запомнил, умница ты мой. – Мэйр обошла его и критически оглядела кухню, словно ожидая узреть на ее месте пепелище. – Ух ты, да у тебя тут пир горой! И что, даже кухня уцелела?

– Ну знаешь ли, – оскорбился Себастьян, пусть и понимая, что ему просто мстят за «ментальное воздействие», – я все это время не под кустом жил! Ну, почти, кусты там тоже были.

– Да кто ж тебя знает? – Целительница пожала плечами, усмехаясь чуть злорадно, однако затем совсем другим тоном добавила: – Извини. Это очень мило с твоей стороны, правда. Уже и не помню, когда в последний раз мне что-то готовили… так что, ну… спасибо, наверное.

«Такая лапочка», – умильно протянул монстр. Себастьян едва смог удержать его от глупостей вроде крепких объятий и прочих… вольностей. Хватало и того, что они с чудищем в последнее время подозрительно часто сходились во мнениях.

– Не за что, – отмахнулся Себастьян. – Хотя вышло съедобно. Я пробовал. Не высокая кухня, но…

– Но ты старался. – Ему доброжелательно улыбнулись, отчего на душе стало так тепло, что он вмиг позабыл о монстре и всех его дурных наклонностях.

Почти обо всех – сколько Себастьян ни пытался, смотреть на Мэйр и не думать о прикосновениях и всяком таком никак не выходило. Слишком хороша во всех отношениях, а к зеленым глазам и длинным ногам Себастьян и в юности питал особую слабость.

Разумеется, он не раз думал о том, что подобное чересчур… внимательное отношение к своей целительнице – не более чем следствие болезни. И будь поблизости другие объекты для восхищения, влюбленности и прочих чувств, отличных от постоянной злости, неприязни и тревоги, то им перепало бы не меньше заинтересованности.

Только вряд ли о них хотелось бы позаботиться так же сильно.

– Мне помогал твой кот, – проговорил он, стараясь (в который уже раз, Бездна, сколько можно!) отвлечься от девичьих прелестей. На подозрительный взгляд пояснил: – Черный, наглый и болтливый. Надо было пустить его на суп.

Мэйр выразительно фыркнула.

– Лира-то? Да ну, отравились бы на фиг… – Она недовольно сдула с лица прядь непослушных волос и покачала головой. – Так и знала, что этот негодяй шерстяной притащится. Он тебя не обижал?

– Обижал он вырезку, – передернул плечами Себастьян. – Меня так, обозвал идиотом пару раз.

– Аа, ну ничего нового… Будь к нему снисходителен: дедуле восьмой век пошел. Со временем даже привыкаешь к его брюзжанию.

– Склероз и старческое слабоумие. Да мы с ним отличная компания! – Он засмеялся, представив себя за дружеской болтовней с кошаком. Могла бы выйти славная беседа, не болтай Лир всякие глупости о его фее.

Он подтолкнул Мэйр к столу, на миг коснулся запястья и подивился тому, насколько оно холодное. Вроде бы через портал путешествовала, когда успела так замерзнуть? Выглядывающие из-под волос кончики ушей тоже внушали подозрение – точно не помешала бы шапка, которой Мэйр пренебрегла. И да, Себастьян понимал, что эти мысли не столько его, сколько Элинор, которая заботилась о непослушной дочке. Но с неведомой дамой он был полностью согласен.

– Замерзла совсем, – проворчал он, протянув руку и потерев острый кончик.

Мэйр отпрянула так, будто ей как минимум въехали в челюсть кулаком. Полыхнула румянцем, потешно прикрыла ухо ладонью, уставилась исподлобья.

«Да ты издеваешься!» – донеслась до Себастьяна возмущенная, даже немного истеричная мысль.

– Ты чего? – только и смог спросить он, озадаченно хмурясь.

– Сам ты чего! – огрызнулась Мэйр не столько сердито, сколько как-то… беспомощно? – П-пожалуйста… н-не… не делай так больше никогда!

– Почему? – искренне изумился Себастьян. По его мнению, реакция даже для его феи-недотроги вышла чересчур неадекватная. Конечно, не ему рассуждать об адекватности, но все-таки.

– Это неприлично, – ответили ему уже куда спокойнее, хотя воздух, как и щеки целительницы, все еще полыхал от мешанины трудноразличимых эмоций. – И неприятно… То есть не то чтобы… ну… Вот я бы ни с того ни с сего взяла да полезла к тебе в штаны – тебе бы разве понравилось?

Себастьян искренне понадеялся, что выражение его лица достаточно красноречиво. Каким еще оно может быть, когда в голове мигом возникла картинка с узкой ладонью, расстегивающей пуговицы на его штанах?

– Вообще-то… да, Мэйр, мне бы понравилось, – протянул он, глядя на недоуменное лицо напротив.

– Я определенно не хотела вот это слышать, – проворчала она и спешно отошла к раковине, видимо, собираясь вымыть руки. – Боги, я точно собралась спать с ним в одной постели?…

– Что-что?

– Ничего. Всеми богами заклинаю – садись и жри рябчика.

– Мэйр, это фазан.

– Ой, да хрен разница!

Себастьян на это только пожал плечами и послушно поплелся обратно к жаровне, чтобы разложить еду по тарелкам. Еда – лучший способ закончить любой неудобный разговор. И помолчать, переваривая ситуацию вместе с фазаном.

– И правда вкусно, – заключила Мэйр, когда с несчастной птицей, еще более несчастными оладьями и мятным чаем было покончено. От предложенного вина Себастьян уже по обыкновению отказался. – Свалить, что ли, на тебя готовку?

– Это верх моих способностей. Охотник из меня лучше, чем повар.

– Кстати об этом… – Мэйр небрежным взмахом руки отправила посуду в раковину и направилась в гостиную. Заинтригованный Себастьян последовал за ней – он хоть и давил в себе любопытство, но было очень интересно узнать, что вытащило целительницу из кровати в такую погоду с самого утра.

– Тут кое-какая одежда, – сообщила Мэйр, деловито разыскивая что-то в куче пакетов, – ну и еще всякое там барахло. А то у тебя из вещей зубная щетка да пара страшненьких казенных рубашек, оскорбляющих мой взор…

Себастьян еще раз, уже оторопело, оглядел все это пакетное взгорье. Мысль о том, что его фея, издерганная чужими кошмарами, встала ни свет ни заря и пошла покупать для него целую уйму «всякого там барахла», никак не желала укладываться в голове.

– …и чтоб я не слышала нытья про «не могу принять», ясно? – Мэйр, не дождавшись никакой реакции, грозно зыркнула на него, прежде чем вернуться к возне с пакетами. – Про «слишком дорого» тоже не интересует; я отнюдь не нищенка, и деньги свои на что хочу, на то и трачу.

– Я не… – Что именно «не», Себастьян так и не смог сообразить, а потому осекся, беспомощно разглядывая все богатство. Нет, он был безмерно благодарен Мэйр, которая вообще не обязана была делать для него все это, просто… – Хорошо, ныть не буду. И спасибо тебе, но… Мэйр, зачем мне столько?

Он подцепил кусок плотной черной ткани, на деле оказавшейся сюртуком, воротник которого был едва заметно расшит серебряной нитью. Красиво. И как нельзя лучше подходит лорду, но никак