актер Уильям Филдинг, играющий отца героини Зои, Джона Дарбейфилда, в настоящее время участвовал в пантомиме в Бирмингеме и на съемочной площадке его ждали только на следующей неделе. Зои даже подумывала вернуться в Лондон, но, поскольку Арт все равно обещал забрать ее отсюда на выходные, поездка казалась бессмысленной.

Однако утром в пятницу Зои проснулась вся в поту, внутри поселился мучительный страх. Исчезли вдруг розовые очки, ощущение чуда от того, что судьба столько лет спустя вновь свела их вместе. Да как она могла даже задуматься о том, чтобы вновь вступить с ним в связь?

– О боже, – в панике пробормотала Зои. – А как же Джейми?

Она в замешательстве выбралась из постели, натянула джинсы, высокие сапоги и вышла прогуляться по заснеженной деревне, впрочем, почти не замечая живописной красоты вокруг. В голове безостановочно крутились мысли. Да, конечно, здорово объявить себя в конце концов независимой, свободной от оков, которые прежде ее сдерживали, но нужно быть реалисткой. Ведь ее поступки могли сильно повлиять на жизнь Джейми. Вряд ли долго удастся хранить секрет от Арта. Стоит им поговорить, узнать друг друга получше, и он, без сомнения, все поймет – если уже не понял. И к чему это приведет их троих?

– Проклятие! Черт возьми! – в отчаянии пробормотала Зои и изо всех сил пнула какую-то заледеневшую грязь.

Сама-то она много лет жила с этой тайной, но для остальных происхождение ее сына станет чрезвычайно сильным потрясением.

Если у них с Артом снова начнутся отношения и правда о Джейми просочится наружу, сможет ли Зои вынести, когда поднявшаяся шумиха затронет ее драгоценного мальчика?

«Нет, ни за что. О чем, черт возьми, я только думала?»

В тот же день Зои собрала вещи, прыгнула в машину и уехала обратно в Лондон. Добравшись до дома, она выключила мобильный и решила не брать трубку стационарного телефона. Кто бы ни позвонил, пусть общается с автоответчиком. Потом, вопреки обыкновению, выпила целую бутылку вина и заснула на диване под фильм, никоим образом не соответствующий драме ее собственной жизни.

* * *

Для поездки в Дорсет Маркус взял напрокат «Фольксваген Гольф», расплатившись своей многострадальной кредитной карточкой. Теперь он гнал машину по трассе М3 и, глядя на сидящую рядом Джоанну, решил, что отрицательный месячный баланс вполне того стоил. От нее божественно пахло свежесорванными яблоками.

Вчера Маркус несколько раз пытался связаться с Зои, чтобы попросить разрешения провести выходные в доме, оставил сообщения на ее мобильном и автоответчике, но сестра так и не перезвонила. В конце концов он решил, что приложил достаточно усилий и никто не сможет упрекнуть его в отсутствии старания, но молчание Зои вовсе не повод менять планы на выходные. Оставалось лишь надеяться, что ключ от Хейкрофт-хауса лежит на прежнем месте.

Джоанна тихо сидела на пассажирском сиденье. Вчерашний звонок Маркуса, сообщившего, что на выходные все готово, несказанно ее удивил. Отчего-то она не сомневалась, что Зои наотрез откажется подпускать репортера к личной жизни своего деда. Джо посмотрела на идеальный профиль Маркуса. Интересно, в молодости сэр Джеймс был таким же привлекательным?

Наконец машина съехала с автострады, и взгляду Джоанны предстали бескрайние поля, застывшие вдали плавными волнами. Эта сельская местность казалась не столь впечатляющей, как вересковые пустоши Йоркшира, но все равно радовала глаз – вокруг хотя бы не было высоких лондонских зданий. Животных на зиму укрыли в сараях; все окрестности покрывал глубокий снег, блестящий под лучами солнца, которое светило с яркого безоблачного неба.

Маркус вел машину по узким проселочным дорогам с высокими живыми изгородями по бокам, сейчас утопающими в снегу, но немного погодя свернул на подъездную дорожку к воротам, и Джоанна увидела дом. Большой, явно очень старый двухэтажный особняк из бледно-серого кирпича с черепичной крышей, на которой уже рос мох, ярко-зелеными пятнами выделяясь на фоне белого снега. С карнизов над маленькими окнами в свинцовых переплетах свисали сосульки, мягко поблескивая на солнце.

– Вот и он, – проговорил Маркус. – Хейкрофт-хаус.

– Какая красота, – выдохнула Джоанна.

– Да. Сэр Джим завещал его сыну Зои, Джейми. Повезло мальцу, – добавил Маркус, и Джо уловила в его словах горечь. – Сиди пока здесь, я найду ключ.

Он вылез из машины и направился за дом, где стояла бочка для воды, наклонился и принялся шарить под ней с левой стороны. Наконец, сломав пальцами ледяную корку, Маркус нащупал большой старомодный ключ от входной двери.

– Слава богу, – пробормотал он, дуя на онемевшие пальцы, и зашагал обратно к крыльцу.

Джоанна уже вышла из машины и заглядывала внутрь сквозь разделенные частыми переплетами окна.

– Ну вот, – улыбнулся Маркус и вставил ключ в замок на массивной дубовой двери.

Они вошли в темный холл, пропахший древесным дымом. Маркус включил свет, и Джоанна испуганно застыла, глядя на свирепую медвежью голову, взирающую на нее со стены.

– Прости, мне следовало предупредить тебя о мистере Уэсте, – проговорил Маркус и погладил медведя по всклокоченной шерсти.

– О мистер Уэсте? – повторила она, борясь с дрожью – кажется, в доме было холоднее, чем снаружи.

– Да, Зо назвала его в честь одного из жутких школьных учителей. Не волнуйся, зверя подстрелили не здесь, – поддразнил ее Маркус. – Пойдем, тут холодно. Сейчас разожжем камин в гостиной. Кстати, тепло чужого тела тоже может спасти от переохлаждения, – шутливо заметил он.

Намеренно не обратив внимания на его слова, Джоанна вслед за Маркусом прошла в уютную гостиную, заставленную старыми диванами со стопками диванных подушек. Вдоль одной из стен тянулись полки, на которых стояли книги в кожаных переплетах и семейные фотографии. Пока Маркус искал, чем бы растопить камин, Джоанна внимательно рассмотрела снимки. В маленькой девочке, с лучезарной улыбкой прижимавшейся к сэру Джеймсу, она узнала Зои Харрисон. Здесь было много фотографий сестры Маркуса в разном возрасте – к примеру, в синей школьной форме или на спине большой гнедой лошади. На некоторых снимках Зои обнималась со своим сыном Джейми, улыбавшимся от уха до уха. Однако, как ни искала, Джоанна не заметила ни одной детской фотографии Маркуса. Она уже хотела обернуться и спросить, но услышала его торжествующий возглас.

– Да будет тепло! – воскликнул он, когда в камине вспыхнула растопка и на грубых оштукатуренных стенах заплясали тени от языков пламени. Маркус добавил немного хвороста, а сверху подложил пару поленьев. – Что ж, комната скоро прогреется. Теперь нужно немного протопить дом.

Вслед за Маркусом Джоанна прошла в кухню с массивными балками, полом, выложенным серой плиткой, и старинной плитой. Он открыл тяжелую железную дверцу и засунул внутрь какую-то газету,