А потом все думала: может, надо было вызвать полицию? Или не надо? В итоге решила, что надо, а я повела себя как дура. Не стоило вестись на эти всхлипы про любовь, ведь именно такие родители и растят тех, кто потом верит в «закалку воли» и в то, что воспитание – это страх и боль. И с чувством собственной правоты их умножает.

«Ребенок должен быть защищен от всех форм небрежного отношения, жестокости и эксплуатации», – гласит Декларация прав ребенка. Я понимаю, что это ни от чего не спасает, но все же.

С насилием над детьми напрямую связан еще один очень важный вопрос, решать который рано или поздно приходится всем родителям: наказывать или нет?

Тут я снова вспоминаю детство. Мне 5 лет, наш чудесный садик расформировали, детей перевели в соседний, места не хватает, мы спим на раскладушках, которые полагается складывать за две минуты по часам. Я пытаюсь, но у меня не получается, прошу помочь, мне не помогают, пробую еще раз, снова ничего, отвлекаюсь и бросаю раскладушку. А потом меня ставят в угол – не выполнила задание. Я стою там и думаю: «Вот выйду и всем вам покажу». Никакого стыда за невыполненное задание, а также никакого понимания того, как я могла бы его выполнить, у меня не было, только обида и отвращение к воспитателю, который в этот угол поставил. Кажется, это был единственный угол в моей жизни.

Недавно я читала очередной текст о том, как жить с детьми. У автора их двое, одному два года, второй еще младше. Поначалу все было хорошо, и вдруг в симпатичном с виду тексте вылезло такое: «Наказания должны быть неотвратимыми. Если детские сопли и слезы так трогают родителей, что они раз за разом отменяют заслуженное наказание, то ребенок поймет, что слезы „работают“, и с успехом продолжит».

Честно говоря, я просто не понимаю, что должен натворить двухлетний ребенок, чтобы «заслужить» наказание. На мой взгляд, маленькие дети крайне редко совершают что-то такое, чтобы в голову могла прийти мысль о наказании. Да, они могут кого-то ударить в песочнице. Могут совать пальцы в розетку. Громко кричать и показательно истерить. Или что-то еще в том же духе. Но все это не является продуманным злонамеренным действием, которое требует наказания.

Если большой ребенок, возможно, и в состоянии понять, какие действия повлекли за собой «наказание», то малышам это точно не под силу. Работает только одно – говорить, объяснять, снова говорить, снова объяснять. Проговаривать последствия, проговаривать, почему так вышло и зачем. Если ваш ребенок все время бьет других детей, это не означает, что он плохой и его надо наказать. Увы, надо просто разобраться и понять, почему так происходит, а также учиться выстраивать границы любовью, а не насилием.

Да, это муторно. Да, очень сложно. Да, терпения не хватает. Да, доводят. Франсуаза Дольто, прекрасно знавшая, как легко французские родители раздают шлепки и подзатыльники, пишет, что разовый шлепок может существовать в виде исключительной меры, но, «войдя в привычку, шлепки принесут больше вреда, чем пользы». Увы, почти все мы иногда срываемся. Но возводить свои срывы в «систему воспитания» – это уже явный перебор.

Тут уместно, пожалуй, процитировать Александра Нилла, основателя школы Саммерхилл, на которого я уже ссылалась: «Грустно говорить, но большинство людей уверены, что плохой мальчик – это тот, кто хочет быть плохим. Они полагают, что с помощью бога или большой палки можно вынудить ребенка принять решение быть хорошим, а если он откажется это сделать, тогда уж они позаботятся о том, чтобы он как следует пострадал за свое упрямство… За последние почти 60 лет я ни разу не ударил ребенка. Но, будучи молодым учителем, я с легкостью использовал ремень, ни разу не остановившись, чтобы подумать. Теперь я никогда не бью детей: я осознал опасности битья и полностью отдаю себе отчет в том, что за ним всегда скрывается ненависть».

Дети запоминают несправедливость, часто – на всю жизнь. Запоминают наказания, потому что ЛЮБЫЕ наказания унижают и обижают их. Конечно, рано или поздно запоминают они и последовательность действий, которые запускают подобный сценарий. И, возможно, становятся более послушными. Но какой ценой?

Не только родители воспитывают детей, но и наоборот. Скольким навыкам мы учимся в процессе контакта с собственным ребенком! Один из самых полезных – умение отступать и выжидать. Мне в жизни порой этого сильно не хватало.

Вот классическая ситуация. Вы приехали на море, а ребенок боится воды. Что делать? Тащить силой (как часто предлагают бабушки и папы) или оставить на берегу? И подождать, что будет.

Мой ребенок сперва боялся моря. Потом страстно полюбил воду и стал мечтать научиться плавать. Я записала его в бассейн. Первое занятие оказалось абсолютной катастрофой. Костя так визжал, будто видел воду первый раз, убегал, сопротивлялся – словом, занятие продлилось 15 минут и закончилось бесславно. Можно было, конечно, просто кинуть его в воду. Но нам с тренером (и я рада, что мы сошлись во мнении) это не показалось хорошей идеей. Всю следующую неделю мы с Костей разговаривали про воду, страх, плавание, физику. И на второе занятие он пошел с отличным настроением, а на третьем уже поплыл. Почему-то я уверена, что если бы я стала насильно запихивать его в воду, то он бы или вообще не научился плавать, или на всю жизнь возненавидел это.

Или вот еще одна типичная история. Костя очень просил велосипед. Купили. Тут же уселся, попытался поехать, ничего не получилось. Попробовал еще раз. Слезы разочарования и откат: «Не хочу больше велосипед». Я не стала давить и просто выдала обратно беговел. Второй раз он попробовал недели через две, и снова ничего не получилось. Снова слезы, снова откат. Прошло еще три недели. Взял велосипед на улицу. Попыхтел рядом. Сел и поехал. Быстро, ровно. Без страха, слез, долгого обучения и дополнительных колес.

А сколько страданий вызывает нежелание ребенка учиться читать! Даже мой муж то и дело нападает на меня, что Костя не торопится осваивать буквы. На самом деле в ситуации обучения чтению тоже важно не продавливать, а выждать и временно отступить. Как пишет прекрасная Марина Аромштам (главный редактор сайта «Папмамбук»): «Детское „не хочу“ не означает, что ребенок „ленив“. Хотя это любимое объяснение родителей: „Он уже знает все буквы, а читать не желает – ленится!“ или „Он уже умеет читать, но не читает – ленится!“ „Ленится“ – хитрое слово, заместитель слова „плохой“: ребенок в данном случае „плохо себя ведет“ – не так, как желает родитель. А на самом деле он еще просто маленький, его мозг еще не готов к тому, чтобы выполнять работу, связанную с чтением. Что-то там еще „не доросло“, какие-то отростки нейронов не дотянулись друг до друга. А маленький ребенок ведь очень хорошо „слышит“ свои силы. Он нутром понимает, что ему еще не взять это препятствие – слияние букв в слова. Ему еще трудно видеть в закорючках знаки, обладающие смыслом. И тут для родителя важно не переусердствовать в своем желании преодолеть детскую „лень“. Потому что ничего плохого не случится, если дошкольник начнет читать на два-три месяца позже, чем его сверстник из соседнего подъезда. И даже через полгода, а может, и через год».