решила не обращать внимания. У нее просто не было сил общаться, кто бы ни стоял сейчас на пороге. Отодвинув тюлевую занавеску, защищавшую ее от шумной улицы, Зои посмотрела вниз.

– Господи, – прошептала она, увидев фигуру возле двери и поспешно задернула занавеску обратно.

Однако в этот миг он поднял голову и успел ее заметить.

Снова прозвенел дверной звонок.

Зои быстро оценила свой внешний вид: спортивные брюки, старая толстовка, волосы небрежно собраны на макушке, на лице ни следа косметики.

– Уходи, – прошептала она. – Пожалуйста, уходи.

После третьего звонка Зои прислонилась к стене, чувствуя, как пошатнулась ее решимость никого не принимать, потом бросилась вниз по ступенькам и распахнула дверь.

– Привет, Арт.

– Можно войти?

– Конечно.

Он шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Даже в обычных джинсах и свитере Арт выглядел потрясающе. Зои не могла заставить себя поднять на него взгляд.

– Что вчера произошло? – спросил он. – Почему ты уехала из Норфолка, ничего мне не сказав? Мой водитель ждал тебя больше двух часов.

– Арт, прости, я… – Она все же посмотрела в его теплые зеленые глаза. – Я убежала. Очень… испугалась.

– О, милая. – Он сжал ее в объятиях и притянул к себе.

– Прошу, не надо. Это неправильно. Наши отношения – ошибка…

Зои попыталась отстраниться, но он крепко ее держал.

– Я чуть с ума не сошел, когда не смог до тебя дозвониться и понял, что ты снова убегаешь. Зои, моя Зои… – Он убрал светлые волосы с ее лица. – Я ни на минуту не переставал о тебе думать, желать тебя и задаваться вопросом, по– чему…

– Арт…

– Зои, Джейми мой, верно? Он мой сын, и, как бы ты ни отрицала, я всегда это знал.

– Нет… нет!

– Не важно, что ты рассказала мне какую-то дурацкую историю о другом мужчине. Я не поверил тебе в тот раз и сейчас не верю. Несмотря на молодость, мы столько всего пережили вместе, и ты просто не смогла бы так со мной поступить. Ты слишком любила меня, чтобы вот так обманы– вать.

– Все, хватит! Перестань!

Зои разрыдалась, все еще пытаясь вырваться из его объятий, но он держал крепко.

– Я должен знать, Зои. Джейми мой? Мой сын?

Сил бороться уже не осталось.

– Да, твой! – выкрикнула она и обмякла в его объятиях. – Джейми твой сын.

– Господи…

Они застыли в прихожей, отчаянно цепляясь друг за друга. Арт поцеловал ее, сначала в лоб, в щеки, нос и, наконец, спустился к губам.

– Ты хоть представляешь, как я мечтал об этом моменте, жаждал его, молился…

Он ласкал ей уши, шею, затем одним легким движением осторожно опустил Зои на пол.

Потом они лежали в прихожей на ворохе сброшенной одежды.

– Зои, прости меня, – первым нарушил молчание Арт. – Я… – Он не мог перестать к ней прикасаться и мягко поглаживал по нежной коже спины, убеждаясь, что она рядом. – Я люблю тебя. Всегда любил и буду любить вечно. Меня на улице ждет машина, но прошу, позволь снова тебя увидеть. Я понимаю, насколько тебе это кажется невозможным, да и мне тоже, но… пожалуйста, – с мольбой в голосе прогово– рил он.

Зои не ответила, лишь протянула ему боксеры и носки, молча наслаждаясь интимностью момента, зрелищем того, как он надевает обычные вещи.

Арт оделся, встал на ноги и потянул Зои за собой, тоже вынуждая подняться.

– У нас есть шанс, милая, а пока нам придется видеться тайно. Знаю, так не должно быть, но это временно. И мы обязаны попытаться, ради самих себя.

– Не знаю. – Она прижалась к его груди и вздохнула. – Джейми… я так за него боюсь. Не хочу, чтобы в его жизни что-то менялось. Наши отношения не должны затронуть сына.

– Не затронут, обещаю. Джейми – наш драгоценный секрет. И я очень рад, что ты рассказала мне, Зои, – прошептал он. – Я люблю тебя.

Арт улыбнулся напоследок и направился к выходу. У самой двери послал ей воздушный поцелуй, потянул за ручку и исчез в ночи.

На нетвердых ногах Зои добрела до гостиной и опустилась на диван. Она долго смотрела в пространство, заново переживая каждый миг последних сорока пяти минут. Потом вновь пробудились демоны, угрожая лишить ее душевного спокойствия; они шептали о своих сомнениях, предупреждали о последствиях нарушенного обещания, которое она поклялась хранить вечно.

«Нет… только не сегодня».

Этим вечером Зои не позволит терзать себя ни прошлому, ни настоящему. Она воспользуется текущим моментом как передышкой и погрузится – насколько это возможно – в дарованные им радость и покой.

* * *

В воскресенье Джоанна проснулась в восемь утра. Вокруг царило сельское спокойствие – ни криков с улицы, ни автомобильных гудков. Она уже отвыкла от подобной тишины. С наслаждением потянувшись на удобной старой кровати, Джоанна встала и оделась, потом, дрожа от холода, спустилась вниз. Ее пальто висело на перилах лестницы. Накинув и его, Джо направилась к камину и поворошила тлеющие угли, затем подбросила в очаг растопку, хворост и поленья в надежде прогнать жуткий холод.

Она разглядывала коробки, понимая, как мало осталось у нее времени. А ведь наверху, на чердаке, еще лежала немыслимая куча документов. Чтобы тщательно и планомерно просмотреть их, понадобится не одна неделя.

Джоанна принялась за дело, начав со второй коробки.

Маркус спустился в одиннадцать часов с накинутым на плечи стеганым пуховым одеялом. Несмотря на помятое со сна лицо, он по-прежнему умудрялся выглядеть привлекательно.

– Доброе утро.

– Привет, – с улыбкой отозвалась Джоанна.

– Давно встала?

– В восемь.

– Боже, какая рань. Вижу, ты все еще роешься в бумагах. – Он указал на полупустую коробку рядом с ней.

– Ага. Я только что нашла несколько неиспользованных купонов на одежду 1943 года. – Джоанна помахала перед ним бумажными листами. – Интересно, в «Харви Никс» их еще принимают?

– Вряд ли, – усмехнулся Маркус. – Но, наверное, за эти бумажки можно выручить несколько шиллингов. Думаю, нам с Зои скоро придется основательно за все это взяться. Чай? Кофе?

– Лучше кофе.

– Ладно.

Маркус поплелся на кухню. Джоанна, решив немного передохнуть, пошла следом за ним и села за старый дубовый стол.

– Кажется, твой дедушка начал собирать вещи лишь в середине тридцатых годов. Печально, потому что в биографиях очень мало говорится о его детстве и ранней молодости. А ты что-нибудь знаешь?

– Почти ничего. – Маркус снял крышку с плиты и поставил греться чайник, потом устроился напротив Джоанны и закурил. – Насколько мне известно, он родился где-то в этих местах и в шестнадцать лет сбежал в Лондон, чтобы стать актером. По крайней мере, так