Алла поставила перед Ринатой чашку со свежезаваренным чаем, пододвинула вазочку с конфетами и присела напротив. Они устроились в тренерской и пытались вести разговор. Именно пытались, ведь преодолеть неловкость не могла ни одна, ни другая. Была половина второго ночи, и для того чтобы разойтись, вполне мог сгодиться предлог «уже слишком поздно», но как раз этого ни матери, ни дочери не хотелось. Они не желали расставаться и покидать друг друга, а потому сидели, обсуждая все подряд, но не решаясь коснуться самого важного, что действительно их волновало. Никто не затрагивал личное: они не упоминали Игоря, хотя Алле не терпелось узнать, насколько серьезны отношения молодых людей, и не обсуждали события прошедших лет.

Словом, пока что они не разговаривали ни о прошлом, ни о будущем, которое могло как-то коснуться их обеих.

– Алла Львовна, а когда в группу привели Аню? – внезапно расхрабрилась Рина, отхлебывая из чашки горячий чай.

– Ей было восемь. А что?

– Просто вспомнилось, как она ходила на просмотры, – улыбнулась Рината. – Потом призналась, что вы ее с третьего раза взяли.

– Да. Упорная девочка, – Алла поднялась, подошла к графину и долила в чашку холодной воды. – Тебе разбавить? – спросила она дочь, и та с готовностью кивнула.

– Спасибо, – поблагодарила Рината и взяла из вазочки барбариску. Развернула и сунула в рот.

Вернувшись за стол, Алла продолжила:

– Но, как оказалось, Аня завистливая и трусливая. Жаль, я сразу не поняла. Вот и выяснилось, что я вообще в людях плохо разбираюсь.

Рина бросила на Аллу быстрый взгляд, и женщина, поджав губы, пожала плечами.

– Вы не будете ее тренировать?

– А как по-твоему?

– Она и Князев – чемпионы мира. Я могу думать все, что угодно, а толку… – Рина усмехнулась. – Да и Матвея жаль. Он хороший мальчишка.

– Матвей – заложник ситуации. К сожалению, парное катание – это всегда двое. Не срослось у него с партнершей. Ты, правда, хочешь обсуждать Аню?

– Нет, но… – Рината взяла еще конфету и сунула за щеку, не глядя на Аллу. – Можно я переночую в своей комнате?

– Почему домой не поедешь?

– Игорь наверняка спит, не хочу его беспокоить.

Обе понимали, что это лишь предлог, но Алла и не подумала придираться к решению Рины провести ночь в стенах школы. За минувшие дни много чего случилось… Женщина задержала взгляд на руках дочери, на тонких пальцах, лежащих поверх итальянского фарфора, посмотрела на ее профиль. Такая взрослая и красивая…

Ее дочь.

Кивнув, она достала из ящика стола ключ и протянула Рине.

– После вас с Аней там никто не жил.

– Спасибо, – забирая ключ, в очередной раз повторила Рината, не вполне уверенная, к чему именно благодарность относится. Пальцы их на секунду соприкоснулись, и Рина вздрогнула.

Поспешно взяв ключ, сунула его в карман толстовки. Сколько раз она обнимала любимого тренера? Не сосчитать. А маму – всего раз, причем единственный за двадцать лет. Но объятья посреди безмолвного катка породили столько эмоций… Они накрыли девушку с головой, словно цунами смели сомнения и возведенные барьеры. Чувства всегда были ее слабой стороной – чрезмерно яркие и интенсивные… Рина не могла справляться с собой и контролировать их. Но те эмоции, что она испытывала сейчас, оказались совершенно иными. Они не несли никакого разрушения.

– А вы езжайте домой, Алла Львовна.

– Да, конечно, – улыбнулась Богославская. – Нам нужно как следует отдохнуть, чтобы с новыми силами идти в бой.

– Значит, нельзя опускать руки?

– Бороться стоит всегда.

– Спокойной ночи, Алла Львовна.

Рината направилась к двери. Взялась за ручку.

Богославская махнула на прощание, и Рина, помедлив, вышла в холл.

Шагая к жилым помещениям по пустынным коридорам школы, она пыталась осознать, что же сегодня случилось. Как странно и страшно открываться другому человеку, Алле Львовне – ее родной матери. Ощущать ее рядом. И вместе с тем невероятно радостно и приятно. Рина хотела прямо сейчас позвонить Игорю, поделиться с ним, рассказать, что помирилась с мамой, но умом она понимала, что он и впрямь крепко спит. Представила сонную физиономию парня, падающую на лоб непокорную прядку волос, и почувствовала тепло, идущее от сердца, что так часто возникало в ней в последнее время.

Она не потревожит Игоря. Ему надо хорошенько выспаться и прийти в себя, а новости можно отложить до утра.

Остановившись перед дверью в свое прошлое, Рина уверенно вставила ключ и повернула его в замке. Переступила порог темной комнаты и нащупала справа на стене выключатель. Точно там, где он находился несколько лет назад.

Свет залил обычную комнату – с двумя кроватями, тумбочками, шкафом и дверью в крошечную ванную. Девушка приблизилась к постели, застеленной бирюзовым пледом. Рина купила его на небольшие призовые, полученные за победу на этапе юниорского Гран-при, фотография с награждения которого украшала стену в холле. Она присела на край, и матрас тихонько скрипнул. Звук показался таким родным, что эмоции нахлынули с новой силой, и глаза защипало. Последний раз она была здесь перед отъездом в Ванкувер.

Она была здесь счастлива. И счастье было настоящим, непридуманным, не лживым. Совершенно искренним.

Глава 11

Москва, декабрь 2013 года

На часах не было и восьми утра, когда Рина спустилась на каток. Ей не спалось, ночью она проворочалась в постели и едва дождалась семи, чтобы подняться. Алла Львовна уже была тут. Стояла у бортика и наблюдала, как по льду, следуя четкому маршруту, ездит заливочная машина.

Рина подошла ближе, но так, чтобы Богославская ее не увидела. На женщине была та же одежда, а волосы, накануне гладким водопадом спускающиеся по спине, теперь стягивала резинка. Похоже, тренер ночевала в школе.

Рината поравнялась с ней и поздоровалась.

Алла, опустив взгляд на коньки в руках дочери, недовольно нахмурилась и проговорила:

– У тебя сегодня законный выходной.

– Я хочу тренироваться, – Рината упрямо стиснула губы. – С ногой все в порядке, а синяки пройдут.

– Тогда звони Крылову, – обреченно выдохнула Алла. – Какой смысл одной шататься?

– Звонила, – Рината уселась на скамейку и стащила кроссовку. – Не отвечает. До сих пор спит наверняка.

Она вытянула носок, пошевелила пальцами ноги и начала разминать стопу.

Алла присела рядом и коснулась старых потрепанных ботинок.

Задумчиво провела пальцем по царапинке на мыске и пробормотала:

– Нужно тебе вставки в новые коньки заказать. Эти скоро развалятся.

– Они удобные, – Рина взяла ботинок, сунула в него ногу и принялась туго зашнуровывать. – Может, дотянут до окончания сезона.

Алла вскинула голову и пристально посмотрела на дочь.

Один вопрос ее волновал уже давно, но раньше Богославская не