гардеробу». Маскировочные костюмы применяются и сегодня, но они менее распространены, чем униформа из современного камуфляжного материала, появившегося в Первую мировую войну в качестве реакции на новое для того времени использование самолетов в качестве средств наблюдения и боевых сил.

В начале XX века французские camoufleurs – специалисты по маскировке – разработали ткани зеленого цвета для прикрытия снаряжения в надежде, что так вражеские летчики не смогут обнаружить их местоположение. Сейчас многие камуфляжные рисунки создаются с помощью цифровых технологий, и художники привносят в картины живописность, нанося капли и мазки, которые в абстрактной манере передают ощущение жизни и напоминают растения. Появление более точного оружия способствовало аналогичному подходу к униформе пехотинцев, и солдатская одежда вскоре последовала этому примеру. Многовековые традиции облачения воинов в хорошо заметные красные и синие мундиры, отделанные латунными пуговицами, ушли в прошлое, уступив место цветовым решениям, позволяющим сохранить элемент неожиданности. Спектр переливающихся, пятнистых или пикселизированных зеленых, оливковых, хаки и рыжевато-коричневых оттенков теперь неразрывно связан с военной доблестью и солдатскими добродетелями – долгом, мужеством и эффективностью.

Однако, как и в случае с капитаном Уиллардом из «Апокалипсиса сегодня», эти ткани и сшитая из них униформа также стали означать более неоднозначные атрибуты скрытности, сопротивления и насилия. Камуфляж носили на маршах протеста против войны во Вьетнаме в 1960-х и 1970-х годах в попытке подорвать ощущение того, что военные решения и перебрасывание войск были объективными. Возможно, в рамках тенденции недоверия к крупным учреждениям всех видов камуфляж превратился в популярный элемент гардероба как в городе, так и в деревне, массово продается в магазинах, таких как Gap и Target, и введен в высокую моду дизайнерами – Philipp Plein, Burberry и другими. Многие из нас носят подобную одежду, и что же это означает: мы скрываемся, протестуем, готовимся к войне или просто занимаем свое место в природном цикле жизни и смерти?

Климатические изменения и «Зеленые»

Знаем ли мы и наши политики об этом или нет, Природа участвует во всех наших сделках и решениях, и у нее больше голосов, больше памяти и более жесткое чувство справедливости, чем у нас.

Уэнделл Берри. 1997

Члены Greenpeace[192] Франции Жан-Батист Редде и Жан-Франсуа Жульяр присутствуют на демонстрации 2019 года в защиту климата, биоразнообразия и социальной справедливости в Париже.

Все мы должны быть готовы к борьбе с климатическими изменениями. Подавляющее число научных данных свидетельствует о том, что климат Земли претерпевает изменения. Ледники тают. Океаны окисляются. Леса уменьшаются. Температура повышается. Экстремальные погодные явления возникают все чаще. Каковы причины? Факты на местах указывают на нас: виноваты антропогенные факторы. Использование человеком ископаемого топлива загрязняет атмосферу. Потребление воды приводит к истощению ресурсов, а неправильное обращение со сточными водами загрязняет их. Одомашнивание животных и освоение земель ставит под угрозу естественные среды обитания и изменяет региональный микроклимат. Мы нарушаем эдемские природные взаимосвязи, от хрупкого равновесия которых зависит наше существование.

Деятельность человечества настолько сильно повлияла на природные циклы, что наша эпоха была названа учеными «антропоцена» – то есть периодом истории Земли, когда anthropos – мы, люди, – является самым влиятельным фактором. Можем ли мы исправить то, что сделано? Сумеем ли исцелить и сохранить планету и передать ее нашим детям? Необходимо глобальное, не имеющее аналогов в прошлом сотрудничество, и зеленый цвет стал ассоциироваться с усилиями по сдерживанию ущерба.

Некоторые считают, что создание Сьерра-Клуба в конце XIX века и Службы национальных парков США в 1916 году являются ранними признаками осознания, что среду обитания и природные ресурсы необходимо беречь. Многие ссылаются на книгу «Безмолвная весна»[193] Рейчел Карсон, вышедшую в 1962 году, – речь в ней идет о пагубном воздействии пестицидов, – называя ее важным шагом в понимании того, что деятельность человека наносит вред природе. Первый День Земли, организованный в 1970 году, является убедительным доказательством того, что идея о необходимости изменения наших привычек широко обсуждалась. В том же году было создано Агентство по охране окружающей среды США, управляющее сводом нормативных актов, разросшимся в последующие годы. По мере того как правительство увеличивало усилия, активизировался и некоммерческий сектор: появились Greenpeace[194], «Друзья Земли»[195] и многие другие организации, рьяно выступающие за позитивные изменения. Зеленый превратился в цвет активизма.

С формированием в 1980 году партии «Зеленые» (Die Grünen) в Германии зеленый цвет приобрел особое значение. Экологические проблемы в сочетании с желанием достичь социальной справедливости и антивоенной позицией привели молодежь на избирательные участки, и зеленый оказался цветом левых сил, а партии «зеленых» начали играть важную роль в политике примерно ста стран. Немецкие «Зеленые» по-прежнему остаются самой сильной из подобных образований, стабильно набирая 20 % на выборах, но влияние их «коллег» в других государствах растет. Смогут ли «Зеленые» вместе с единомышленниками по всему миру остановить или хотя бы смягчить последствия изменения климата?

Время не ждет. В ближайшие два десятилетия необходимо не постепенно, а радикально сократить выбросы и другие факторы, разрушающие окружающую среду, если мы хотим сдержать рост глобальной температуры, не позволив ей достичь показателей на 2,7 градуса выше доантропоценового уровня. Правительствам, предприятиям и отдельным людям необходимо ограничить потребление и разработать более эффективные средства передвижения, утилизации отходов и производства энергии. Увы, далеко не факт, что мы справимся с этой задачей. Возможно, будущим поколениям будет еще сложнее жить на нашей планете, если мы не сможем придерживаться «зеленых» подходов.

Природа после человека

Логично, неизбежно и блистательным образом опираясь на многие тысячелетия наблюдений человека за окружающим миром, мы можем сказать, что зеленый цвет символизирует рост, изобилие и здоровье. В романских языках слова, обозначающие его, такие как vert во французском или verde в итальянском, происходят от латинского термина viridis, что означает «прорастать». В английском языке слово green имеет тот же германский корень, что и grow. Обе ветви на семейном древе языков напоминают нам о сильных ассоциациях с регенерацией и возрождением как дикой, так и культивированной растительности.

Представляя себе ужасные долгосрочные последствия изменения климата, мы, вероятно, можем позволить зеленому цвету и растениям завладеть нашим воображением: мир после нас действительно может оказаться очень зеленым. В книге Алана Вайсмана «Земля без людей»[196], вышедшей на английском языке в 2007 году[197], высказывается гипотеза о том, что если бы человечество полностью исчезло, то озеленение даже самых бетонных джунглей заняло бы менее пятисот лет. Без людей, поддерживающих то, что мы построили, растения, способные процветать в новых климатических условиях, поглотят созданное и затянут почти все обратно в круговорот жизни – за