Преследование тоже ничего заметного не дало. Несмотря на то что предоставленный северным корейцам промежуток времени был не так уж и велик, взвод коммунистов в роще словно бы растворился. Удалось обнаружить и перебить человек пять отставших от основной группы паникеров и безуспешно пытавшихся отстреливаться раненых и без большого видимого эффекта обстрелять перебегающую в лес на высоте 403 группу. Которая при первых же выстрелах банально исчезла в траве. Возможно, что кого-то и удалось свалить, однако минимум десяток корейцев успешно укрылись в зарослях.

В этот раз Крастер чувствовал себя немного разочарованным. В данном сценарии результаты боя были заметно скромнее прошлого варианта событий. Как, впрочем, и заплаченная за успех цена тоже оказалась несравненно более низкой.

В конечном итоге, приказав себе смотреть на жизнь с оптимизмом и посчитав убитых корейцев, а пленных морпехи в очередной раз не брали, лейтенант даже пришел в приподнятое настроение. Исходя из оценки численности красных, взвод противника был безусловно разгромлен и практически потерял боеспособность – опасаться серьезного удара в спину было нечего. А с диверсией одиночек или небольшой группы он как-нибудь управится.

Можно было всецело сосредоточиться на отражении удара с фронта, разве что чуть внимательнее, чем прежде, присматривая за тылом и флангами.

* * *

Ошибочным решением боя из предыдущего варианта событий была спровоцированная обеспечением скрытности позиции скученность отражавших атаку с фронта морпехов. В этот раз на удачную засаду подпущенной под кинжальный огонь походной колонны противника Крастер не рассчитывал. Риски данного решения, как оказалось, были вполне сравнимы с его достоинствами, и ситуация избыточно слабо зависела от решений лейтенанта. Это для него было неприемлемо.

Морские пехотинцы первого и второго отделений, не заморачиваясь скрытностью, рыли и выкладывали камнем окопы на северном склоне по тактическому и частично топографическому гребню перевала, особо не заботясь о прикрытии лесной опушки. Их расчет увеличился – теперь следовало вырыть по две парных ячейки на одного задействованного бойца. После завершения рытья окопов ячейки подлежали соединению между собой и тылом ходами сообщения под передвижение ползком. Ходы сообщения должны были уходить в лес.

Третье отделение и управление взвода Крастер расположил за спиной первых двух в лесном языке на отметке 130, отдав ему роль тактического резерва. Хотя морпехи третьего отделения тоже нарыли окопов с хорошо расчищенными секторами обстрела на север, основной задачей данного подразделения являлась нейтрализация возникающих по ходу боя угроз. Оно же обеспечивало взвод от удара в спину.

При всей своей уверенности в потерянной боеспособности северокорейского разведвзвода, Крастер все же побеспокоился расположить основные и запасные окопы огневых групп первого отделения кроме топографического гребня перевала и по западному краю рощи. Эти группы играли роль флангового охранения и наблюдателей. Парные ячейки, нарытые по гребню, обеспечивали им возможность принять участие в бою – те, что нарыли в глубине, загнув фланг, прикроют взвод от удара с запада, из леса, покрывающего высоту 403.

С левого фланга, по непросматриваемым зонам внимание Ковальски отдельно заострялось на выставлении наблюдателей. Справа функции надзора за тылами обеспечивали раненые морские пехотинцы из расположенного там медицинского пункта. Они же, на момент отвлечения боем с фронта всех огневых групп третьего отделения, должны были присматривать и за рощей. Соренсен располагался неподалёку от Крастера, в готовности к выдвижению и оказанию медицинской помощи появляющихся во взводе раненых. Эвакуация раненых в медпункт предусматривалась в период затишья. Там же, возле медпункта, складировали имущество и захваченные трофеи.

Как показалось Крастеру, он прекрасно подготовился к бою и предусмотрел абсолютно всё. Позиция, конечно, была не идеальна, однако имела все шансы для затягивания боя до темноты, в которой против обеспеченных приборами ночного видения морских пехотинцев у коммунистов не было никаких шансов в принципе. Окопы помимо защиты личного состава от огня стрелкового оружия должны были неплохо защитить и от минометов и артиллерии, а оптика не подавленных огнем врага штурмовых винтовок обещала залить северный склон кровью.

Хорошо обдумавший и ликвидировавший предпосылки к совершенным ранее ошибочным решениям Крастер совершенно не представлял, где тут что-то может пойти не так. Даже от огня с фланга, со склона высоты 403 по открытым ячейкам первого отделения лейтенант тоже полагал себя вполне защищенным. Пистолеты-пулеметы противника просто не обладали необходимой эффективной дальностью стрельбы, чтобы создать серьезные угрозы обстреливаемым оттуда морпехам, с ручными пулеметами имели все шансы справиться пули калибра 5,56 и оптические прицелы компании «Триджикон»[44], что же касается тяжелых пулеметов, то взяться им там на данном этапе было неоткуда. Да и противостояние с ними тоже было небезнадежным.

Оставалось только подождать боя, чтобы подтвердить или опровергнуть верность замыслов лейтенанта. Оборонять перевал далее следующего рассвета без подхода вызванных Фарреллом подкреплений Крастер по-прежнему не планировал. Как он прикидывал, отход взвода, без всяких сомнений серьезно обремененного за сутки ранеными, в этом случае стал бы настоящим «Пауэрболлом»[45] – примерно с такими же, как там, шансами на выигрыш. Если, конечно, не смошенничать, бросив на расправу коммунистам раненых морских пехотинцев, что для него было категорически неприемлемо.

* * *

Так же, как и в прошлом варианте событий, первым на дороге появилось дозорное отделение. Вслед за ним всё так же плелся взвод головного охранения, чуть погодя обнаружилась и сама колонна. На этом этапе никаких отличий не наблюдалось, а вот далее события начали развиваться с все более и более нарастающими отличиями от крастеровского дежавю.

Обнаруживший окопы у гребня перевала дозор дал несколько предупредительных выстрелов в воздух и как-то резко исчез в траве, судя по мельканиям спин, найдя укрытия за разбросанными вокруг дороги камнями. Взвод головного охранения тоже отреагировал на предупреждение с весьма похвальной реакцией, начав таким же образом разбегаться буквально сразу же после сигнала. Как бы ни ругали южнокорейцев лета пятидесятого, 3-я пехотная дивизия Республики Корея без малейших на то сомнений наступающего противника заставила себя уважать.

В этот раз коммунисты не торопились. Уже появившаяся было на виду колонна осторожно оттянулась назад. Подразделения охранения последовали за ней. Обнаружение окопов, как было видно, спровоцировало гораздо более осторожный вариант действий, чем можно было ожидать, вспоминая накатывающиеся на окопы людские волны в предыдущем варианте событий. Крастеру стало нестерпимо стыдно, по действиям северокорейцев выходило, что его взвод раскатали атакой с ходу по причине принятия северокорейским командиром батальона элементарных мер предосторожности. Когда тот обнаружил, что противник перед ним всё-таки есть, то просто решительно провел атаку до самого её успешного завершения и не обращая внимания на потери. Которые, собственно, в случае бегства с огнем в спины могли быть и куда большими.