В какой-то момент, пока Дарси пространно объясняла свое видение ситуации, Джефф придвинулся к ней и взял за руку. Поймал ее взгляд, она увидела в его глазах понимание, невольно пожалела о невозможности всего того, что мечтала иметь вместе с ним.

– Ты права, Дарси. Обещаю, больше никаких предложений. Наш изначальный договор снова в силе. Правда, с небольшими поправками.

Дарси, взяв себя в руки, стерпела и эту волну разочарования.

– Я очень ценю это, правда. Но знаешь, возможно, для нас было бы лучше, если бы я уже сейчас переехала от тебя.

Что-то темное и мрачное на миг вспыхнуло в его глазах, она подумала, что он начнет спорить. Однако он кивнул и, в последний раз нежно сжав, выпустил ее руку.

– Я сделаю несколько необходимых звонков, и мы займемся этим завтра же.

Дарси смотрела на стену спальни своего нового дома и старалась убедить себя в том, что поступила правильно.

Джефф предложил ей выйти за него замуж.

Он раз за разом доказывал, что пусть и не любит, но будет обращаться с ней как с королевой, вплоть до того, что готов удивить, принеся к ее ногам королевские драгоценности и замок. Он был с ней более чем щедр. Внимателен. Заботлив. Обладал завидной мужественной красотой. Умен и с хорошим чувством юмора. Честен.

Она находила в нем все, что хотела бы видеть в мужчине.

Несомненно, он считал ее весьма привлекательной, заботился, волновался о ней очень искренне. Что же касалось брака, для этого ему предназначена Оливия с ее связями, деловой хваткой, прозорливостью и безукоризненной родословной.

Как она могла выйти замуж за человека, зная, что он ограничивает себя ради нее? Только сделав признание. Но она не смогла, и поступила правильно.

Как же она будет жить без него, особенно учитывая то, что никогда не удастся уехать достаточно далеко, чтобы забыть его.

Джефф стоял перед раскрытым холодильником, глядя на полку, где одиноко лежал недоеденный желтый торт с глазурью. Дарси наверняка едва не расплакалась, обнаружив, что позабыла о нем. Тем не менее это не причина для визита. Он хорошо знал Дарси, она, скорее всего, уже позаботилась о том, чтобы у нее было все необходимое для приготовления этого торта.

Достав из кармана телефон, он проверил, ни прислала ли она сообщения. Ничего.

Он снова открыл холодильник, грудь внезапно сдавило до боли, и вся веселость растворилась в звонкой тишине. Он мог позвонить и узнать, хочет ли она, чтобы он принес торт. Что, если она была голодна? А вдруг причина, почему она не звонит, в том, что они больше не живут вместе? Что, если она думает, будто он не хочет больше слышать о ней?

Если бы она хотела его, была бы сейчас с ним. В его объятиях. В его постели. В его жизни, не просто ожидая рождения ребенка, а разделяя желание пережить это вместе, как взрослые разумные люди.

Но ее не было.

– Дарси, ты же не заставишь меня забирать у тебя эту папку силой, тебе сейчас надо думать о себе, а не о работе.

Положив руку на папку, о которой шла речь, Дарси отрицательно покачала головой:

– Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы отобрать это у меня, можете навсегда распрощаться с вашими мечтами о «бабушке Гейл». Я сделаю так, что ребенок долгие годы будет называть вас Бабой-ягой.

Гейл нервно вздрогнула, но, очевидно, сегодня не собиралась отступать. Достав из кармана телефон, она сделала вид, что начинает набирать сообщение.

– Ну ничего, дорогая. Мы еще обсудим это. Уже через минуту ты заговоришь по-другому. Я расскажу Джеффу о том, что ты не поправляешься и выглядишь болезненно бледной.

– Что? – Дарси задохнулась от негодования. Схватила тарелку с остатками второго буррито, от первого не осталось и крошки. – Это уже третий, нет, даже четвертый раз, когда я ем сегодня. Причем только с тех пор, как я здесь!

Гейл глубоко вздохнула, но даже не подняла на нее глаза.

– Мы, пожилые люди, вечно все путаем. Папку, Дарси.

Пожилые. В свои пятьдесят пять Гейл едва ли хоть чем-то походила на обитателей дома престарелых, тем более фигурой и взглядами она скорее была похожа женщину лет сорока. Вот и еще один пункт в постоянно увеличивающемся списке причин «Почему я хочу быть как Гейл, когда вырасту».

Дарси опустила взгляд. Сегодня выдался трудный день, но дома тоже нелегко. Здесь красиво, удобно, уютно, однако, прожив здесь неделю, она все еще ловила себя на том, что смотрит на часы, нетерпеливо ожидая наступления своей любимой части дня и события, которое уже никогда не произойдет.

Она напомнила себе, что Джефф, как прежде, не войдет в эту дверь в самый неожиданный момент. И это ужасно.

– Интересно, что он сделает, когда услышит, какой худой, истощенной и печальной ты выглядишь?

Дарси прищурилась. Она отнюдь не худая. Все остальное возможно. Но определенно не в той степени, чтобы сообщать Джеффу. Гейл блефовала. Или нет.

Она старалась подавить маленькую коварную надежду увидеть его. Скоро они будут видеться достаточно часто, поскольку появится на свет их ребенок.

И все же Гейл блефовала, она не глупа и не слепа. Она не отправит сообщение.

Передавая папку, Дарси старалась отогнать мысли о том, как хорошо, что ей не нужно возвращаться в дом, где так пусто.

Дверь распахнулась, Коннор с недоумением уставился на Джеффа.

– Не то чтобы я не рад тебя видеть. Но сейчас четыре утра, Джефф. Что ты здесь делаешь?

– Мне нужно было выйти из квартиры ненадолго. Вот, решил прокатиться. Как-то случайно приехал именно сюда. И подумал, что стоит заглянуть.

– Проехать две сотни миль называется «прокатиться»?

– Точно.

– Ты жутко выглядишь.

Джефф оценивающе окинул взглядом Коннора:

– Раз так говоришь ты, это что-то значит.

– А, так ты все-таки хочешь войти или просто проезжал мимо?

– Мне нужно, чтобы ты взял мой телефон. Дарси попросила дать ей свободное пространство. И я стараюсь. Поверь, очень стараюсь, изо всех сил. Но я не видел ее уже две недели. И хотя говорил с мамой и Грантом и оба уверяют, что у нее все отлично, но я не видел ее. Единственный способ заставить себя не звонить ей, не рассказать о том, что я не в состоянии пережить еще один чертов день вот так, – это если ты заберешь у меня этот чертов телефон. Прошу тебя.

Коннор посмотрел на злосчастный плод развития высоких технологий и протянул руку, чтобы забрать его.

– Спасибо.

– Я ведь буду должен вернуть его тебе, не так ли?

Джефф хотел уже привычно запротестовать, как вдруг замер, услышав треск и хруст пластиковых и металлических деталей.