по одной комедии каждый. На шестой день праздника, вечером, после окончания представления глашатай объявлял решение жюри. Судьями были десять человек, избранные заранее по жребию от десяти районов Аттики. Награды присуждались авторам, хорегам[51], протагонистам[52]. На решение жюри влияло содержание драмы, ее исполнение и оформление. Все участники состязания получали призы, но победителями считались только те, которые удостаивались первого приза, третий приз был равнозначен провалу. Постановление судейской коллегии с указанием имен архонта-эпонима[53], поэтов, хорегов и протагонистов высекалось на каменных или бронзовых досках и выставлялось в театре или поблизости от него. Такие театральные протоколы назывались дидаскалиями.

Вначале трагедии разыгрывались лишь на Великих Дионисиях. Комедии, получившие государственное признание значительно позднее, ставились вместе с трагедиями. Но впоследствии драматические состязания стали устраиваться еще на одном празднестве в честь Диониса, которое справлялось в январе-феврале и называлось Ленеи.

В течение V в. на драматические агоны (состязания) допускались только новые пьесы.

Сюжеты трагедий обычно заимствовались из мифов. Поэтому основные персонажи, события и ситуации были известны всем зрителям заранее. Но в отличие от эпоса и лирики в драме уже не события и чувства оказывались в центре внимания, а действия человека, вызванные какими-либо внешними событиями. К этому времени значительно изменились представления человека об окружающем его мире и о самом себе. Олимпийское небо, столь лучезарное для современников Гомера, все более затягивалось тучами: на земле, в окружающей действительности, прочнее и прочнее утверждался человек со своими представлениями о правде и неправде, о добре и зле. Зрители ждали в театре от трагических поэтов ответов на самые животрепещущие вопросы, порожденные современной им действительностью. Правду жизни они искали не в изображаемых в драме событиях или ситуациях, а в поступках героя. В трагедии миф впервые становится средством раскрытия современной поэту действительности.

Таким образом, из фольклорной обрядовой игры возникла литературная драма, адресованная всем афинским гражданам, злободневная в своей актуальности, но соотнесенная с событиями и героями далекого прошлого. Последнее обстоятельство позволяло поэту создавать ту дистанцию между прошлым и настоящим, которая определяла «возвышенность» трагедии.

ГРЕЧЕСКИЙ ТЕАТР

Каков же был классический греческий театр от времени своего возникновения до конца IV в. до н. э.?

Сначала представления давались на центральной площади Афин, вблизи священного черного тополя. Около 500 г. на драматические состязания собралось такое множество народа, что временные деревянные подмостки, сооруженные из бревен с настланными на них досками, неожиданно обрушились. После этой катастрофы по решению народного собрания был построен постоянный театр на южном склоне афинского кремля (Акрополя), в священном округе Диониса Элевтерия.

В конце XIX в. археологи раскопали развалины афинского театра. Но первоначальный театр неоднократно изменял свой облик даже на протяжении классического периода V—IV вв. Впоследствии он был переделан римлянами в цирк, а затем почти двадцать веков лежал в развалинах. Поэтому вопрос об эволюции театрального здания является очень сложным. Постараемся, однако, приблизительно представить себе афинский театр Диониса в те времена, когда великие драматурги античного мира сами ставили в нем свои произведения.

Основой театра служила круглая утрамбованная площадка диаметром около 27 метров. В середине ее возвышался жертвенник Диониса. На ступенях жертвенника размещались музыканты, а вокруг него с песней двигался хор то в спокойном и величественном ритме трагедийного танца, то в разнузданной и вихревой комедийной пляске. Площадка называлась орхестрой («пляска» — по-гречески orhesis). С западного и восточного склонов холма на орхестру вели проходы — пароды, украшенные посвятительными дарами, а позже — бронзовыми статуями прославленных поэтов. Орхестру от зрительных мест отделял низкий и широкий барьер, а от него вверх, лучами, поднимались лестницы, на ступенях которых сидели зрители. Их места назывались театром[54]. Сзади орхестры находилась небольшая палатка, первоначально сооруженная из досок, впоследствии более монументальная — каменная, называемая скеной; в ней хранился театральный реквизит и ожидали своего выхода актеры и хоревты. Передний фасад скены выходил на орхестру тремя дверьми, используемыми в качестве декорации. В конце V в. по бокам скены появилось два сильно выступающих вперед павильона — параскении.

Сначала актер вместе с хором находился на орхестре, но позднее между параскениями перед скеной стали воздвигать временный помост, на котором играли актеры, так называемый проскений, или логейон.

Афинский театр был трехъярусным и имел 78 рядов. В нем одновременно могли находиться от 14 до 17 тысяч зрителей, впоследствии появились театры еще более вместительные. В первом ряду, где было 76 мест, сидели обычно жрецы, архонты, различные должностные лица и почетные гости. Все кресла первого ряда были именными. Центральное место, украшенное скульптурными изображениями и с балдахином, занимал жрец бога Диониса.

Представление шло под открытым небом. Верхние ряды были удалены от охрестры примерно на 74 метра, но крутизна холма, на котором размещались зрители, скена с двумя параскениями, по форме напоминающая гигантскую раковину, и ряд специальных акустических приспособлений усиливали звук. Слышимость в античном театре была превосходной.

Актеры и хор выступали в масках, которые позволяли зрителям отчетливо видеть изображаемых актерами героев, а выступающим давали возможность обходиться без мимики. Кроме того, так как в каждой драме число актеров было ограниченным, то один и тот же актер благодаря маске мог беспрепятственно появляться в нескольких ролях, включая женские[55]. Вероятно, сначала маски изготовлялись для каждой драмы в отдельности, но затем постепенно они приобрели характер типических. Комедийные маски и маски сатировских хоров были нарочито уродливыми.

В трагедиях актеры выступали в старинных длинных одеяниях, подобных тем, которые носили в торжественных случаях жрецы. Кроме того, в представлении греков мифические герои превышали ростом обыкновенных людей, поэтому трагические актеры носили котурны — обувь с высокими ходулеобразными подошвами. В комедиях и сатировских драмах костюмы актеров приближались к обыденным.

В V—IV вв. профессия актеров, или, как их называли, «мастеров Диониса», считалась очень почетной. Например, некоего трагического актера афиняне даже направили послом к македонскому царю для заключения мира. Знаменитые драматурги имели своих любимых актеров, от игры которых в значительной степени зависела судьба драмы. Актер должен был уметь декламировать, петь и танцевать, т. е., по словам Аристотеля, воспроизводить «посредством выразительных ритмических движений... характеры, душевные состояния и действия...»[56].

Игра актера восполняла для зрителя несовершенство и условность театральной бутафории. В начале V в. декорациям почти не придавалось никакого значения. У Эсхила, например, они были еще крайне примитивны; главным образом обыгрывался жертвенник орхестры. К середине V в. появляются расписные доски или куски холста, подвешенные или прислоненные к скене. Роспись носила очень условный характер: ряд деревьев должен был