Ренальдо опять сник. Очевидно, его карта бита — одного порноскопа хватало, чтобы графу пришлось бороться за свою жизнь в зале суда.

— Ладно, — хрипло прошептал Ренальдо. — Я вам верю.

— Тогда, — предложил Кобир, — давайте обсудим, во сколько вам все это обойдется.

— Это могло бы обойтись очень дорого, но мне все равно не заплатить, ответил Ренальдо, отчаянно пытаясь хотя бы сократить свои потери. — Только на днях я вложил почти все средства. И поверьте мне, Кобир, это капиталовложение нельзя быстро обратить в наличные.

«Пусть у проклятого славянина поболит голова», — подумал граф, глядя в ту сторону, откуда доносилась музыка. В Живых Картинах совокуплялись в различных позах более десяти пар, образуя — вероятно, в честь своих хозяев — букву «Р»

— Надо думать, вы говорите о звездном огне «Юлий Цезарь», — бросил Кобир, и сердце Ренальдо снова опустилось.

Волна страха сразу отогнала от графа мысли об искусном совокуплении и музыке.

— Как вы узнали о «Юлии Цезаре»?

— О ваших финансах, Ренальдо, я знаю даже больше, чем вы сами.

— Но у меня ничего нет! — взвыл Ренальдо. — Поверьте! Присев рядом с ним на диванчик, Кобир сморщил Н9С и отодвинулся на самый край.

— Вы обмочились, — с отвращением сказал он. С горящим от унижения лицом граф собрался было что-то возразить, когда славянин сразил его взглядом, способным остановить даже несущийся на полной скорости грузовик.

— Позвольте просветить вас относительно ваших финансов, — произнес Кобир голосом, от которого у Ренальдо похолодела кровь. — А также порядка будущих — начиная с сегодняшнего дня — платежей.

Следующие пятнадцать минут пират читал Ренальдо лекцию о его финансовом положении: стоимость особняков, инвестиции, существующие денежные расходы и планы будущих капитальных затрат, таких, как грандиозный бальный зал с сокровищницей для звездного огня Граф уже заключил контракт на возведение этого зала в доме на Белгрейв-Сквер. Закончив, Кобир откинулся на спинку и взглянул Ренальдо в глаза.

— Сегодня вы внесете первый из двадцати еженедельных платежей, после чего мы обсудим дальнейшее размещение сцен, запечатленных на этом порноскопе.

Ренальдо сдался Славянин действительно прекрасно разбирался в его личных финансовых делах.

— С-сколько? — спросил граф.

— Сто миллионов земных кредитов, — невозмутимо произнес Кобир, будто называл цену костюма.

— Сто миллионов? — через силу выдавил Ренальдо — Боже милостивый, но ведь за двадцать недель это составит два миллиарда. Вы хотите оставить меня голодным?

Кобир выразительно уставился в огромный живот Ренальдо — Вам только на пользу, — ответил он с саркастической улыбкой. — К счастью, мне известно, что такая сумма совсем не скажется на ваших еженедельных сделках. Начать все сначала?

Сжимая челюсти, Ренальдо покачал головой.

— Нет, не надо, — сдался он. — Я… заплачу.

— Хорошо, — бросил Кобир графу, до слуха которого донеслись оживленные одобрительные возгласы участников веселья. — Ваш первый взнос должен поступить немедленно.

Граф лишь поежился.

— Я не н-ношу с собой наличных, — выдавил он, снова сдавливаемый страхом.

— Пустяки, — заметил Кобир. — Пока все развлекаются перед сценой, самое подходящее время взять у кассира еще денег на игру. Как вы думаете?

— Н-но, сто миллионов кредитов… Кобир безразлично пожал плечами.

— Да, кстати, Садир, Первый граф Ренальдо, — добавил он, — если, прежде чем я благополучно скроюсь с деньгами, со мной что-нибудь случится, мои люди обязательно передадут информацию в нужные — и опасные для вас руки. Надо полагать, вы меня понимаете — Я понимаю, — буркнул Ренальдо.

У него начинала болеть голова — как он уже знал, от подскочившего давления Граф с трудом поднялся на ноги и побрел к кассиру.

Манхэттенский сектор

Нью-Вашингтон

Земля

После ужина Кэнби и Тенниел под руку отправились по сверкавшему, празднично украшенному манхэттенскому району развлечений на новую голодраму «Солдаты удачи», смеясь и болтая обо всем на свете. Не раз парочку сталкивали с тротуара окруженные телохранителями богатые гуляки, но, увлеченные беседой, ни Кэнби, ни Тенниел не обращали на это внимания. Вечер неожиданно стал для них — во всяком случае, для Кэнби — особенным. Впрочем, судя по тому, как сияло лицо Тенниел, — для нее тоже. К тому времени, когда они дошли до ее квартиры, у Кэнби появилось ощущение, будто он знает эту женщину целую вечность.

Прежде чем Кэнби успел подумать, они уже целовались. Неожиданно Тенниел оказалась в его объятиях, ее раскрытые губы мягко и жадно приникли к губам Кэнби, руки нежно обхватили его затылок. Само дыхание Синтии походило на благоухание, ее грудь крепко прижималась к груди Кэнби. Их губы ненадолго расстались, позволив каждому вдохнуть, а затем снова коснулись друг друга, прежде чем, часто дыша, Тенниел отстранилась.

Открывая глаза, Кэнби задержал ее еще на мгновение, тоже начиная задыхаться. Глядя ей в глаза, он заметил, что они вдруг округлились — как будто от страха.

— Что с вами? — спросил Кэнби, освобождая женщину от объятий, а затем осторожно беря за руки, которые внезапно похолодели.

Глаза Тенниел продолжали глядеть куда-то в пустоту. Затем медленно, словно выходя из оцепенения, она отступила на шаг. Наконец ее взгляд сфокусировался на Кэнби.

— Что вы сказали? — переспросила Тенниел.

— Я… э-э… спросил, что с вами? — повторил он. Некоторое время Тенниел молчала, а затем слегка улыбнулась и кивнула.

— Ничего, Гордон, — ответила она, опуская взгляд. — Теперь уже все в порядке. Извините. Снова наступило молчание.

— За что извинить? — тихо спросил Кэнби.

— За то, как я вела себя сейчас, — пояснила Тенниел, глядя ему в глаза. — Все дело в том… ну, в общем… я давно уже ни с кем так не целовалась.

— Что-нибудь не так? — испуганно поинтересовался Кэнби.

— Да нет, все замечательно, — к его величайшему облегчению, возразила она.

— Тогда, быть может, стоит повторить? — осторожно предложил Кэнби.

Закрыв глаза, Тенниел покачала головой, как будто попыталась избавиться от каких-то неприятных мыслей.

— Нет, Гордон. Не сейчас…

— Тогда, пожалуй, извиниться следует мне, — проговорил Кэнби.

— Ну что вы, — поспешила заверить она. — Не стоит. Просто… — Тенниел тщетно старалась подыскать нужные слова, затем покачала головой. — Боюсь, вы не поймете.

— Тогда попробуйте объяснить! Тенниел снова покачала головой.

— Не сейчас. Гордон, — произнесла она. — Дайте мне время.

— Столько, сколько вам понадобится, — ответил Кэнби, еще раз взяв ее руки в свои.