От дома до ворот было не меньше километра. В конце пути нас ждал дворецкий с двумя рабочими в красных комбинезонах. Я вышел из машины. Дворецкий дал указания водителю и повел меня вверх по ступеням, чересчур широким, так что при подъеме приходилось наклоняться вперед. Я сразу вспомнил дворцы Великих Моголов. Они нарочно делали двери низкими, чтобы все входящие склоняли головы перед правителями.

— Меня зовут Мэтью, — сказал дворецкий с ошарашившим меня калифорнийским выговором. — Кевин ждет вас.

Вопреки моим ожиданиям, дом был обставлен по-человечески, без уродства. Если честно, он вообще почти не был обставлен: пустой холл, стены белые, как в музее, залитые холодным солнечным светом. Высоченные потолки, окна в крыше. Казалось, тебя уносит ввысь. Голова закружилась. Мечта минималиста: именно так, если верить Дональду Джадду,[26]должен выглядеть рай.

— Хотите воды? «Сан-Пеллегрино»? — спросил Мэтью.

Я все пялился на потолок. Как-то это место не приспособлено для жилья.

— Вы уж простите, мы сейчас меняем обстановку. Время от времени Кевину хочется обновить интерьер.

— По-моему, это больше похоже на капитальный ремонт.

— У нас есть штатный дизайнер. Кевин считает, что от нее должна быть польза. Ну как, будете «Пеллегрино»?

— Нет, спасибо.

— Тогда сюда, пожалуйста.

Он потащил меня по длинному пустому коридору.

— А где же картины?

— Большая часть находится в музее. Это крыло мы пока не закончили. Но непременно скоро закончим. Как говорит Кевин, главное начать.

Странная какая-то идея — бросить на полпути ремонт передней части дома. А как же гости? На них ведь нужно производить впечатление. Похоже, Холлистеру впечатлять было некого.

Мы зашли в лифт (белый), прошли еще по одному коридору (белому), позади осталось несколько залов (белых) и поворотов. Наконец прибыли к месту назначения. Перед нами была огромная тяжелая дверь. Дворецкий нажал на кнопку звонка.

— К вам Итан Мюллер.

Замок щелкнул, Мэтью придержал передо мной дверь.

— Я сейчас вернусь и принесу вам попить. — Он исчез прежде, чем я успел отказаться.

Кабинет Холлистера, хоть и неуютный, все же не был похож на психбольницу (в отличие от других комнат в доме). Но и тут не было окон. Дизайнер постарался. Интерьер в стиле английского охотничьего домика, но с ультрасовременными наворотами. Низкие диваны и кожаные кресла-качалки. Стальной глобус, увидев который все враги Джеймса Бонда просто лопнули бы от зависти. Пять одинаковых черных ковров из медвежьих шкур. Голова лося с ветвистыми рогами. Стены обиты черной кожей с медными заклепками. Кожа поглощала почти весь свет. И без того темная комната казалась бесконечно длинным коридором. Дизайн жесткий, но было в нем что-то гомоэротическое. Холлистер сидел за темным столом из толстого дымчатого стекла, в стекле отражался свет галогеновых ламп, так что стол вполне мог сойти за самый яркий предмет в комнате. На хозяина ложились блики призрачного света, делая его похожим на волшебника из страны Оз.

Холлистер говорил с кем-то по телефону. Он поправил гарнитуру и жестом пригласил меня садиться.

Я сел. В кабинете, как и во всех остальных комнатах, картин на стенах не было. И вообще никаких предметов искусства не было, если, конечно, не считать предметом искусства саму комнату. А надо бы.

— Нет, — сказал Холлистер и снял гарнитуру. — Все довезли?

— Вроде бы.

— Отлично. Я грузчикам велел ничего не трогать, ждать нас. Мне бы хотелось посоветоваться с вами насчет размещения.

— Буду рад помочь.

Компьютер пискнул. Холлистер взглянул на экран и что-то нажал на крышке стола. Никакой кнопки я не заметил, но дверь за моей спиной открылась, и вошел дворецкий с подносом. Мэтью молча поставил стаканы на стол и так же молча удалился.

Мы с Холлистером немного поговорили о доме. Кевин строил его три года.

— Идея проекта принадлежала моей бывшей жене. Такой, знаете, дешевый шик. Мы развелись, и я решил тут все переделать. Нанял дизайнера, замечательную девушку. Очень творческий человек. И талантливый. Пока мы испробовали несколько разных вариантов. Сначала тут все было ручной работы. Не пошло. Тогда попробовали ар нуво. Тоже как-то не понравилось. Сейчас разрабатываем версию 3.0.

Конечно, я мог посоветовать ему найти дизайнера менее прекрасного по форме, но более толкового по содержанию. Вместо этого я спросил:

— А чего бы вам хотелось?

— Чего-нибудь более камерного.

Я кивнул.

— Вы считаете, в таком доме камерное сделать невозможно?

— Все возможно.

Холлистер хмыкнул:

— Мэрилин велела вам во всем со мной соглашаться.

— Велела. Но я и правда считаю, что деньги решают многие проблемы.

— Она не рассказывала вам о моей тайне?

— Нет, кажется.

Он улыбнулся и снова коснулся стола, но уже в другом месте. Раздалось жужжание. Черные кожаные панели на стенах медленно поднялись, обнажив пустые холсты. Я насчитал двадцать штук.

— Я попросил ее составить список из двадцати лучших картин в мире. Вот здесь будет «Пять саженей воды». — Он показал на полотно поменьше: — «Вид Дельфта». Дальше «Звездная ночь».[27]

Он пошел по комнате, объясняя, где что будет висеть. Все известнейшие работы. И рамы уже подготовлены.

Интересно, как он собирается раздобыть «Постоянство памяти», уже не говоря об «Авиньонских девицах», «Ночном дозоре»[28]и «Моне Лизе».

— Она рекомендовала мне прекрасного копииста. — Холлистер назвал имя аргентинца, живущего в Торонто. Более всего сей аргентинец известен тем, что был арестован за подделку картин Рембрандта. Правда, доказать ничего не удалось.