Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два человека, по выправке явно лорды, ругали друг друга, используя красноречивые эпитеты. Рыжий музыкант бросил инструмент и рванул к Сторгу.
– Какого демона тут твориться?! Вы что, с ума сошли?! Зачем?! Зачем, во имя всех богов, вы убили его?!
Перевернув тело, он пытался закрыть порез на горле своего друга, но это было совершенно бесполезно, кровь продолжала струиться сквозь пальцы парня. Мгновением позже кто-то пнул барда, резко обернувшись, он увидел блеск, занесенного над ним, короткого клинка.
Слово – излюбленное оружие молодого Мавелса оно всегда было с ним, и днём, и ночью, но оно его не спасет от меча. Это было очень прискорбно: «Жаль, что я не умею сражаться», – мелькнуло сожаление в голове барда. Приготовившись умереть, он зажмурился… Но, вопреки ожиданиям, смерть сделала неожиданный реверанс, и ушла к другому.
Старческая, почти остывшая рука схватила кровожадного вельможу за ногу и тот, поскользнувшись, шмякнулся плашмя в грязь. Умирающий старик, помнящий о своем проклятии, приготовился испустить последний вздох, сопровождаемый кровавым бульканьем, состарившись ещё на пару-тройку лет. Но, вопреки ожиданиям, умирающий вдруг обрёл силы, почувствовав их прилив, будто только очнулся после крепкого сна. Ощущение длилось лишь мгновение, но мысли Сторга, видевшего свой конец, мгновенно уловили суть – самое важное, чего он не мог понять все эти годы…
Оказалось, что Сторг может убивать людей, проклятье состоит не в этом! Всего-то нужно убивать не ради себя, и старик сейчас в этом убедился, спасая барда. С каждым мгновением борьбы за жизнь Мавелса-рыжего Сторг становился сильнее.
– Это уже наглость! – заявил один из Ирвенов, слезая с лошади и решительно скидывая капюшон с головы.
– Их надо проучить! Ни один простолюдин, не имеет права унижать подобным образом лорда, пусть даже из дома Малгоров. Иначе у быдла это войдёт в привычку!
Упавший Гремер попытался, лежа достать барда саблей, но был подтянут сильной рукой, как оказалась совсем немёртвого старика. Сторг – Немёртвая голова, вступившись за рыжего, чувствовал, что с каждым ударом сердца становился сильнее и моложе. Рана на горле Сторга волшебным образом срослась уже к моменту, когда отнюдь уже недряхлый старик рукой раздавил причинное место молодого лорда Гремира Малгора…
Валяясь в грязи, Сторг хорошо разглядел и запомнил сапоги молодчика-лорда, они чаще прочих попадали ему лицо, а теперь простолюдин наслаждался выражением боли на лице благородного негодяя. Достаточно насладившись зрелищем, некогда старик, а ныне могучий муж поднялся с земли и наступил ногой на шею лорда, катавшегося и вывшего от боли, оборвав жизнь противника, словно впитав её в себя.
Зарычав, словно бурый медведь, варвар разодрал на себе хламиду, обнажив могучее тело, какое бывает только у настоящих воинов.
Ошарашенный Мавелс явно уверовал в своего охранника, оставив анализ событий с заживлением его горла на потом. Сейчас его несчастного, невинного и беззащитного отделял от семнадцати злых лордов только его друг Сторг. Очень хотелось верить, что Мавелс, а хорошо бы и Сторг вместе с ним встретили ещё много-много разных рассветов.
– Это не самый удачный день для смерти, – тихо сказал рыжий, конопатый бард и то ли от нервов, то ли преисполнившись веры, запел:
Лорды бежали, поджав хвосты,
А в первых рядах скорей всего – ты.
Трус – твое имя, нет у вас чести,
Ждите скорой, народной мести…
На этом слове Сторг ушёл от размашистого удара и сломал руку обидчику, и тут же почувствовал, как в бок вошло лезвие меча, что ещё больше раззадорило гиганта. Недоломанному он тут же свернул шею, а ранившему в бок, ударил в лицо, разбив его в месиво, затем выдернул из себя оружие и с ним же пошел в нападение. Многие годы Сторг усмирял свою ярость, и вот ей дали волю! Несдерживаемая мощь и ярость лавиной обрушилась на головы зарвавшихся лордов, словно река, прорвавшая плотину.
Выпад, блок, удар ногой и снова звон клинков. С каждым убитым или раненным молодчиком к Сторгу возвращались силы, крепость костей и мышц, координация движений и острота зрения. Это было неописуемо приятно, неописуемо прекрасно, ни одна из женщин не смогла доставить воину большего наслаждения!
На земле уже лежало пятеро убитых, но воин-мужчина, а совсем не старик продолжал вести поединок с перепуганной знатью, которые дали бы стрекоча, если бы не родовая честь. Музыкант с азартом наблюдал за неожиданно развернувшимся действом, порой потирая кулаками глаза, ибо не очень верил в происходящее и совсем-совсем не понимал, как подобное возможно. По всем законам мироздания его охранник должен был умереть. Минимум три из пяти или даже шести ран были смертельны, но на нём не было ни царапины, не считая татуировок и шрамов.
Обретая снова силу, получив в этом сражении даже больше чем было, громадный человек бил и резал, неся смерть, став её грозным, разящим воплощением. Знатные вельможи, наплевав на честь, бросили оружие и, спасая шкуры, кинулись врассыпную. В азарте яростный Строг собирался уже броситься вдогонку, продолжив убивать дальше, но остановился, усмирив свой пыл и жажду крови, вспомнив о друге.
– Ты в порядке? – приблизившись к обалдевшему барду, пробасил Сторг.
– Ну… Наверное, нет! Я… Да, что я, ТЫ! Ты… Обалдеть! Вообще, нет слов! Ты самый сильный человек, которого я знаю, и… Странный. Ты же человек, верно?!
– Ясно. Значит в порядке. Приготовь двух лошадей, я сейчас вернусь.
Залитый кровью, огромный мужчина протиснулся в, неожиданно ставшую тесной, дверь таверны. У стойки он уставился на трактирщика так, что тот за малым не обгадился, да и прочие посетители тоже.
– Копчёный окорок, головку сыра и хлеба завернешь мне в уплату за труд моего друга.
Дрожащим голосом хозяин заведения приказал принести всё вышеперечисленное. Дождавшись, когда шустрые подручные принесли заказ Сторга, хозяин без утайки, с особым порывом и рвением выставил всё на стойку. Варвар дружелюбно улыбался и смотрел на него. Усатый толстячок сильно потел, по лбу струился и стекал пот, капая с кончика дрожащего носа.
Встопорщив усы и выпучив глаза, хозяин резко спохватился, мигом достав откуда-то снизу мешок, и аккуратно уложил в него продукты.
– П-прошу, – заикаясь, обратился к окровавленному человеку трактирщик и протянул ослабевшими руками только что наполненный им мешок.
– Спасибо, добрый человек, всего тебе хорошего. – приветливо сказал Сторг, забирая мешок.
Покинув «Сломанный нос» гигант вышел на крыльцо и увидел улыбающегося Мавелса, стоящего прямо у входа, держа
