В последующие месяцы я практиковался в работе с тест-полосками и центрифугой и тренировал глаза, чтобы распознавать подсказки под микроскопом. Я подружился с лаборантами в больничной лаборатории и попросил их сохранять интересные образцы мочи, которые могли бы расширить мои представления о заболеваниях почек. Вскоре в холодильнике лаборатории появился отдельный стаканчик с моим именем, и каждый день в обеденный перерыв я заходил изучить свежие находки.

Однажды, вглядываясь в объектив микроскопа, я обнаружил растущие дрожжи в моче тяжелобольного пациента с грибковой инфекцией в кровотоке. На фоне заболевания, которое оказалось смертельным, возможно, грибок просочился в почки и проник в мочу. В другой день я увидел паразитов, передающихся половым путем: каплевидные существа, называемые трихомонадами, плавали и выделывали пируэты, как синхронные пловчихи, в моче мужчины. Образец свидетельствовал о незащищенном сексе, и мне стало интересно, со сколькими еще случайными партнерами пациент поделился своим заболеванием. Исходя из моих начальных знаний о трихомонадной инфекции, я предположил, что он мог обратиться за медицинской помощью из-за жжения при мочеиспускании, а может, как это часто бывает, у него и вовсе не было симптомов. Мне казалось, что по результатам анализа мочи я узнаю о жизнях людей, которых никогда не встречу, просто исследуя их отходы в качестве улик. Каждое новое открытие приводило меня в восторг и давало ощущение, что разрозненные кусочки пазла внезапно собираются в картину. Вероятно, нечто похожее испытывает детектив, когда натыкается на ключевую подсказку.

Когда моим пациентам нужно было сделать общий анализ мочи, я проводил его сам, вместо того чтобы отправить образцы в лабораторию и получить результаты в электронном виде. Своими руками (в перчатках) я относил еще теплые образцы по коридору в лабораторию для микроскопического исследования и лично извлекал из них улики. Проводя анализ самостоятельно, я лучше понимал патологии в организмах моих пациентов, а повторение ритуала с использованием тест-полосок и центрифуги сближало меня с ними и внушало все большее уважение к моей любимой биологической жидкости.

Я быстро начал понимать тайный язык мочи: лейкоциты на тест-полоске говорили об инфекции мочевыводящих путей, а кристаллы под микроскопом могли указывать на наличие камней в почках и объяснять некоторые случаи боли в боку. Каждый результат анализа был важным диагностическим сообщением на языке мочи.

Конечно, это не единственная биологическая жидкость, которая позволяет врачу косвенно заглянуть внутрь человеческого организма и диагностировать заболевание. Кал предоставляет врачу информацию о состоянии всего желудочно-кишечного тракта от рта и носа до толстой кишки, мокрота доставляет новости из трахеобронхиального дерева, а спинномозговая жидкость рассказывает о труднодоступной центральной нервной системе. Как и моча, эти выделения передают врачу сведения о заболевании. Это более примитивная и первичная альтернатива диагностическим инструментам, вводимым в отверстия тела.

Но в большей степени, чем любая другая жидкость, моча дает информацию не только о проблемах на своем пути к выходу через мочеиспускательный канал, но и о состоянии организма в целом, даже о системных и на первый взгляд не связанных между собой заболеваниях. Красный цвет мочи может указывать на такие проблемы, как камни в почках или рак мочевого пузыря, а также на генетический дефект мембран эритроцитов, разрушение мышечной ткани организма или недавнее употребление свеклы. Анализ мочи способен выявить причину инфекции в легких, сообщить о недавнем употреблении наркотиков или при сахарном диабете рассказать о неполадках в расположенной в отдалении поджелудочной железе. В прошлые века врачи диагностировали сахарный диабет, если отмечали у мочи сладкий привкус: в те времена единственным инструментом анализа были вкусовые рецепторы. Сегодня, к счастью, в этом уже нет необходимости, хотя разгадывание всех секретов мочи по-прежнему часто напоминает работу сомелье.

Спустя несколько лет после окончания медицинского института, работая в отделении скорой помощи, я на практике усвоил значимость анализа мочи. Опрашивая каждого поступающего к нам пациента, я всегда узнавал о мочеиспускании, независимо от основного заболевания. Были ли у пациента жар, рвота, диарея или кашель, я неизменно выяснял, как много он мочился в последнее время. Объем мочи, вырабатываемой почками, является важным показателем уровня гидратации, хоть он и гораздо более элементарный, чем те, для которых требуется тест-полоска или микроскоп.

Когда организм обезвожен в результате недостаточного потребления или потери жидкости при рвоте и диарее, кровоток, обычно активный и мощный, замедляется, как пересохший ручей в засуху, и количество питательных веществ, доставляемых к жизненно важным органам, уменьшается. Почки реагируют на ослабление функции кровеносных сосудов замедлением или прекращением образования мочи, пытаясь сохранить гидратацию организма и выделяя лишь мизерное количество темно-желтой и порой зловонной жидкости. Когда из-за заболевания или инфекции количество выделяемой мочи снижалось до опасно низкого уровня, это служило тревожным сигналом о более серьезных заболеваниях. Такие пациенты часто нуждались в дальнейшей диагностике и внутривенной гидратации. Это послание мочи имело решающее значение.

В качестве стандартного метода лечения обезвоживания используется внутривенное введение соленой воды, или физраствора. У людей с инфекциями разной степени тяжести после внутривенного введения физраствора часто улучшается самочувствие и сильно отклоняющиеся жизненные показатели возвращаются в норму. Кроме того, увеличивается объем мочеиспускания: вялая желтая струйка превращается в прозрачный водянистый поток, и это еще один сигнал мочи, на этот раз о клиническом улучшении. Простой солевой раствор – это самое распространенное средство, которое я ввожу в вены пациентов чаще, чем любое чудодейственное лекарство или достижение современной медицины.

На первом курсе института я часто задавался вопросом, почему растворы, которые врачи вводят пациентам через капельницы, всегда соленые. В конце концов, жизнь человека зависит от пресной воды, в которой практически нет соли. Пресная вода – это единственный вид жидкости, которым мы утоляем жажду, поливаем посевы и омываем тела. Но если бы я влил пресную воду в вены пациентов, она была бы для них токсична, быстро вызвала бы гибель клеток крови и отек мозга, что привело бы к судорогам, коме и смерти. Обычный физраствор, который чаще всего вводят внутривенно, представляет собой стандартизированный раствор с большим содержанием хлорида натрия, как в пересоленном супе. И это лишь подтверждает тот факт, что, хотя нам кажется, что мы живем в мире пресной воды, только соленая вода может действительно наполнить нас жизнью. Но почему?

Я нашел ответ на свой вопрос в природе мочи и характере ее образования почками. Каждую секунду нашей жизни почки тщательно фильтруют кровь, образуя мочу, и обеспечивают не только гидратацию организма, но и сохранность солей. Хотя моча в основном состоит из воды, в ней также содержатся соли, что позволяет поддерживать необходимый баланс воды и электролитов.

Во время болезни почки работают сверхурочно, чтобы выполнить эту задачу, пытаясь в условиях обезвоживания поддерживать в крови высокий уровень натрия и хлорида и низкий уровень калия – примерно в тех же пропорциях, что и в Мировом океане. Предки человечества зародились в море, а затем выбрались на сушу, но в каждом человеческом организме до сих пор живет океан. Выделяя мочу из кровотока, почки сохраняют первозданное море в нашей крови, поддерживая солевой баланс, необходимый для выживания. Без них и без солесодержащей мочи наши предки никогда не смогли бы покинуть океан, так же как новорожденный не смог бы приспособиться к жизни вне своего соленого околоплодного моря, которое фактически почти целиком состоит из мочи плода. Именно поэтому, когда из-за заболевания поток мочи ослабевает (и пациенты сообщают о плохом мочеиспускании, или родители говорят о меньшем количестве мокрых подгузников у больных младенцев), это значит, что организм борется за сохранение своего внутреннего живительного океана, нашего родового рассола.