можно использовать масло МСТ или кокосовое масло в течение первых 1–2 месяцев протокола, чтобы поддержать кетоз, затем проверить липопротеины низкой плотности (ЛПНП) и уравновесить масло МСТ или кокосовое масло несатурированными жирами, такими как оливковое масло, чтобы и держать ЛПНП ниже 1200 нМ, и получать жиры, необходимые для кетоза. Второй путь – просто использовать для достижения кетоза кетонные соли или кетонные сложные эфиры, обходясь без сатурированного жира масла МСТ или кокосового масла. В любом случае целью является обеспечение энергии в форме кетонов и минимизировать при этом простые углеводы вроде сахара, кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы и хлеба, и развить чувствительность к инсулину.

На какой самой поздней стадии болезни Альцгеймера работает протокол РеКОД?

Как уже говорилось, мы наблюдали несколько человек с нулем по Монреальскому когнитивному тесту (то есть на очень поздней стадии), у которых были улучшения, но чем позже начать лечение, тем менее вероятно наступление улучшений, и в принципе эти улучшения не будут полными. Согласно общему правилу теоретически состояние всех людей с СКН, соблюдающих протокол, улучшается, улучшения есть у большинства пациентов с УКР, некоторые из которых полностью вылечиваются от болезни Альцгеймера.

Рози – женщина в возрасте 75 лет на серьезной стадии болезни Альцгеймера. Она не могла говорить, вставать и ходить, не могла пересесть с кровати на стул. Она начала протокол, и спустя три месяца она снова говорила предложениями, общаясь с членами семьи и с соседскими детьми, могла переместиться с кровати на стул, снова научилась сама вставать и ходить.

Почему страховка обычно не покрывает обследования и лечение?

Хотя некоторые страховки покрывают все лабораторные анализы, необходимые для определения многих факторов когнитивного спада конкретного человека, большинство из них, действительно, к сожалению, покрывают лишь несколько тестов. Также и лечение обычно покрывается только частично. Что-то подобное случилось и с первой программой лечения сердечно-сосудистых заболеваний, пионером которой был доктор Дин Орниш: потребовалось шестнадцать лет, чтобы система здравоохранения одобрила оплату этой успешной и проверенной методики. Когда Дин посетовал на это в разговоре с одним политиком, последний ответил: «Всего шестнадцать лет? Как вы сумели добиться этого так быстро?!»

Итак, колеса прогресса вертятся медленно, но я с нетерпением жду того дня, когда страховка действительно будет покрывать и обследование, и лечение. Поскольку стоимость содержания в специализированном доме престарелых намного превышает расходы по протоколу (протокол обходится примерно от 1 % до 10 % от стоимости дома престарелых в зависимости от учреждения и персональных деталей протокола конкретного пациента), то, не помещая кого-либо в дом престарелых в течение многих лет (а возможно, и всей жизни), вы серьезно экономите деньги, пока, как я надеюсь, страховые компании, отвечающие за долговременную политику, не признают и не поддержат программу.

Почему нельзя упростить протокол?

Иногда его можно упростить: мы внимательно изучаем, что нужно для получения наилучшего результата, а что нет. Многие считают, что начинать протокол надо с базовых вещей, а потом в течение нескольких месяцев добавлять к нему другие шаги – это легкий способ оптимизации. Кроме того, мы признаем, что многие люди не любят пить таблетки, потому мы снизили количество таблеток и капсул за счет комбинации большинства компонентов в удобном формате. Однако без успешного вмешательства болезнь Альцгеймера неизлечима, поэтому неудивительно, что когда мы в 2011 году разрабатывали первоначальные рекомендации, то мы отчаянно пытались найти что-то, способное повернуть волну вспять. Так, мы начали с работы со всеми факторами – «36 дырами в крыше», но сейчас, когда мы лучше понимаем, что более, а что менее важно для конкретного человека, мы порой можем упростить протокол. И все же нужно быть осторожными, так как цена ошибки – это потеря пациента. Следовательно, стремясь к лучшему результату, мы продолжаем работать как можно с большим количеством факторов когнитивных нарушений у каждого пациента.