— В общем, оторви свою тушку от кровати и выпусти меня, — заявил Арчи.

— А сам не можешь?

Он как-то подозрительно скривил мордашку и оттопырил уши, словно ему показали эпическую дуру, ну или валерьянки дали понюхать больше положенного

— Я кот. У меня лапки, — сдался он и признал свою животную натуру с её главным недостатком.

— А как же охранять мой сон? Всё? Опасность миновала?

— Нет. Но в новогоднюю ночь все набираются сил на следующий год. В такой день некогда заниматься злыми делами, иначе нечем будет пакостничать весь год. Так что, откроешь мне дверь завтра, иначе подниму на уши всех твоих соседей? Подумай, нужно ли тебе такое внимание? — маленький шантажист, знает, что я не фанат бурных и, тем более, негативных эмоций.

— Ладно. Поняла.

Встала и выпустила своего незаконного сожителя.

— А дальше?

— Дальше я сам, — бросил Арчи, убегая по коридору, и махнул на прощание хвостом на повороте в лифтовую.

Я посмотрела на часы, стоящие на кухонном столе. Они показывали половину шестого. Я бухнулась обратно в кровать и завернулась в одеяло.

Где-то через четыре часа начнут запускать фейерверки. Пожалуй, вылезу из своего нового убежища и устроюсь перед окном. Посмотрю, вдруг в небе интересные узоры сложатся.

В итоге я задремала, потеряв нить своих размышлений в попытке выяснить, что делать в наступающем году… и надо ли?

Скрипучий и надрывный звук помешал проспать мне всё на свете. Кто-то упорно терзал мой дверной звонок. Я выползла из тепла и побрела к двери, включая по дороге свет.

— Наконец-то! — Йен просиял, растворяя беспокойство в обретенной радости. — Я уже решил, что всё… — договаривать он не стал, а прошел внутрь, не дожидаясь приглашения. — Это у тебя такой новогодний наряд? Мне нравится.

Он, не скрывая удовольствия скользил своим взглядом по мне, одетую в пижаму: майка на тонких лямках и шортики. Йен опустил на пол пакет, который держал в руке, забрал что-то из коридора и закрыл дверь.

— Вот. — Разложил он передо мной деревянную конструкцию. — Теперь у тебя будет два стула, — лучась гордостью, заявил он.

— Мне и одного хватало, — развернулась и пошла к шкафу, чтобы надеть что-нибудь потеплее.

Остановилась на трикотажном костюме: серый, простой и теплый. Неудачно вспомнился один факт: девушки метят территорию зубными щетками. А Йен, получалось, решил отметиться в моей квартире стулом.

— Я тебе писал и звонил, — сказал он, разувшись и закинув куртку на вешалку. — Что у тебя с телефоном?

— Всё хорошо. Отключила звук, чтобы поспать.

— Два дня?

— Я могу и больше, — заверить не удалось, интонации не хватило.

Йен поставил свой стул рядом с моим и вернулся в прихожую за пакетом.

— Это не всё! — Он выложил на кухонный стол шампанское и фрукты. — Я так и знал, что ты будешь тухлить дома.

— Если под «тухлить» ты имеешь в виду «спокойно переждать всеобщее безумие», то да.

Йен хохотнул и стал хлопать дверцами шкафчиков в поисках необходимой ему посуды.

— У тебя нет бокалов?

— Нет. Мне они ни к чему.

— Значит, придется из чайных кружек пить.

За окном что-то бахнуло. Я развернулась на звук. Уже начали запускать фейерверки. Забыв про незваного гостя, я устроилась на своем стуле, ожидая следующего разноцветного и искристого цветка.

Йен отодвинул ноутбук, освобождая место для кружек и тарелки с нарезанными фруктами, и пошел за шампанским.

— Ты из тех, кто не отмечает Новый год? — спросил он, усаживаясь рядом и ставя бутылку на стол.

— Нет. Раньше я отмечала… вместе со своей семьей. А теперь… как-то и неважно всё это, но на фейерверки посмотреть можно.

— Давай включим радио с обратным отсчетом? — предложил Йен, поднимая крышку ноутбука.

Пришлось отодвинуться в сторону, чтобы ему было удобнее. Пока он искал нужное, я рассматривала его ауру. Она была, как всегда, богата на радость, но уже не такая яркая, а тихая и уютная. Йен открыл какой-то сайт. Спокойная музыка заполнила комнату, а время на экране стремилось обнулиться.

— А почему ты не со своей семьей или с друзьями? — спросила, задумавшись о том, что же его заставило сюда прийти.

Или, возможно, решил в очередной раз повеселить себя новой игрушкой, которая не сильно против его странного интереса? Или сам играет в доброго самаритянина, который не даст мне пропустить момент смена года?

Йен не спешил отвечать, потянувшись за бутылкой шампанского.

— Я не отмечаю Новый год с семьей, — задумчиво протянул он, удаляя фольгу и проволоку. — А с друзьями я и так часто вижусь. Поэтому решил разнообразить следующий год.

— Тишиной и покоем?

— Почему нет. Может, это то, что мне не хватало.

Он развернулся от окна и упер бутылку донышком в край стула, наклонив вперед. Я не стала следить дальше за его манипуляциями, а тихий хлопок сообщил, что Йен справился с пробкой. Он разлил напиток по кружкам и отставил бутылку в сторону, устраиваясь поудобнее рядом со мной.

— Ну что, за уходящий год?

Последовала его примеру и взяла чашку. Тихий стук и его внимательный взгляд, даже поверх запрокинутой кружки.

— Только не говори, что ты не пьешь.

— Не вижу в этом смысла. — Но отпила немного для его спокойствия.

Я уже и забыла, что шампанское может быть таким вкусным: не приторно сладкое, с легкой кислинкой и с щекочущими язык пузырьками. Чем ближе час икс, тем больше фейерверков взмывало в небо, рассыпаясь мерцающими осколками.

— Почему у тебя нет штор?

— Если я скажу, мне придется тебя убить, — ровным тоном ответила ему.

— Это была шутка? — Йен расплылся в улыбке и повторил уже утвердительно: — Эта была шутка.

— Шутить не так уж и сложно, если знаешь, как это обычно делают другие.

— То есть, можно научиться шутить?

— Можно, но стендапером тебе не стать.

— Умеешь ты рушить чужие надежды. Кстати, о надеждах, ты так и не спросишь, как я сдал?

— Ты сдал.

Что тут гадать, иначе не сиял как начищенный до блеска медный чан

— Тебе наши итоговые прислали?

— Нет. Я же сказала, что меньшего от тебя и не ожидаю. Не ожидала. Всё. Не жду.

— А где твой кот?

— Ушёл. Сказал, что вернется завтра.

Сказал? — удивился Йен.

Кажется, мне, после двух лет без алкоголя, пузырьки ударили в мозг после одного глотка.