Гаспари снова молча поклонился, вызывая у Ренальдо еще большую злость.

— До следующей встречи, Зман Веланти, да не оставят вас ваши боги.

— А вас — ваши.

Теперь уж Ренальдо был на грани удара. В ушах его звенело от подскочившего давления. Граф открыл кейс — по-прежнему прикованный к руке и положил драгоценный камень в него, затем закрыл крышку и запер замки. Рональде направился к двери и сорвавшимся от напряжения голосом просипел:

— Пойдемте, Гаспари.

Когда граф, превозмогая боль, ковылял по коридору, он услышал смех Веланти.

— Неужели у вашего друга Садира, — говорил гаскарианец, — совсем нет чувства юмора?

Манхэттенский сектор

Нью-Вашингтон

Земля

Одетый в свой лучший (и единственный) костюм, Гордон Кэнби с волнением стоял перед кованой металлической дверью квартиры на четвертом этаже. До половины восьмого оставалось ровно пять минут.

Когда-то этот расположенный в Манхэттене дом считался фешенебельным, однако с тех пор минуло более ста лет Теперь он представлял собой один из тысячи многоквартирных сдаваемых в аренду домов, заполонивших южный конец острова. В коридорах пахло дешевой едой и чем-то похуже. Из-за стен квартир доносились самые разные звуки. Кэнби неприятно поежился. Его жилище на Стейтен-Айленде было немногим лучше, но оно хотя бы принадлежало строгой старой домовладелице, которая устанавливала порядок и держала своих постояльцев — в основном из того же социального слоя, что и Кэнби — в рамках цивилизованной жизни.

Не обращая внимания на дверной звонок, Кэнби осторожно постучал в дверь.

В глазке сразу же мелькнул свет, а затем раздался голос Тенниел:

— Минутку, Гордон.

Послышался звон многочисленных дверных цепочек, дверь наконец открылась, и с пальто в руках в коридор вышла Тенниел. Быстро прикрыв за собой дверь, женщина заперла два солидных на вид замка электронным ключом и, обернувшись, улыбнулась.

— Я готова, — объявила она, передавая Кэнби свое, казалось, вечное пальто цвета буйволовой кожи.

На Тенниел было плотно облегающее фигуру короткое бежевое платье с глубоким вырезом, туфли на высоких каблуках и простенькое жемчужное ожерелье. Помогая своей спутнице надеть пальто, Кэнби не мог не подумать о том, что грешно прятать такие изгибы и линии под свободной одеждой. Он все еще тихонько усмехался, когда Тенниел обернулась и вскинула голову.

— Что это вас так рассмешило? — поинтересовалась женщина с милой улыбкой.

— Поверьте, я вовсе не смеялся, — промолвил Кэнби, и его щеки загорелись.

— А что же вы делали? — не уступала Тенниел, спрятав улыбку.

— Вы хотите услышать правду? — спросил он, искоса поглядывая на женщину.

— Ну конечно.

Кэнби показалось трудным определить, серьезна Тенниел или шутит, но он все же выбрал последнее.

— Я думал о том, как стыдно прятать все эти прелести под пальто.

Ее красивые губы тронула печальная улыбка, а плечи немного поникли.

— Очень мило с вашей стороны, — бросила Тенниел ничего не значащую фразу. Кэнби заглянул ей в лицо.

— Похоже, мои слова не очень-то вас обрадовали.

— Какие слова? — спросила Тенниел, как будто забыв, о чем он говорил.

— Те, что я сказал о…

Пожав плечами, она на секунду закрыла глаза и наконец произнесла:

— Спасибо, Гордон.

Кэнби решил притвориться, что ничего не произошло Похоже, он задел Тенниел за живое, но не представлял, каким образом.

— Ой, — воскликнул Кэнби, меняя тему, — а где же Дамиан? Я собирался нанять ему кого-нибудь на то время, пока нас не будет.

— Я помню, Гордон, — заверила его Тенниел, на лицо которой вновь вернулась улыбка. — И поверьте, ценю это. Не думайте, что я принимаю подобные вещи как должное — И что же?

— Нет необходимости, — пояснила женщина, передернув плечиками. — Пока меня временно наняли на ночную работу, он остается в специальном детском центре, за который я плачу раз в неделю. Это этажом ниже.

— Я ведь обещал!

— Вы позволите мне заплатить за центр, а я разрешу вам оплатить ужин. — Она рассмеялась. — А если мы сделаем наоборот, нас арестуют за кражу. На приличный ужин мне все равно не хватит.

— Ну, так и быть, — снизошел Кэнби. — Согласен на детский центр — лишь бы не полиция — Отлично! — сжав ему руку, заключила Тенниел. — Тогда вперед!

В обветшалом Ист-Сайде они ужинали «У грифона», в маленьком кафе с приглушенным светом, крошечными кабинками и превосходной кухней. Стройная изящная блондинка быстро очаровала Кэнби. Ее жизнь до демобилизации во многом походила на его — Тенниел тоже приходилось руководить людьми, выполняя чрезвычайно опасную работу. Только ее подчиненные собирали и ремонтировали передвижные реакторы — те, которые обеспечивали энергией небольшие истребители.

Так же, как и Кэнби, Тенниел очень болезненно восприняла потерю работы, которой отдала столько времени и сил. Тем более что ровно за тринадцать месяцев до этого, после проведенных вместе с заехавшим в их город старым школьным приятелем выходных Тенниел решила родить ребенка.

Всего за пару недель до того, как Имперский Верховный Суд официально легализовал систему корпоративных взяток, названных «данью», Тенниел оказалась на улице. Поскольку работу стало так трудно найти, работодатели выдвигали к соискателям любые требования. С тех пор Тенниел с Дамианом едва удавалось сводить концы с концами, откладывая каждую мелочь в почти тщетной надежде когда-нибудь накопить столько, чтобы заплатить положенное и снова добиться хоть какого-то более или менее постоянного места.

Задолго до десерта Кэнби осознал, что даже не представлял себе, насколько Тенниел не похожа на других женщин.

Джорджтаун

Колумбийский сектор

Нью-Вашингтон

Земля

Пока Кэнби и Тенниел ужинали в маленьком манхэттенском бистро, на проводившемся в тот же самый вечер в Колумбийском секторе Рыцарском Дивертисменте Ренальдо познакомился не с кем иным, как канцлером казначейства Немилом Квинном.

Еще раньше в тот же вечер граф занял первое место в конкурсе костюмов, выбрав экстравагантный наряд дворянина четырнадцатого века — с кольчугой и листовой броней (и то и другое из современного легкого сплава), а также остроносыми туфлями. Впрочем, несмотря на свой успех, Ренальдо едва избежал убытка за настоящим старинным столом для игры в рулетку, когда рядом с графом появился высокий, могучего сложения незнакомец. У незнакомца, одетого в зловещего вида костюм судьи конца восемнадцатого столетия, был широкий лоб, высокие скулы и плоский нос, по мнению Ренальдо — славянский. Однако славян — довольно опасных и склонных к нецивилизованным поступкам типов — и близко не подпускали к Великим Рыцарям. Широко поставленные глаза с саркастическим выражением подчеркивали выдержку и стойкость незнакомца. Казалось, он смотрел сквозь графа, обнажая его душу и все скрытые в ней тайны.