Ерунда. Рано ли, поздно, но все равно придется расстаться.

Гораздо важнее было другое. Словно в ответ, власть в как бы родной стране наконец-то зашаталась, уступила, и вместо надоевших фигур к ней прорвались иные люди. Для Серанцева – новые, хотя многих из них люди старшие помнили по иным временам и иным делам.

Но мало ли что когда было? Важнее стал ветер перемен, поселивший надежду на лучшее. Наконец-то Россия получила шанс стать нормальным либеральным государством, обычной европейской страной с ее комплексом прав без какой-либо тирании. Разве плохо жить в чем-то маленьком, уютном, не помышляя о собственной непонятной исключительности?

Только в дело вдруг вмешался народ. Обычные люди, не имеющие отношения к креативному классу и по серости своей не разделяющие высоких общечеловеческих идеалов. Тут уже был не ветер перемен – настоящий ураган. Новая власть была сметена в мгновение, оставшись в долгой истории предельно кратким эпизодом.

Прежде стало немного страшновато. Вдруг опять повторятся старые годы, которыми так долго пугали самые разные люди? Но вроде нет. Кого-то убили в первые два дня, не без того. Бунт есть бунт. Кто-то говорил о сотнях погибших, кто-то – о сотнях тысяч. Последнее, по ощущениям Серанцева, было явным перебором. Трупы отнюдь не валялись на улицах, их никуда не отвозили поленьями на крытых грузовиках, да и среди многочисленных очных и заочных знакомых Сергея убиенных не имелось. Новые переворотчики действовали жестко, немедленно введя комендантский час, усиленные наряды полиции и военных, отчего порядок был восстановлен едва не мгновенно. И даже тот самый час отменили буквально через неделю, хотя патрули и остались. Но с ними было спокойнее.

На беду, почти одновременно трагедия пришла и в Европу. Многочисленное мусульманское население очнулось от спячки, решило поддержать единоверцев в далекой восточной войне, вышло на улицы, и мало не показалось никому. А уж после атомного взрыва в Кельне там наступил такой хаос, что усиленные патрули на московских улицах стали казаться сущей ерундой. В конце концов, справятся они там, на их стороне – цивилизация, а вот тогда и здесь пойдут на попятную, вновь станут заигрывать с мировым сообществом, а там неизбежно вернется и настоящая демократия, и прежний, по самым разным причинам теперь упавший, уровень жизни. Победное шествие цивилизации не остановить…

– Ни фига себе!

Открывшаяся картинка стоила гораздо более крутых слов. Асфальтированная дорога, не магистраль, но вполне нормальная по российским меркам, в меру колдобистая и ухабистая, но все же пригодная для езды, каких немало разбросано паутиной по стране, и на ней – два сожженных автобуса. Обычные «Неопланы», из тех, какие курсируют на междугородных линиях. Остов одного так и застыл на асфальте, другой – завалился в кювет. И ведь не военные машины, даже не какие-нибудь грузовики…

– В одном дети, – обескураженно произнес вернувшийся от автобусов Комаров. Был он непривычно бледным. И добавил: – Были…

– Сволочи! – Ротный стиснул зубы.

Не он один. Тут даже усталость у многих куда-то пропала, сменившись злостью. Даром что четверть часа не прошло с разгрома вражеских наливников и грузовозов. Хоть возвращайся и добивай уцелевших.

– Тут мы ничем не поможем, – вздохнул Александр. И уже громче: – А вы думали, они с добром к нам идут? Ничего, орелики, еще с ответным визитом у них побываем. Долги требуется возвращать, либераса их мать! Поехали!

Может, надо было хотя бы предать земле обугленные трупы и трупики, да война – вещь жестокая, а лишняя задержка может повлиять на судьбу остатков роты. Вон, показалось или нет, но в отдалении что-то промелькнуло в небесах. Ладно, птица, а если беспилотник?

Нет, все-таки живая пернатая тварь. Беспилотников давно не видно. А пилотируемой авиации – тем более. Здесь ее в решающий момент оказалось мало, да еще без аэродромов, Европа свои аэродромы использовать не дала. Вот и получилось еще более-менее. Впрочем, и свою узреть тоже никак не удается. Ее до войны было настолько мало, что легко поверить в полное уничтожение в первые дни. А чужая… Познакомилась с ПВО и предпочитает пускать в ход в исключительных случаях. Если вообще может это делать на ручном, так сказать, управлении. Да при развитой противовоздушной обороне. Предыдущие власти извлекли уроки из ближневосточных расправ и укрепили хоть один род войск. Жаль, позабыв про другие.

Две боевые машины на скорости проскочили открытый участок дороги. Грохот боев приумолк, видно, неприятель утомился за долгий день.

– А ты – сдаться, – едва слышно проговорил Макс Серанцеву. – Видал, что творят? Шлепнули бы как лузеров, не разбираясь.

Сергей в ответ зябко передернул плечами. Ему самому плен уже не представлялся избавлением от постоянного риска.

И вдруг правее вспучилась земля, и по ушам больно ударил грохот разрыва. Вверху промелькнул небольшой силуэт летающего соглядатая.

Все-таки секретное оружие подействовало не до конца. Или этот аппарат был примитивнее прочих и работал как обычная радиоуправляемая модель. Кто бы в них разбирался?

– Жми!

Но водители уже без приказа пытались выдавить из старых машин все, на что те способны, и даже больше этого.

У офицеров мелькнула мысль – спешить людей, укрыть их, и тут же была отброшена. Оставаться на месте – лишиться вообще каких-нибудь шансов. Только скорость, чтобы быстрее выйти из зоны обстрела. Дорога постоянно немного петляет, и ее кривизна в кои-то веки помогает, а не вызывает раздражения.

Сразу несколько взрывов раздалось чуть позади. Судя по ним, калибр был задействован немалый. Только какой бы ни была совершенной артиллерия, попасть с закрытых позиций на огромном расстоянии по быстро двигающимся целям все равно невероятно трудно. Даже с корректировкой огня.

Но быстро вычислили виновников нападения на временный пункт боепитания и снабжения горючим. Хорошо хоть не подняли в воздух вертолеты. Тогда уничтожение двух бронеединиц было бы вопросом минут. Долбанули бы ракетами с безопасной дистанции, и история шестой роты на этом была бы завершена. Если есть у противника еще вертолеты.

Снаряды вроде тоже бывают «умными», но то ли их маневрирование несколько ограничено, то ли применялись обычные боеприпасы. Когда каждый выстрел стоит больших денег, невольно задумаешься: что применять в конкретном случае? Не настолько важна цель, чтобы ввергать родное государство в чрезмерные расходы.

Или умные снаряды все-таки не работают? Сплошные «если» и ничего определенного.

По сторонам дороги замелькали деревья очередной рощицы. Теперь снаряды падали прямо в ней, вырывая с корнями березки и дубки. Чем растение может противостоять взрывчатке? Разок какой-то огромный сук пролетел буквально над головами бойцов на второй машине, лишь чудом никого не задев.

Вновь с одной стороны простерлось поле. Не слишком большое, даже скорее не поле, а луг. Промелькнул под гусеницами мостик через крохотную речку. В горячке никто не подумал, выдержит ли он машины в тринадцать с половиной тонн, а с людьми и грузом, может, и все четырнадцать? Все-таки не магистраль, обычная дорога едва в два ряда. Выдержал, не обвалился, хотя мог бы подвести, и тогда пришлось бы лететь с небольшого откоса.