Это же какой дурак! Он же самолично за аббата перед герцогом поручался!

А герцог то поверил, раз позволил отвести своих людей за стены монастыря.

Хотя какой у него был выбор?

Кастор отбросил свиток, спустил ноги на пол и поискал глазами свои сапоги. Рёбра болели и двигался он с трудом.

— Вещи наши забрали, — сказал сыщик и показал ему ноги в деревянных башмаках. — Не хотят они чтобы мы шлялись тут и вынюхивали. Охрану поставили.

Кастор, как и сыщик, был в одной тонкой рубашке и подштанниках, а в просторном помещении было холодно. Он потянул на плечи колючее, шерстяное одеяло и поморщился от запаха. Шерсть отсырела и от неё пахло болотной тиной.

— Новости про грамарда есть? — спросил Кастор. Надежда, что Орис жив, еще теплилась, но Мистат Лайер покачал головой.

— Я попытался улизнуть, но дальше хозяйственного двора чёрно-белые не пустили, мягко, но настойчиво убедили вернуться.

— Чёрно-белые? — спросил Кастор.

— Именно так, у них поверх белой одёжки какая чёрная ряса без рукавов надета, странные они, я таких священников никогда не видел, хотя уж сколько их ряженых в столице пересмотрел.

— Ястинианский Орден, или как их еще называют — смутная канцелярия, они всегда носили два цвета.

— Так распустили давно ястинианцев то, разогнали еще до смуты помнится, после Тройного переворота, когда голова короля Измаила с плеч слетела, а за ней следом и вся верхушка каменотёсов полегла, а остальные сами разбежались.

— Все так думают, но как видишь Орден продолжил существовать, возможно только в этих стенах, но всё же.

Сыщик задумчиво кусал губы.

— И чего тогда они вдруг прятаться перестали?

Кастор и сам задавался этим вопросом. И многими другими.

— Как думаешь, почему нас не добили еще там, в ущелье? — спросил он сыщика.

— Есть у меня на этот счёт мыслишка, — ухмыльнулся тот. — Думается мне, устроил наш общий друг этим еретикам весёлую жизнь, вот они нас и держат на всякий случай, вдруг надавить на него придётся.

— Так ты думаешь Орис жив?

— Уверен, — твердо сказал сыщик и впервые стал похож на себя прежнего. — Он еще всех этих змеёнышей удивит. Но ждать я бы не стал. Надо убираться отсюда как можно скорее, чтобы они не смогли нас использовать.

— Нам бы для начала обувь найти.

Сыщик скинул свои деревянные башмаки и поставил перед Кастором.

— Надевайте, а я так, до первого обутого похожу. Идти сможете?

— Ты это, — Кастор сделал глубокий вход и сморщился от боли. — Бездаря то хватить изображать. Тут все уже в курсе кто ты такой, конспирацию можно отменить. И выкать мне перестань. Давай, думай лучше, у тебя это хорошо получается.

— Да вот я и думаю, — вздохнул Мистат Лайер. — Да всё никак понять не могу, кто нам тут друг, а кто нет. А без помощи нам сейчас никак.

Тут Кастор был с ним согласен, но вопрос кого просить о помощи оставался без ответа. Но к удивлению Кастора задачка оказалась легче лёгкого, спустя два часа в зал вошёл Истрик собственной персоной. В тележке, которую он толкал перед собой, гнездилась бочка и кружки.

— Пейте, да поправляйтесь, — повторял он, разливая содержимое и протягивая страждущим. — Пейте, да поправляйтесь.

В бочке, как вскоре выяснилось по возгласам разочарования, было не пиво, а всего лишь квас, но наливал черный брат от души.

Дойдя до Кастора Истрик ему подмигнул.

— Пейте, да поправляйтесь, — сказал черный брат и протянул Кастору кружку. Пустую. — Терпение, друг мой, терпение, — одними губами говорил ему Истрик

От шума тележки проснулся сыщик. Черный брат протянул ему до краёв наполненную кружку, но тот поморщился и отмахнулся. Истрик пожал плечами, вылил квас обратно в бочку и покатил тележку к выходу.

— Меру знать надо, меру, — кричал он, перетаскивая тележку через порог. По ту сторону дверей его остановили свои же и осмотрели тележку. — Угощайтесь, — растягивая слова, сказал им Истрик. — Квас — целебный напиток.

Дверь слишком быстро закрылась, но Кастор успел увидеть чёрно-белые одеяния караульных.

— Это брат Истрик и он что-то задумал, — сказал Кастор и глянул в пустую кружку. На дне её что-то прилипло. Подцепив пальцами, он достал кусок ткани. Кастор покрутил его в руках и увидел на обратной стороне нарисованную угольным карандашом схему зала.

— Ты ему веришь? — спросил сыщик, склонясь над лоскутком, схема напоминала пиратскую карту, а в углу её был вышит черный крест. Верить черному брату, да еще и пьянице было не очень разумно, но других вариантов Кастор не видел. Северный герцог из Ремалена ни разу к ним не зашёл, аббат тоже не навестил, но и на дыбе пока не растянули. Ждать этого момента, а ему казалось он неизбежен, Кастор не собирался. Он был уверен, никому из них не удастся уйти живым, слишком много видели.

— Я понял, он указывает нам на старый орган, — тихо сказал сыщик и Кастор удивлённо огляделся. Зал в котором разместили раненых больше всего напоминал хозяйственную постройку, возможно когда-то это была столовая или склад. Длинная зала, прямоугольной формы, по углам стояли круглые, винтовые столбы удерживающие подвижную часть крыши, как во многих древних постройках крыша была звездообразная и распахивалась навстречу Солнцу. Но вот органа Кастор здесь не видел.

— Ты орган то где нашёл? — спросил Кастор, продолжая покрутил головой.

— Да он прям за отхожим местом стоит, — сказал сыщик. — Я его сразу узнал, мы с братом такие в лесах Илидии часто находили, три года подряд ездили с отцом и его бригадой лес валить. Мы эти древние штуки лесными органами называли, они широкие и огромные, а на них еще столы иногда надеты, а в бурю ветер на них так играет, как на органе. Здесь то ясно дело, давно не играет, всё паутиной заросло и мхом.

Кастор неожиданно для себя рассмеялся.

— Я понял, ты про канальи говоришь, огромные такие трубы, да?

Сыщик кивнул.

— Да-да, похожи на те, что апостолы под столицей проложили, только эти огромные очень, туда четыре меня влезают. Уверен, как и все дороги древних, они куда-то ведут, может даже куда нами надо, в подземелье.

— Ну и как поступим? — спросил Кастор и глянул на шторку, что отделяла отхожее место от зала. Мистат Лайер был человеком действия, привык рассчитывать только на себя и не ждал, что кто-то придёт ему на помощь.

— Эх, ты, а еще белоплащник называется, — громко сказал сыщик, поднялся и демонстративно сморщился. — Тащи тебя теперь, засранца, не мог что ли потерпеть!

С этими словами он наклонился и подхватил Кастора на