— Позвольте, я сделаю вам прическу, — предложила Сиена. — К мужчине нельзя выходить сразу, пусть немного потомится.

Сначала Кассандра хотела отказаться, но посмотрелась в зеркало на туалетном столике и едва не вскрикнула. Волосы свалялись в гигантский колтун, а на опухшей от сна щеке остались красные полосы. Даже если им с Фалько предстояло остаться друзьями, это вовсе не значило, что к нему можно являться в виде утопленницы, только что выловленной из канала.

— Ладно, пусть подождет, — согласилась она, усаживаясь за туалетный столик. Сиена расчесала ей волосы, заплела в косу и свернула узлом на затылке, оставив на воле несколько завитков над ушами.

Потом она тщательно замазала белилами красное пятно на щеке хозяйки. Белила холодили и слегка пощипывали кожу.

— Вот так, — приговаривала Сиена. — Почти все.

Она принесла серебристое платье с пышными рукавами и помогла Кассандре сменить пеньюар на сверкающий наряд.

Кассандра полюбовалась своим отражением в зеркале и осталась вполне довольной. По части платьев и причесок Сиене не было равных. Потом камеристка начала прибираться в комнате, а хозяйка спустилась по лестнице, уверенная, что найдет Фалько на кухне, однако вопреки ожиданиям он оказался в портего, возле Агнессиной арфы. Мысль о том, что устроит ей тетя, если узнает, что кто-то дотрагивался до ее сокровища, мигом стерла с лица девушки приветливую улыбку.

Сидя спиной к Кассандре и лицом к каменному ангелу, Фалько задумчиво перебирал струны. Его лишенные ритма движения были полны необъяснимой гармонии. Девушка вспомнила слова, сказанные им на кладбище: «Человеческое тело подобно музыке. Позы и жесты порождают мелодию».

— Все дело во времени, — произнес Фалько, не оборачиваясь.

Затем медленно повернулся. Кассандра хотела поздороваться, но растеряла слова при виде синих глаз и знакомой усмешки. Девушка застыла на нижней ступеньке, до боли вцепившись в перила и призывая на помощь остатки благоразумия. Она твердо решила, что между ними ничего нет. И не будет. Тщетно: ноги сделались ватными, сердце ныло, а губы сами собой растягивались в блаженной улыбке.

— Прекрасная девушка, которая молчит, — усмехнулся Фалько. — Мечта любого мужчины.

— Вижу, ты неплохо устроился, — совладала с собой Кассандра. — Я не ждала тебя сегодня. И вообще не ждала.

— Я думал, за время знакомства со мной ты привыкла к неожиданностям.

Фалько шагнул ей навстречу, и Кассандра в свой черед удивленно подняла брови. Он был одет в белоснежную рубашку, расшитый серебром черный камзол и щегольские бриджи. Густые каштановые волосы по-прежнему оставались непокорными, но ему все же удалось немного собрать их в осмысленную прическу.

— В честь чего ты так разоделся? — поинтересовалась Кассандра. — Идешь на мессу?

Что и говорить, религиозные воззрения Фалько отличались своеобразием. Впору было усомниться, а верует ли он в Бога.

— Мы идем на праздник, — объявил художник с очаровательной улыбкой.

— Мы?

Позавчера он буквально вытолкнул ее из гондолы, потом исчез на два дня, а теперь зовет на праздник. Мадалена вряд ли позволит Марко что-либо подобное. А Луке бы такое и в голову не пришло. О, славный Лука, надежный и предсказуемый! Простой и понятный. Черт побери! Письмо от жениха так и осталось непрочитанным. А ведь он ждет ответа.

— Жозеф Дюбуа дает бал. Отличный повод пробраться в его логово. — Фалько водил кончиком пальца по узору на своем камзоле. — Гостей ожидается так много, что нас никто не заподозрит. Я не успокоюсь, пока не буду уверен, что потрошитель, кем бы он ни был, до тебя не доберется.

Подобная забота о ее благополучии была необычайно лестной, но немного подозрительной. Однако сердце Кассандры пело. Их ждет новое приключение. Поиски продолжаются. В палаццоДюбуа наверняка скрывается ключ к разгадке. Ведь его владелец знал и погибшую куртизанку Мариабеллу, и пропавшую горничную Софию.

К тому же он — хозяин старшей сестры Сиены и в довершение ко всему один из самых богатых и влиятельных иностранцев во всей Венеции. Мадалена тоже собиралась на этот бал. Кассандра получила приглашение две недели назад, но Агнесса его выбросила. По ее мнению, просватанной девице не следует появляться в доме неженатого мужчины.

— Но как мы туда попадем? Меня знают и гости, и слуги. — Кассандра поежилась, вообразив, какой поднимется скандал, если нареченная Луки да Пераги явится на праздник в сопровождении незнакомца.

Фалько взял ее под руку и повел к выходу:

— Не беспокойся. Там маскарад. Тебя никто не узнает.

— Но у меня нет маски! — Кассандра беспомощно оглядела портего, словно маска для нее могла найтись где-то в дальнем углу.

— Предоставь это мне, — ответил ее спутник с ослепительной улыбкой.

Прячась в колючих кустах можжевельника возле палаццоДюбуа, Кассандра в который раз спрашивала себя, разумно ли поступила, предоставив все Фалько. Масок у них по-прежнему не было, а в портего как раз вышла накрашенная Феличиана в умопомрачительном платье. Ее белокурые волосы были заплетены в несколько косичек и уложены в замысловатую прическу.

Кассандра боролась с желанием покинуть укрытие и выйти навстречу Феличиане, чтобы, как в старые времена, обсудить с ней последние городские сплетни. Старшая сестра Сиены была великолепна и в наряде прислуги. Ее с легкостью можно было бы принять за гостью, если бы не серебряный поднос с закусками, который она ловко несла на плече.

— Смотри! — прошептал Фалько.

Пара гостей в масках выпорхнула из застекленных дверей и спустилась в сад. Пробежав по дорожке, они уселись на мраморную скамью в двух шагах от куста, за которым они укрылись. Фасад дворца купался в мягком свете от зажженных на стене факелов. Кассандра замерла. Их могли обнаружить в любую минуту.

Парочка сняла маски и слилась в поцелуе. Прежде чем Фалько успел ее остановить, Кассандра выбралась из-за куста и потянулась к скамейке.

Влюбленные не замечали ничего вокруг. Кассандра ощутила укол зависти. Ей не стоило отталкивать Фалько тогда, под мостом Риальто. И у них появилась бы общая тайна.

Когда еще ей представится случай завести с кем-то общую тайну?

Девушка схватила маски и шмыгнула обратно в укрытие. Ей досталась черная с фиолетовым маска, украшенная перьями и крошечными, словно капельки, драгоценными камнями. Кассандра решила, что это скворец. Маска скрывала лишь половину ее лица, оставляя открытыми губы и подбородок. Доверившись судьбе, девушка завязала на затылке кожаный шнурок и надвинула маску на лицо.

Маска Фалько была из бежевого шелка, обшитого ярко-оранжевой бахромой, которую Кассандра приняла за гриву. Прорезь для рта была в виде кошачьей пасти.

Не мучаясь угрызениями совести, они поднялись по мраморной лестнице в просторный портего, на один вечер превращенный в бальный зал. Помещение сверкало хрусталем и золотом. На стене висел портрет дожа в дорогой раме, инкрустированной рубинами. С ним соседствовал портрет хозяина дома в еще более роскошной раме. На мраморных пьедесталах вдоль длинного стола, ломившегося от вина и снеди, были расставлены старинные доспехи и оружие. Лучшие представители венецианской знати и богатейшие негоцианты танцевали под звуки камерного оркестра. Те, кто не участвовал в танцах, сплетничали, разбившись на маленькие группы. Шум голосов и топот танцоров почти заглушали музыку.