как божественность. Оказалось, что некоторые из собранных им сил были слишком опасны даже для него и он приложил все усилия, чтобы от них избавиться, прежде чем эти силы смогут освободиться, возможно, с жуткими последствиями.

Бутылка, которую Маллумунс сейчас так осторожно держал, была одним из таких предметов силы. Если бы кто-нибудь узнал, как её уничтожить или отослать в бездонные пустоты меж далёких звёзд, это тут же было бы исполнено. Как бы то ни было, единственным решением вплоть до настоящего времени стало похоронить её в бесконечном хаосе лавки Торговца. Он подумывал продать её с изрядной прибылью, но, как оказалось, никто не был настолько отважен — или наивен — чтобы принять её из его рук. Репутация этой бутылки явно опережала её саму.

Когда Маллумунс поставил бутылку на прилавок, Андерпанг покосился на неё. Сюда скудно просачивался свет и содержимое бутылки было трудно определить.

— Думаю, что во всей Симране вы не найдёте ничего сильнее, — заметил Торговец.

— Вы это пробовали?

— Боги Великих Внешних Бездн, нет! Я и так-то не слишком здоров. Нынче моя обветшавшая плоть навряд ли справится даже с чем-нибудь слабосильным. Однако эта бутылка когда-то находилась в собственности Его Неповторимости, Отважного Победителя Джакарумбы, о чьих деяниях вы, несомненно, слышали. Он никогда не начинал ни одной из своих пылких битв, не приложившись к этой бутылке.

— В таком случае — насквозь скептическим тоном вопросил Андерпанг, — почему он с ней расстался?

— Почему? Почему? Ну, он… отошёл от дел. Да, да. Именно поэтому. Он поклялся очистить земли Погибельного Полудня от всех демонов и, разумеется, он это сделал. Теперь он сидит в уединённом великолепии где-то в своём Знойном Дворце Непревзойдённых Удовольствий. Ему больше не требуется эта бутылка и её силы.

Андерпанг не слыхал ни слова об этом удивительном южном завоевателе, но историю загромождала уйма подобных персон, многие из которых были преувеличенными и облагороженными ради лучшего рассказа или, как в этом случае, лучшей продажи. — Если я куплю эту бутылку, — сказал он, — моя госпожа должна остаться довольной. Я уже упоминал, чего она ожидает.

— О да, о да. Она не разочаруется. На самом деле, я осмелился бы сказать: она будет удовлетворена гораздо больше своих сильнейших пожеланий.

— Так сколько вы хотите за эту бутылку?

Маллумунс не стал бы успешным Торговцем, не отточив умений обманывать, лукавить и искусства непревзойдённо торговаться, даже на закате своей карьеры. Он назвал возмутительно заоблачную цену.

— Это возмутительно заоблачная цена, — заявил Андерпанг. Он назвал возмутительно скудную цену.

— А это… это — возмутительно скудная цена, — возразил Маллумунс

И они начали торговаться. На самом деле Маллумунс был бы счастлив сбагрить покупателю окаянную бутылку почти даром, но понимал, что, поступив так, вызовет у маленького человечка подозрения. Некоторое время эти двое с переменным успехом пикировались, словно фехтовальщики, ищущие брешь в защите противника, пока, в конце концов, явно уступая решительности покупателя, Маллумунс не выставил руки в смиренной капитуляции. — Ну и ну. Господин, с вами очень тяжело торговаться. Я слишком стар для таких сражений. Кроме того, мне нужно хоть что-то, чтобы удерживаться на плаву. Я согласен на вашу цену, хотя вы ненамного лучше вора.

Андерпанг позволил себе украдкой улыбнуться. Он заплатил бы больше, продолжи Торговец настаивать. Андерпанг вручил тому маленький кошель с горсткой золотых монет внутри.

— Забирайте бутылку, — сказал Маллумунс. — Однако вам следует нести её очень осторожно. Это легко испаряется. Понимаете? Если вы помчитесь к своей госпоже, то можете преждевременно сломать печать. Это было бы ката… огромной утратой.

— Благодарю. — Андерпанг вытащил длинный шёлковый шарф и начал осторожно обматывать бутылку. Маллумунс отступил назад, равнодушно наблюдая за ним или, по крайней мере, выглядя равнодушным

Сердце Торговца колотилось при виде того, как эта бутылка наконец-то уходит из его жизни. Он изрёк несколько вежливых прощальных фраз и прикрыл за покупателем дверь. Снова оставшись в лавке один, он сплясал джигу и устремился в тот отдел своего подвала, где держал лучшие вина. Эту продажу следовало отпраздновать. Вдобавок, он и прибыль получил. Отлично. Отлично.

Андерпанг был привычен двигаться скрытно, увёртливый, как угорь, лёгкий, как бабочка, тихий, как пыль. Поэтому ему не составило труда подкрасться ко дворцу его госпожи, проскользнуть внутрь и успешно избежать глаз прочих многочисленных обитателей. Свой трофей, всё ещё в три слоя обмотанный шёлковым шарфом, он укрыл в позабытом чулане, ключ от которого был только у Андерпанга.

Позже вечером он обнаружил свою госпожу сидящей среди наваленных в груду подушек, шелков и одеял, и взирающей на один из бьющих фонтанов, словно зачарованную драгоценностями его танцующих вод. Андерпанг слишком хорошо знал капризы своей госпожи. Он ощущал её глубокую досаду, её клубящуюся ярость. Обычно такое задумчивое молчание заканчивалось тем, что один или несколько ценных предметов, вроде высокой вазы или вычурного чайного сервиза оказывались разбиты и раскиданы по всей комнате.

— Андерпанг! — позвала Миримис. — Выходи и перестань прятаться рядом, словно упырь на погосте.

— Мои извинения, госпожа. Я лишь старался быть осторожным.

— Да, хорошо, ты действуешь мне на нервы, когда так делаешь. Может, с тобой такого не бывает, но у меня сегодня очень дурное настроение.

— Госпожа, мне горько это слышать. Может ли некий смиренный слуга, вроде меня, предложить скромную помощь для облегчения такого ужасного состояния?

— Сомневаюсь, могут ли даже твои таланты принести мне облегчение, мой маленький призрак. У меня, кажется, закончился особым образом приготовленный терновый джин. Могу поклясться, что, по крайней мере, одна бутылка ещё оставалась. Видимо, нет. Это катастрофа чистой воды. О, кажется, у меня получился каламбур? Нет, как видишь, даже остроумие не подогревает моё настроение ни на градус. О, снова это вышло. Как забавно!

Андерпанг медленно доставал из-за спины недавно купленную бутылку, всё ещё завёрнутую в шарф.

Заворожённая Миримис наблюдала за ним. — Что ты прячешь, Андерпанг? Шарф? Гоблины Растущего Болота, что интересного в шарфе? У меня их целая тысяча.

— Простите мою дерзость, госпожа, но я подслушал ваши слова ранним утром. Кажется, вы желали сильный джин.

Миримис села прямо, она полностью заглотила приманку, словно громадная рыба — острый крюк. Она заёрзала среди подушек. — Да, я так и говорила. Сильный джин. Только абсолютно лучший.

Андерпанг разматывал шарф, не без затянутого драматического эффекта. В конце концов пыльная бутылка из лавки Маллумунса-Торговца явилась на свет. Андерпанг осознал, что её вид был не очень-то роскошен. Фактически, она легко могла сойти за нечто, обёрнутое паучьим коконом и висящее в огромной паутине.

Однако Миримис была очарована. Она встала и подошла ближе. — Что