что-ли?! Или идиот, дурачок как Авель, которым помыкать можно?! Я тебе не слабак, ещё не хватало, чтобы я из-за сучки какой-то сошёл с ума! Хочешь, чтобы я на коленях ползал, ножки твои целовал и умолял быть со мной?! Да, маленькая ты стерва?! Не выйдет! Всю душу мне вымотала

Резко развернул меня лицом к себе, до боли стиснул мои запястья и прошипел: … ведьма! Приворожила, да?! Мелкая сучка которой нравится когда мужики унижаются перед тобой! Колдунья моя… красивая… ух, глаза как выпучила… глаза какие шоколадные… Ненавижу тебя… ненавижу, всю жизнь мне испортила, ведьма!

— А знаешь, ты не идиот. Ты — пьяный мужик, который не может смириться с тем, что ему отказали! Да пошёл ты, на хрен, Каин Рустамович Зверев!

Наступила длиной шпилькой ему на ногу, он выругался, отпуская меня, послала его и спустилась вниз. Прошлась вдоль дороги за калиткой. Решила подышать немного свежим воздухом перед сном, и отправиться спать. Свернула влево, к той самой иве, возле которой мы стояли с Авелем, погладила её по стволу… Каин женится скоро на Крис, она родит ему много маленьких Каинов и его тяга ко мне исчезнет. А я буду счастлива с Авелем… потому что мы с ним любим друг друга.

Моя бабушка говорила, чтобы сделать выбор между двумя мужчинами надо в новолуние найти одинокую ивушку, постучать по коре три раза и трижды сказать, закрыв глаза: «пусть придет тот, кого сердце желает». И ждать знака. Или того, кто придет. Я подняла взгляд вверх, как раз новая, светлая луна с тонким серебряным серпом полумесяца… Всё это детские сказки и фантазии, но… что я теряю если…

Постучав по коре, прошептала: — Пусть тот придет, кого сердце желает. Пусть тот придет, кого сердце желает. Пусть тот придёт, кого сердце желает…

Закрыла глаза… жду… жду… ничего и никого. Открыла глаза… тишина… только одиноко в небе светит тонкая серебряная грань… значит, не сработал бабушкин рецепт приготовления идеального красавца. Вздохнула, хотела уйти… когда слышу за своей спиной шаги. Мне стало страшно. «Идиотка, ты Катя. Сейчас маньяка встретишь или террориста, какого и вот жених тебе!» Обернулась. И ахнула… не может быть.

— Ты?!

— …я…

В расстоянии, отделявшем нас друг от друга, не было напряжения. Тишина была мирной, но не как затишье перед бурей, а как чистая ночь, даже нетронутая сном о шторме. Он сделал несколько шагов вперёд, его руки в темноте нашли мои. Он обнял меня, прижимая к своей груди. Я растерялась, когда его ищущие губы двинулись вверх по моему горлу, по подбородку, пока, наконец, не нашли губы.

— Я ждала не тебя

— А пришёл я…

Выдохнул он мне в губы, запуская пальцы в мои волосы. Мое дыхание стало неровным. Его рука обвилась вокруг моего локтя, двигаясь медленно вниз по руке, ребрам и талии, потом переместилась ниже, скользя по бедру и ноге, обвиваясь вокруг моего колена. Там он задержался, обвивая рукой мою икру. Неожиданно он закинул мою ногу на свое бедро. Я перестала дышать. Несмотря на его холодные руки, я внезапно почувствовала тепло. Его губы переместились к углублению у основания моего горла

— Каин… пожалуйста… не надо… не делай того, о чём мы утром оба пожалеем…

— Я не могу больше сопротивляться… Ты приворожила меня и я не хочу чтобы это волшебство заканчивалось…

Прежде, чем я смогла ответить, прежде, чем я смогла сконцентрироваться достаточно, чтобы понять смысл его слов, он рухнул в траву, утаскивая меня следом, и ловко перекатился на спину, подтягивая на себя…

22. Признания

Ночь. Вокруг света совсем мало, лишь сверху вниз молча светит тонкая серебряная подвеска, в виде прекрасного полумесяца. Чарующая магия этой ночи сводила с ума таинственностью собственного непостоянства. Лежать сверху на красивом и пьяном, к тому же чужом мужчине, имея своего собственного не самая лучшая перспектива развития других отношений. Но мне это чертовски нравилось. Он был притягателен, один его взгляд завораживал. А его шёпот на ухо, сводил с ума… моя голова шла кругом.

Его голос казался манящим и пугающим одновременно.

— Ты так страстно дышишь… я сейчас кончу…

Меня отрезвило, вызволяя из пьянящего запоя его похотливых словечек. Я очень быстро вскочила на ноги, и отвернувшись, отошла на пару шагов влево. Обняла себя руками и прикрыла глаза, попыталась отдышаться. Переводя дыхание, Каин оказался за моей спиной быстрее, чем я смогла отскочить от него в сторону. Обнял меня со спины, притискивая к себе. Крутанул так, что мы снова оказались лицами друг к другу. Его глаза горели желанием, мои мёрзли в его холодных омутах. Его тело бил озноб, моё сковало льдом

— Каин уходи! Это не правильно! Я не могу предать Авеля, я не… Уходи!!! Не мучай меня, оставь в покое, я не…

— Заткнись!!!! Заткнись, Катя!!! Заткнись!!!

Его руки зажали моё лицо, а губы впиваясь, царапали мои… всё… это конец…

— — Каин ——

Напряглась, замахнулась рукой… Решила снова сбежать? Нет, девочка, только не сегодня. Опустившись на влажную траву, увлекая её за собой, быстро стягивая с неё кофточку, стянул джинсы. Провёл пальцами по её груди и подул на сосок.

Опустил руку ниже и, отодвинув трусики в сторону, коснулся складочек плоти. С губ её сорвался выдох, и я посмотрел ей в лицо. Глаза её блестели, но вовсе не от страха или отвращения.

— Хватит, Каин…

Я заставил её замолчать. Покачал головой и, раскрыв плоть, погладил пальцами внутри. Катя прикрыла глаза, ресницы её дрогнули, а грудь беспокойно приподнялась. Неторопливо, я снял с неё трусики и, бросив их на пол, поцеловал бедро. Накрыл ладонью коленку и погладил вниз, по голени.

— Мерзкий извращенец!

Не помню, чтобы хоть одна женщина обозвала меня кем-то подобным, когда я пытался доставить ей удовольствие? Прикусив кожу, обвёл место укуса языком. Девчонка упорно делала вид — ей всё равно, но я понимал, мои прикосновения начинают волновать её. Ещё раз погладил по голени и, взяв стопу в ладони, оставил дорожку поцелуев до щиколотки. Попыталась отдёрнуть ногу, хоть и знала — не отпущу. Не помню, чтобы хоть когда-то так долго возился с женщиной. Когда она, не сдержавшись, застонала — улыбнулся

Поднимаясь вверх, ласкал бёдра, добрался до живота и очертил языком пупок… Катя вцепилась ногтями в мои бёдра, мне тоже хотелось оставить на ней свои следы, хотелось словно дикому хищнику сожрать её, и я не понимал, как у меня хватало воли и терпения сдержаться. Опустил руку