Лукас Кранах Старший. Адам и Ева. 1526.

Первоначальный рай, где царили легкость и изобилие, уступает место нарративам «человек против человека» и «человек против природы», то есть борющийся со стихиями. Древние мифы о потопе описывают катастрофическое явление. В греческой традиции Атлантида погружается в море, оставив после себя лишь легенды. Похожая история об исчезновении острова рассказывается в фольклоре Соломоновых островов. Засуха, пожар, землетрясение, шторм, чума и все виды стихийных бедствий запечатлены в легендах всех культур, и люди пытаются найти причину, по которой разразилась трагедия, и выстоять перед лицом непредсказуемой природы. Зеленый цвет в его самом диком виде не является только лишь успокаивающим и именно из-за этого ощущения свирепой угрозы приобретает негативную сторону.

Неистовство

В мире действуют силы, выходящие за рамки животной логики голода и похоти, которые ассоциируются с красным цветом крови. В глубине души мы знаем, что в какой-то момент природа заставит каждого из нас замолчать. Мы вернемся в прах, и на этом пути нас ждут упадок и разложение разного рода. Так или иначе, молекулы, участвующие (пока что) в формировании и функционировании наших тел, вернутся в круговорот жизни. Без нас. Самые мудрые люди могут утешиться видением вечной, безотходной переработки. У других же засосет под ложечкой.

Легендарный вой Пана, греческого бога пастушества, скотоводства и плодородия, заронил в человеческое сердце ужасающий страх перед стихией. Его имя является корнем слова «паника». В гаитянских традициях вуду Гран Буа, один из главных лоа[185] (духов), живет глубоко в пустыне и не хочет быть увиденным. Он обладает знаниями о натуральных целебных веществах и является защитником дикой природы. Ветвь пантеона вуду, к которой он принадлежит, Петро Лоа, может быть суровой и непредсказуемой – как и сама природа.

Дионис, разорванный в клочья пьяными менадами, танцующими в глубине леса, возвращается к жизни, украшенный усиками живых лоз, напоминающими нам о его первоначальном облике неуязвимого бога растительности и обновления. Ассоциация с делирием и таинственными ритуалами возрождения делают его фигурой, достойной благоговения, как и Персефону, чье ежегодное возвращение из подземного мира знаменует приход весны и пробуждение природы. Ряд древних божеств и героев умирают в той или иной форме, а затем снова оживают, и истории о многих из них связаны с зеленью, растительностью и весной. В Древней Греции легенды об Адонисе и Орфее отражают различные аспекты цикла рождения и смерти, как и рассказы об Осирисе и Шипе-Тотеке в мифах древних египтян и ацтеков соответственно.

Зеленый человек, встречающийся в европейском средневековом искусстве, незаметно переносит неукротимый цикл жизни и смерти в Европу. Начиная с XII века, а возможно, и раньше, духи изображаются как зеленые мужчины и женщины, выглядывающие из листвы, или как существа из листьев. В других вариантах растения и лианы вырастают из глаз, носа, рта и ушей, прочерчивая границу между человеком и уничтожающим потенциалом природы. Языческие корни этих фигур не помешали мастерам изображать их в христианских церквях, вписывая в визуальную среду того времени.

Изображения зеленых мужчин и женщин берут начало от древних языческих божеств растительности, выразительно напоминавших о постоянно обновляющейся природе.

До «Волшебника страны Оз» 1939 года ведьмы не были зелеными. Последующие изображения злодеев созданы под влиянием этого знакового фильма. Здесь в своих самых известных образах появляются Маргарет Хэмилтон и Джуди Гарленд.

Возможно ли, что в героях кино XX века, таких как Злая Ведьма Запада из «Волшебника страны Оз»[186] (1939), мы видим отголосок более зловещего аспекта «Зеленых людей»? Зеленый цвет лица героини Маргарет Хэмилтон был создан в гримерной Джеком Доуном, чья изобретательная работа с пластическим гримом также позволила ему придумать лица Жестянщика, Страшилы, Льва и других персонажей. До этого ведьмы были угольно-черными, огненно-красными или смертельно бледными. Коварное, ядовитое послание, транслируемое зеленой кожей, нашло отклик у зрителей, и в дальнейшем колдуньи в кино, такие как Малефисента в «Спящей красавице»[187] (1959) и Урсула в «Русалочке»[188] (1989), в моменты гнева и злобы становились кислотно-зелеными и извергали зеленый огонь и вихри света или тумана, когда творили свое волшебство.

Более поздней вариацией «зеленого человека» стал фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня»[189] 1979 года. Действие киноадаптации произведения Джозефа Конрада «Сердца тьмы» 1899 года происходит в Юго-Восточной Азии во время войны во Вьетнаме, и героя Мартина Шина, капитана Бенджамина Уилларда, отправляют глубоко в джунгли Камбоджи. Встреча с развратным полковником Курцем в исполнении Марлона Брандо заставляет его столкнуться лицом к лицу с собственными внутренними демонами, и он совершает то же самое зверство, которое должен был предотвратить, проделав столь долгий путь. В конце фильма падение капитана Уилларда в аморальный, органический, пропитанный кровью хаос передается с помощью кадра лица Шина, окрашенного в камуфляжные оттенки зеленого, когда мужчина выходит из темных вод, куда погрузился. У него нет козлиных рогов Пана, и он не воет страшным голосом, но человечность Уилларда явно утеряна. Как и в случае с диснеевскими ведьмами-злодейками, зеленый цвет указывает на гниль морального стержня, и, как и во многих современных историях о человечестве, в картине почти нет места искуплению. Кажется, надеясь на лучшее, мы должны ждать, пока природа не вернет нас в зеленый цикл жизни.

Маскировка

Ношение шкур животных, чтобы скрыть человеческий облик (и запах) от добычи, – охотничья стратегия, старая как мир. Археологические находки каменных и костяных орудий говорят о том, что дубление и сшивание кож и меха существовало по меньшей мере 90–120 тысяч лет назад[190]. Гораздо древнее, по-видимому, окрашивание тела: во время раскопок в Замбии были найдены пигменты, датируемые периодом до четырехсот тысяч лет назад[191]. Растительные материалы имеют тенденцию быстро разлагаться и исчезать, поэтому нам не на что ориентироваться, когда речь идет о ранних маскировочных костюмах, в которые драпировали и завешивали человеческие тела и которые были призваны скрыть хитрых охотников… или воинов.

В маскировочных костюмах натуральные растительные материалы сочетаются с боевым камуфляжным облачением.

Кэмп-Пендлтон, Калифорния, 2007.

Камуфляжные узоры прочно вошли в современную моду. Вот фотография с показа Кристофера Рейберна «Осень/зима 2016».

Шекспир упоминает что-то вроде маскировочного костюма в «Макбете», когда воины Малкольма несут ветки деревьев, чтобы скрыть свою армию, выходящую из Бирнамского леса, и напасть на короля-убийцу и узурпатора Макбета. Малкольм побеждает соперника благодаря элементу неожиданности и избранной стратегии обращения к «лесному