— Тогда сведи меня с хозяином.

— Не имею права. Человек сидит высоко, не хочет, чтоб о нем знали… м-м… о его делах. И ты бы так поступал. А то ведь как начнет воронье каркать, если просочится правда, не столько дела, сколько вони. Поэтому и аукцион прошел тихо-мирно, без шума и пыли, он позаботился. А я… я так.

— Ты мне друг или кто?

О, с таким другом либо в тюрьму сядешь надолго, либо в гроб ляжешь навсегда. Место, безусловно, шикарное, лучше не бывает, потерять его — равносильно краху всем планам, следовало и пожалеть Аркашу. Станислав, приложив ладонь к груди, клятвенной интонацией заверил:

— Поговорю. Только это могу обещать. Извини, мне пора. Я должен пахать и пахать, чтобы доползти до твоего уровня хотя бы лет через двадцать.

Станислав попрощался, про себя потешаясь над угрюмым аптекарем, и отчалил в своем автомобиле, громко напевая.

* * *

— И что это значит? — спросила Ксюша.

— Смерть, — ответила Майя.

— Хм, смерть… — поежилась подруга. — Это что за намек?

— Видимо, намек предназначен мне. Эту картину мы видели на выставке, спорили о смысле… А Галина дала ей название «Она всегда с тобой»… то есть смерть всегда с нами, и нужно об этом помнить постоянно.

Да, именно ту жуткую картину с выставки доставили Майе. Теперь полотно стояло на стильном мягком диване, как пятно в иной мир — страшный, темный, полный уродства и жестокости. А вокруг рваная упаковка… она и на спинке дивана, и рядом с картиной, и на полу, и на журнальном столике. От всего этого у Майи появилось стойкое ощущение хаоса, а Ксюша думала лишь о смысле подарка, картина и на нее произвела угнетающее впечатление.

Естественно она вникла сразу, что именно изображено на картине, в искусстве Ксюша разбирается неплохо, профессия обязывает. Но пока не доходило, в чем фишка, что этим хотели сказать и почему ведут диалог художественным полотном. Пятясь и рассматривая картину, она отступила до подруги, плюхнулась в соседнее кресло, фактически разлеглась, вытянув ноги.

— Как я поняла, содержание этой картины и есть то, что хотят преступники? — сказала она, больше утверждая, чем спрашивая.

— Да, да. То есть мне приготовили смерть. Меня убьют. И знаешь, мне не удастся избежать расправы, повинившись перед Стасом. Он был всего лишь инструментом доконать меня, если бы я и рассказала мужу про рога… меня не спасло бы признание. И не спасет.

Удивительно то, что Майя о своем фатальном конце говорила довольно спокойно, а Ксюша, напротив, разволновалась, даже рассердилась:

— Ты что, смирилась? С этим приветом от каких-то больных на всю пробитую голову? Да пусть попробуют! Мало ли что они запланировали, вон теракты планируют, угробить уйму народа, а их раз — и ловят. Вот и все планы.

Ксюша подскочила, подошла к картине и покачала головой:

— Жесть. Такое разве нарисуешь на трезвую голову?

— Ты как Стас — рисуют! — заворчала на манер старой бабки Майя. — Картины пишут. Пи-шут!

— Это все ерунда, дорогая моя. Так… Все, все, все! Пострадали, и хватит, теперь голову в руки и думаем. Ты говоришь, на выставке вы обсуждали этот кошмар… А кто там был во время обсуждения?

— Мы со Стасом, — принялась неохотно перечислять Майя. — Галина, сам художник… Аркаша Трухан…

— Кто такой?

— Провизор, блин, — внезапно подскочила Майя.

От долгого сидения у нее затекли ноги, спина, тело, потянуло сломать в себе что-то физически, да и в душе все кричало: не хочу умирать! Усидишь тут! Майя заметалась по гостиной, нервно поглаживая то голову, то плечи, то шею, а говорила на автопилоте и на одной ноте:

— У Аркашки сеть аптек в городе, но не только. Трухан — это маленькая мафиозная структура, но думает, что он мировая закулиса. Боже, боже, как мне все это пережить?.. Аркашка клеился ко мне…

— О, это уже интересно, — подхватила Ксюша.

— Ничего интересного. У него воображения не хватит на весь этот киносценарий с эсэмэсками и фотографиями. Кстати, Аркаша собирался купить работу этого парня… м-м… художника.

Резко выкинув руку, Майя указала ладонью на полотно и снова заходила туда-сюда, как раненая тигрица, даже порыкивала. Про себя Ксюша оценила перепады в состоянии подруги — то вялость с покорностью злодейке-судьбе, то протестный настрой, это никуда не годится. Бедняжке нужно выпить успокоительных таблеток, решила она, но это чуть позже. А сейчас Ксюша перевела взгляд на изображение Смерти, повертела головой, представляя того, кто способен ежедневно любоваться тетей из преисподней у себя дома.

— И как — купил? — спросила.

Если Трухан действительно приобрел картину, то его и следует призвать к ответу, задав простой вопрос: какого черта ему нужно от Майки?

— Я не в курсе — купил ли и какую именно, — тем временем ответила Майя, разочаровав подругу. — Мы со Стасом ушли. Между прочим, Стас хотел купить именно эту работу, услышав, что лет через — цать она будет стоить раз в двадцать дороже, но я помешала. Разве можно это держать у себя дома?

— Кто бы ни приобрел картину, зацепка у нас есть! — воскликнула Ксюша. — Мы все равно узнаем, кто ее хозяин! У художника! Одевайся, едем сейчас же!..

— Есть кто дома?.. Ау!..

Обе дамы недовольно сморщились, ведь явился Станислав, причем он в отличном расположении духа, судя по оптимизму в возгласах. Некстати. Попробуй теперь удери от него! Из Стаса вышел бы отличный тюремщик жене, если бы Майя была бесхарактерной, к счастью, он не на ту напал. Майя упала в кресло рядом с Ксюшей — как раз напротив шедевра, и вовремя. Вошел Станислав, но застрял на пороге, изумившись:

— О-ой… Что я вижу…

— Ты видишь картину, которую жаждал приобрести, — сухо сказала жена. — Радуйся, теперь она твоя.

— Откуда? — идя к картине, спросил довольный Станислав. — Ты купила? Сколько отдала за нее? Надеюсь, мы не разорились?

— Обогатились, — скептически бросила со своего места Ксюша.

Станислав резво повернулся лицом к женщинам и… нет, не умел он скрывать своего отношения к тем или иным людям, к большой досаде Майи.

— О, мадам Торнадо, — проговорил Стас в минорной тональности и повернулся назад к картине, дальше разговаривал, стоя к дамам спиной (очень «воспитанно»!). — Вы ничего не разгромили здесь у нас? Нет? Нам повезло.

— Прекрати, гостеприимный ты наш, — зашипела Майя из кресла. — Картину кто-то прислал мне в подарок. Случайно, не ты? Ты же хотел ее купить.

— Слава богу, что не я, — радостно воскликнул Стас. — Мы сэкономили! М-да… это круто. Правда, впечатляет, Ксения? Э… Майка, что ты сказала? Это подарок? Тебе?

— Да, мне, — отозвалась жена.

— А кто такой щедрый?

— Неизвестный поклонник, — буркнула Майя, жутко злясь на мужа.