— Вас слушают. Кто говорит?

— Извините, что беспокою вас в воскресенье, — сказал Дронго,— но мне срочно нужен господин Толкачев.

Зураб, это ты? Кончай шутить, в одиннадцать утра я к этомуне расположен.

— Нет, это не Зураб, — ответил Дронго. — Я приехал изРостова по поручению Омаpa. Мне нужно с вами встретиться и поговорить.

— По поручению Омара? — Толкачев сразу проснулся. — Да-да,конечно. Как он там?

— Плохо. Так я могу с вами увидеться?

— Разумеется. Вы с ним сидели вместе? Или вы… кто?

"Почему он так испугался?" — подумал Дронго иповторил:

— Мне необходимо с вами увидеться.

— Хорошо. Куда мне приехать?

— На Пушкинскую площадь. В кафе, слева от комплекса"Известий". В час дня, — Дронго подумал, что на разговор сПотребеевым ему одного часа хватит.

— Обязательно приеду. Скажите, его уже… уже осудили?

— Нет. Поэтому я и приехал.

— Понимаю. Но я ничего не знал о том, что он собираетсяделать. Вы меня слышите: я ничего не знал.

"Чего он не знал?" — не понял Дронго. — Я буду васждать, — сказал он и положил трубку.

"Толкачев так испугался, словно причастен кпреступлению. Может быть, поэтому его друг Потребеев просил Лену Бондаренко неприезжать в Ростов? Да, не зря я приехал в Москву, именно тут предстоитразобраться, что произошло в Ростове". Дронго еще раз взглянул на часы —пора было отправляться на встречу с Потребеевым.

Кажется, Фатима говорила, что они дружили еще с институтскихвремен. Интересно встретить бывших друзей Нагиева. Что ни расскажут о нем?Сестра может быть пристрастной, она любит Омара. Жена же может оказаться несовсем объективной. К тому же однокашники иногда лучше знают человека, чем егоблизкие. Сказываются долгие годы, проведенные вместе, общие интересы, общиезнакомые.

В полдень он уже сидел в кафе, ожидая Потребеева. Он никогдаперед первой встречей не спрашивал своих будущих собеседников, как онивыглядят. Словно обладал некой внутренней способностью чувствовать человека ибезошибочно узнать того, кто ему нужен. Странно, что ни Потребеев, ни Толкачевтоже не спросили, как он выглядит.

Он увидел мужчину, который, войдя в кафе, оглядывался, явновыискивая кого-то. Дронго присмотрелся: лет сорока — сока пяти, высокого роста,красивые густыe каштановые волосы. Дронго сидел спокойно, словно зная, что этотчеловек не имеет к нему никакого отношения. И действительно — в глубине заланеожиданно поднялась рука, и какая-то девушка призывно помахала вошедшему.

"Нет, интуиция тут ни при чем, — подумал Дронго. — Этоне мое подсознание, это мое знание. Я ведь точно знаю, что Потребееву должнобыть тридцать семь лет или около того, раз он учился с Омаром в одной группе.Именно знания и жизненный опыт помогают мне определить того, кто мненужен".

В помещение вошел еще один человек. Ему было лет сорок.Рыжие редкие волосы, большая лысина, одутловатое лицо, крупный нос, слегкавыпученные глаза. Одет в светлые брюки и легкую куртку Он осматривался — явно впоисках нужного ему человека. Дронго поднялся ему навстречу.

— Вы Анатолий Потребеев? — уточнил Дронго, нисколько,впрочем, не сомневаясь в ответе.

— Да, — кивнул тот. — А вы — тот самый господин Дранко? Яправильно называю вас?

— Меня обычно называют Дронго, пройдемте за мой столик. Иизвините меня, что вытащил вас из дома в воскресение.

— Ничего, — вздохнул Потребеев, — ради Омара я готовпотерпеть.

Они сели за столик. Потребеев попросил принести ему кофе,Дронго заказал чай.

Вы действительно помощник ростового адвоката? — В голосеПотребеева слышалось некоторое сомнение.

— У меня есть бумага из юридической консультации на этотсчет, — сообщил Дронго и достал документ. Потребеев взял бумагу, внимательнопрочел и вернул ее Дронго.

Здесь сказано, что вы являетесь помощником Голикова тольково время судебного процесса над Омаром Нагиевым. Значит, обычно вы работаете неадвокатом?

— Да, обычно я работаю экспертом по вопросам преступности, —объяснил Дронго.

— Тогда понятно. Думаете, что Омар виновен?

Не думаю. Полагаю, что и вы так не думаете, если приезжали кего бывшей супруге и просили ее не посещать Ростов, Я могу узнать почему?

— Уже успели доложить, — Потребеев поморщился. — Меня Омарпросил, чтобы я уговорил ее не появляться в Ростове.

— Как он объяснил вам свою просьбу?

— Думаю, вы сами все понимаете. Ему не хотелось, чтобы женаи сын узнали об этом страшном процессе. Омар приехал ко мне в Москву несколькомесяцев назад и сообщил, что убил несколько человек. Он был не в себе, на всемои вопросы отвечал, что должен пойти с добровольным признанием. Я егоуспокаивал, как мог, но безуспешно. Он умолял поехать в Киев и попросить женуне приезжать в Ростов. Я ему пообещал.

— Почему именно в Ростов. Он был уверен, что его будутсудить именно там?

— Да, он называл Ростов. О сути дела он не рассказывал и намои расспросы не отвечал.

— Почему?

— Сказал, что не хочет меня подставлять. Если я узнаю опреступлении, то по закону обязан о нем сообщить. А ему не хотелось делать изменя виновного. Или стукача. Не знаю, что лучше.

— Вы с ним близко дружили?

— Да. Мы жили с ним в одной комнате общежития, целых пятьлет. Были как братья. Знаете, как обычно дружат ребята в общежитии? У нас всебыло общее — рубашка, костюмы, галстуки. И стипендии тоже. Это были, наверное,лучшие наши годы, — Потребеев вздохнул.

— Омар хорошо учился?

— Лучше всех на курсе. Ему даже предлагали остаться васпирантуре, но он решил поехать в Воронеж, чтобы попробовать свои идеи нареальном производстве. Он мог стать выдающимся конструктором. Как Туполев илиИльюшин. А вместо этого стал… — Потребеев махнул рукой, официантка принесла имчашку кофе и чашку чая.

— Он ведь собирался защищать диссертацию? — уточнил Дронго.

— Омар поступил в заочную аспирантуру, но потом ее оставил.Вы же помните, у нас творилось в начале девяностых. Тогдa было не до защиты. Изконструкторского бюро он ушел в цех, а потом вообще остался без работы. Кудатолько он ни тыкался — ничего не получалось. Тогда он решил занятьсякоммерцией. Один раз его обманули, а во второй раз помешал дефолт. Он тогдачуть на стену не лез. У меня тоже были большие проблемы, и я ему ничем не могпомочь. Потом я узнал, что они даже продали свою квартиру. И развелись.