– До свидания. А благодарности не стоит. Мы сами в первую очередь заинтересованы в том, чтобы найти Верещака.

– Да, да, очень заинтересованы! – с энтузиазмом подтвердил Лысенков и снова попытался взять Мирославу за руку, но вовремя спохватился: – Прошу вас, – распахнул он перед ней дверь.

Волгина в цирке не была очень давно, как бы она сама сказала – сто лет.

Но детективу не было еще и двадцати семи. Поэтому правильнее будет сказать, что в цирке она не была с детства.

Она отчетливо уловила хорошо знакомый ей аромат конюшни и запах диких животных. «Наверное, так пахнут тигры, львы», – подумала она.

Лысенков, несмотря на полноту, двигался довольно быстро, и Мирослава старалась от него не отставать, скользя, как ей казалось, по многочисленным лабиринтам.

Наконец они оказались в помещении с просторными клетками, в которых стояли, сидели и валялись медведи.

У Мирославы разбежались глаза. Мишки были разных размеров, цвет шерсти тоже варьировал от светло-соломенного до темно-бурого, почти черного.

Обманчиво добродушные увальни, казалось, тоже заинтересовались новыми лицами.

Они рассматривали Мирославу с большим интересом.

Администратора, видимо, звери неплохо знали…

«Все-таки странно, – подумала Мирослава, – что на Западе многие ассоциируют медведя с русским Ваней, глуповатым силачом с по-детски доверчивой душой. Того и гляди, снисходительно по плечу похлопают. А как увидят, что Иван-то не дурак, так и начинаются выверты и угрозы».

Настоящий медведь тоже далеко не глуп, так что не стоит обращаться с ним панибратски.

Из книг Мирослава знала, что медведи обладают довольно высоким уровнем интеллекта и хорошо поддаются дрессировке.

Но ссориться с ними не следует…

– А вот и Николай Михайлович Потапов, – представил ей дрессировщика Лысенков и, обратившись к нему, добавил: – Коля, детектив Мирослава Волгина хотела бы поговорить с тобой о нашем Адаме.

Николай молча кивнул и жестом спровадил администратора прочь.

Оставшись в компании медведей, они не торопились начинать разговор. Николай и сам был чем-то похож на своих подопечных – высокий, кряжистый, лениво‐вальяжный.

Потапов, в свою очередь, составлял впечатление о детективе. Довольно скоро он решил, что девушка ему нравится – очень уж заинтересованно она смотрела на его питомцев. Он сразу понял, что ее интерес непоказной.

И он не удержался – познакомил гостью с медведями, представив каждого по имени. И стал рассказывать об их характерах.

Мирослава не перебивала дрессировщика, разглядывая зверей.

– Только вот жалко, что они не на воле, – тихо сказала она.

– Им здесь не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Их кормят, поят, лечат и вообще относятся к ним по-человечески.

Заметив легкую улыбку на губах Мирославы, дрессировщик расценил ее по-своему и продолжил:

– Конечно, им приходится работать. Но работа в цирке им нравится. Среди моих мишек нет лентяев.

Волгина задумчиво кивнула.

– И потом, в природе медведи живут около 30 лет, а в неволе они могут прожить и 45, и даже 50.

Мирослава тем временем вспомнила свое детство. Солнечный летний день. Цирк шапито в Струковском саду.

Она была тогда совсем маленькой и без страха рассматривала огромных великанов, покрытых густой шерстью.

Ей нравились их маленькие круглые ушки, крупные головы, небольшие черные глазки и носы – влажные и блестящие, совсем как у Тузика, живущего в их дворе.

Вот только когти у мишек были огромные и острые, как лезвия. Поэтому дед сразу же пресек ее поползновение коснуться шерсти зверя.

Шепотом он объяснил ей, что медведь только на вид такой славный милый увалень, на самом же деле это опасный зверь.

Мирослава слушала деда с недоверием, а рядом недовольно сопел ее двоюродный брат Виктор, которому тоже не разрешили погладить медведя.

После представления дед, смеясь, рассказывал им с Виктором, как однажды во время марш-броска в армии он с сослуживцами вышел на луг и увидел там медведей. Косолапые паслись, мирно поедая траву.

– Ну, просто корова! – восхищенно выдохнул кто-то из солдат.

Как следует насладиться живописным зрелищем им не позволил командир, быстро оттеснивший своих бойцов обратно в лес.

– Мои мишки в среднем весят 250–300 килограммов. А есть такие экземпляры, что и 800 кило вытянут, – донесся до нее голос Николая.

– Я в детстве очень хотела погладить медведя, – призналась Мирослава с улыбкой.

– Если вы не близкий им человек, лучше руки к ним не протягивать.

– Теперь-то я уже это знаю. А тогда девочкой была, и они казались мне большими мягкими игрушками.

Николай рассмеялся.

– Да и трудно было поверить, что эти неповоротливые звери способны обидеть ребенка.

Они оба улыбнулись.

– Кстати, их неповоротливость – одна сплошная иллюзия. На самом деле они быстрые и ловкие, легко забираются на деревья, хорошо плавают и быстро бегают.

– Спасибо вам, Николай Михайлович, за интересную лекцию.

– Просто Коля, – улыбнулся дрессировщик.

– Хорошо, – легко согласилась Мирослава. – Я пришла, чтобы расспросить вас об Адаме Верещаке. Вы, конечно, знаете, что его разыскивает полиция?

Он кивнул:

– Но Адам ни в чем не виноват.

– Возможно. Вы знаете, где он скрывается?

– Понятия не имею. – И тут же добавил: – Но если бы знал, думаете, сказал бы вам?

– Наверное, нет, но если Адам не виноват, то зачем ему скрываться?

– Я уверен, что он и не скрывается, просто не знает, что Женю… – Он оборвал фразу.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что он пропал за два дня до ее гибели.

– Может быть, он готовил план?

Потапов искренне рассмеялся и спросил:

– Вы сами в это верите?

– Я совсем не знаю Верещака, и поэтому у меня могут быть самые разные версии по поводу его исчезновения.

– Например?

– Он мог уехать к родным.

– Сорвав программу цирка?

– С ним могло что-то случиться.

– С ним ничего не случилось.

– Почему вы в этом так уверены?

– Они звонили мне и спрашивали, почему отключен телефон Адама.

– А вы?

– Соврал. Сказал, что он простыл, охрип, говорить не может, лежит с температурой, но скоро поправится.