вывернули суставы, выдрали ногти. И этими, молниями твоими б-били.

Я сжал зубы до скрежета.

— Прости, — выдохнул, выпивая свою рюмку, от чего уже и в моих ушах начинало шуметь.

— Не дури, — вдруг медленно поднял голову Никс. — Это — моё искупление, — его глаза словно замерцали в полумраке.

— За что? — не понял я.

— За всё, — коротко ответил он. И раньше бы так и оставил меня в недоумении, но сейчас алкоголь развязал ему язык. — За Мию, за то, что не смог её уберечь от того халифатского урода, который над ней надругался. Эти пытки… — он пьяно размашисто мотнул головой. — Они — ничто, по сравнению с той болью и унижением, которые она испытала. А меня унижать планировали только на следующий день, — Никс вдруг поднял тяжёлую руку и положил её мне на плечо. — А ты меня спас.

— Не я, Асил, — поправил я.

— И она, и ты, — не стал спорить Никс. — Благодаря тебе, я смог жить дальше.

Я непонимающе нахмурился.

— Ты вынул нас из клетки, дал Мие дом, в котором ей никто не угрожал, позволил моей доброй и милой маленькой девочке восстановиться, почти стать собой. Ты не дал той черноте, в которую её макнули, захватить Мию. Я снова смог охранять её, видеть в её глазах свет и понимать, что моя жизнь не настолько пропащая и ещё чего-то стоит. Мои люди снова обрели надежду благодаря тебе. Я перед тобой в неоплатном долгу. А это, — он поднял руку, осмотрел новые шрамы, одеяло съехало с его плеча, открывая изрезанный мелкими и крупными полосами торс. — Это всё просто эпизод. Даже не думай переживать на этот счёт, ты всё сделал верно. И снова устроил меня, Мию и моих людей. Так кто из нас тут командир? — усмехнулся он, закрывая глаза.

— Самир сказал, что командующий из меня выйдет хреновый, — хохотнул я, вспоминая слова старого вояки.

— Слушай его б-больше, — отмахнулся Никс, заваливаясь на кровать и уплывая в пьяный сон.

Укрыв командира, я, пошатываясь, вышел из комнаты и перебрался в свою. Уже улёгшись и закрывая глаза, спросил Раззарта:

— Почему мне кажется, что эту пьянку ты сказал провести не ради Никса, а ради меня?

— Понятия не имею, что тебе там кажется, — буркнул древний дух в ответ.

Наутро мы с Никсом потягивали рассол, морщась от яркого весеннего солнца. Наш переезд не занял много времени, король щедро разрешил воспользоваться его каретами, так что уже скоро наёмники и северяне из отряда Никса были расположены во дворце в комнатах для слуг, а Мия, Катрин и я в гостевых покоях. Астрит, с которой мне удалось мельком пересечься, сначала как-то странно пилила Мию взглядом, а та вся краснела в присутствии принцессы. Но как узнала, что та жила в поместье практически без меня, так сразу оттаяла и предложила обеим девушкам стать её фрейлинами. Это обеспечивало и их статус, и определённую защиту, и занятия магии для Катрин, которая воспряла духом, когда узнала, что ей в учителя достанется бывший величайший маг империи и обучаться она будет вместе с принцессой.

Три дня прошли спокойно, я временами даже урывал время для изучения книги Фрауса, которая оказалась вся написана на древнем языке. Но настолько сложном, что даже Раззарт не смог перевести текст сразу с ходу и попросил некоторое время на обдумывание. А, может ещё по какой причине, но он не стал мне сразу раскрывать содержание первых страниц, попросив потерпеть.

Так что в основном я привыкал к новой для меня роскоши, к завтраку, обеду и ужину, которые доставлялись прямо в покои, к слугам, которые сновали по всему крылу, королевским гвардейцам у моих покоев, к девушкам, которые меня побрили и подстригли прямо в комнате, и к личному портному, которого отрядил король перед пиром, который он наконец решил закатить сразу по нескольким поводам, в том числе и по тому, который осуществил лично я. Конечно, вся правда нигде упоминаться не будет, но то, что именно я усмирил шторма, которые не давали северу жизни, будет официально объявлено народу.

Но у меня чуть челюсть не отпала, когда портной предложил мне для выбора блузу с рюшами, цветные лосины и короткие штаны-колокольчики.

— А можно как-то нет, — косноязычно выпалил я, не сумев сразу собрать себя после увиденного.

Раззарт в голове залился хохотом, а я боялся себя в таком даже представить. Опасался, что портной обидится, как все представители творческих профессий, но нет. Этот только одобрительно хмыкнул, унёс весь этот ужас и вернулся с нормальной одеждой.

В итоге я стал обладателем белой хлопковой рубашки, добротного жилета, крепких штанов и кожаных ботинок.

— Вот так гораздо лучше, — покрутился перед зеркалом, ощущая себя очень комфортно в этой одежде. — Но, наверное, я буду отличаться от остальных? — вопросительно глянул на портного.

— Совсем нет, вы выделялись бы, выбрав первый наряд.

— Тогда зачем же вы мне его дали? — развернулся к портному всем корпусом.

— Ну так вы же с юга, господин. Я пусть там и не был, но наслышан о вашей моде.

— Вот уж спасибо, не надо, — покачал я головой. — Прямо словно заново родился, — вдохнул полной грудью.

— Конечно, ведь эта одежда вашего размера, — снисходительно, но гордясь собой, отметил портной. — В отличие от предыдущей.

— Что? — я удивлённо оглянулся на него.