«трагедия», дословно означает «песня козлов». Козловидные демоны плодородия, которых греки называли сатирами, почитались вместе с Дионисом и составляли его свиту. Исполнители дифирамба изображали сатиров. Они надевали козлиные шкуры, лица закрывали масками и пели шутливые песни, сопровождая их плясками. О своем умении начать дифирамб рассказывает Архилох: «как умею начать я прекрасную песню владыки Диониса, дифирамб, когда молниеносным ударом в рассудок поражает меня вино». В недавно опубликованном фрагменте древней биографии Архилоха идет речь о каком-то нововведении поэта, изменившего привычную песню Диониса, о негодовании его сограждан, наказанных богом и вынужденных признать свою вину перед Архилохом. Неизвестно, в чем состояла реформа Архилоха, изменившего ионийский дифирамб, но особенность дорийского «дифирамба, изобретенного, согласно легенде, поэтом Арионом, заключалась в появлении актеров в этом дифирамбе — людей, ряженных сатирами, которые и начали вести диалог»[49]. На аттическом сосуде VI в. до н. э. имеется древнейшее изображение «эксархонта» долитературной фольклорной трагической драмы, наследницы древнего дифирамба; им оказывается сам Дионис, который держит в одной руке сосуд для вина, а в другой — ветку виноградной лозы. На Дионисе надет такой же хитон, в котором впоследствии в театре выступит актер. Перед Дионисом и позади его — по две танцующие пары спутников бога. О существовании такой фольклорной трагедии, распространенной повсеместно, сообщает Аристотель, отмечая, что трагедия не сразу стала серьезной, а вначале была «сатирической» и носила «характер танца». Следы фольклорной шутливой драмы, предшественницы литературной трагедии, сохранились и в классическом афинском театре. В цикл трагических представлений включалась обязательно сатировская драма, хор которой составляли сатиры. Эта драма отличалась несложным сюжетом, обилием шуток, забавных плясок и обязательным благополучным финалом.

Даже в историческую эпоху греческая трагедия сохраняла тесную связь с хоровой песней. Хор драмы представлял собой коллектив людей одного пола и возраста. Глава хора, его корифей, не выделялся среди прочих хоревтов. Структура хоровых песен обычно строфична, но триады попадаются сравнительно редко. По языку партии хора близки к хоровой песне и очень отличны от партий актеров, основной язык которых — аттический с отдельными родственными ему ионизмами. Та песня, с которой появлялся перед зрителями хор, называлась парод, пароду предшествовала вступительная часть, разыгрываемая актерами, — пролог. Драматическое действие развивалось в промежутках между партиями хора, эти промежутки назывались эписодиями, а заключавшие их песни хора — стасимы, т. е. стоячие песни. Заключительная песня хора, с которой хор удалялся, называлась эксод. В эписодиях выступали актеры, в прошлом — эксархонты, побуждавшие своей игрой и репликами к откликам хор независимо от того, беседовали ли они друг с другом (диалог) или же отвечали корифею хора на его вопросы. Последнее даже нашло свое отражение в термине, которым пользовались греки для обозначения актера: они называли актеров ипокритами, т. е. ответчиками, увековечив в этом термине роль и значение действующего лица в фольклорной драме, получившей возможность развиваться с появлением актера, противостоящего хору.

Третий вид драмы, комедию, Аристотель связывает с «экс-архонтами фаллических песен», т. е. здесь тоже главным оказалось «действенное начало» и песня как отклик на действие. Термин «комедия» в своей первой части восходит к комосу, а в целом обозначает песню комоса. Комосом называли веселую праздничную процессию, участники которой, иногда в масках и ряженые, возбужденные вином, обходили улицы города или селения, распевая шутливые песни, высмеивали друг друга или встречных. Издавна в деревнях на праздниках в честь урожая или пробы первого вина комосы были важнейшей частью всей торжественной церемонии. Такое шествие возглавлял обычно корифей, он нес фалл, символ плодородия, за ним шли участники процессии с корзинами фруктов и с сосудами вина. Песни, игры и пляски носили ритуальный характер; они были неотделимы от обряда, утверждающего победу жизни над смертью. Возможно, корифей комоса был изначально «эксархонтом фаллических песен», а его нарочито окарикатуренная фигура с размалеванным лицом или в маске отождествлялась с своеобразными мифическими спутниками Диониса. На изображениях античной вазовой живописи, особенно в дорийских поселениях, подобные уродливые и толстобрюхие весельчаки — явление очень частое. Это либо комедийные актеры, либо их прямые предшественники, участники фольклорно-обрядовой игры.

Однако фольклорно-обрядовую игру во всех ее многочисленных проявлениях отделяет от литературной драмы длительный и сложный путь, в котором мы можем более или менее достоверно установить лишь отдельные этапы.

Уже само становление драмы, в первую очередь трагедии, и причины ее интенсивного развития в Афинах конца VI в. до н. э. неотделимы от исторической обстановки Аттики в данный период. Здесь подобно ряду других областей Эллады установление единоличной власти (тирания) предшествовало окончательной победе народа (демос) над потомственной аристократией (евпатриды). Тирания в Аттике не была ни устойчивой, ни длительной, но экономическая и идеологическая база полисной демократии во многом подготовлялась в период тирании. Именно тогда тираны обратились к сельскому культу Диониса, связанному с длительной фольклорной традицией, чтобы провозгласить Диониса хранителем и защитником благосостояния всех граждан полиса. Начиная с этого времени с Дионисом связывались представления об единстве граждан города-государства, т. е. полиса, союз которых противопоставлялся узкокастовому объединению евпатридов, чьи притязания базировались на постулате кровного родства.

Известно, например, что тиран города Сикиона упразднил культ местного древнего героя, приказав вместо него прославлять в песнопениях Диониса. В городе Коринфе аналогичную реформу произвел тиран Периандр, покровитель того самого поэта Ариона, которого предание единодушно называет создателем литературного дифирамба и любимцем Диониса. В Афинах в 534 г. тиран Писистрат торжественно перенес в город сельский праздник Диониса. Был установлен праздник Великих Дионисий, основное афинское торжество. С большой пышностью справлялся он в V в. в течение шести дней. Весенний праздник знаменовал собой возрождение и обновление природы. Диониса, возвращающегося к своим избранникам, представлял его жрец, облаченный в одежды бога, впоследствии одежды трагического актера; он под всеобщее ликование въезжал в город, сопровождаемый хорами ряженых и увенчанных людей. Затем происходило ритуальное «очищение общины от годовой скверны», после чего из храма Диониса в театр переносили древнее изображение бога. Два следующих дня состязались дифирамбические хоры. На четвертый день начинался драматический агон, т. е. театральные представления, проходившие в форме состязания. Первым на первых Великих Дионисиях при Писистрате познакомил афинян с новым видом зрелищ полулегендарный Феспид, а далее «...новый драматический жанр продолжал там свое дальнейшее развитие уже самостоятельно, на новых началах, ориентируясь не на деревню, а на интересы нарождающейся к тому времени полисной демократии»[50]. Драматические состязания продолжались три дня с восхода до заката солнца. Состязались три трагедийных поэта, каждый из которых представлял на суд зрителю одну тетралогию — три трагедии и одну сатировскую драму, и три комедийных поэта, предлагавших