– Богдан! – крикнула Ирка, бросаясь за ним. – Куда? Стой! Что за глупости?!

Впереди мелькала темная тень, слышался топот ботинок. Ирка попыталась бежать быстрее, споткнулась о выступающий корень, упала.

– Богдан, вернись! – крикнула она в сгустившуюся тьму.

Ответа не было. Топот ботинок затих вдали.

Девчонка повернула к костру.

– Я ж говорю – придурок, – с неловким смешком сказала Танька и опустила глаза. – Чего он вдруг взбрыкнул? Все вроде нормально было…

– Нормально? Это ты называешь нормально? – порыкивая от злости, сказала Ирка. – Ты постоянно к нему цепляешься! Я тебе сто раз говорила: прекрати, а ты все цепляешься и цепляешься! То Богдан тебе тупой, то…

– А он ко мне не цепляется? То зад у меня толстый, то на заборе он меня бросить хотел…

– Так ведь не бросил же! А вот ты его там, у майора, бросила! Ты ж его запросто усыпить могла! И не пришлось бы ему травиться!

– Ты тоже могла!

Ирка сникла. Кивнула.

– И я могла. Торопилась, ссориться с тобой не хотела, посчитала, что без него справимся. А Богдан за нас испугался. Все сделал, чтоб на помощь полететь. А мы его обидели. – Опустив голову, девчонка побрела к палатке.

Скрылась за пологом, а через минуту вернулась, держа швабру под мышкой.

– Ты куда?

– В одном Богдан прав, – сказала Ирка. – Это он, когда спит, очень крутой, а когда бодрствует – обыкновенный пацан. А здесь сейчас обыкновенным не место. – Она вскочила на швабру и понеслась над землей, внимательно вслушиваясь и всматриваясь во тьму.

Через мгновение Танька догнала ее.

– Ото пышный молодый паныч! – Пожилой сивоусый дядька, совершенно в Танькиной манере уперев руки в бока, широко растопырив локти, стоял поперек тропы.

Богдан готов был поклясться, что еще секунду назад там никого не было.

– Никакой я не паныч! – буркнул пацан.

Разговаривать не хотелось, да и дядька выглядел настораживающе: полуголый, в одних темных широких штанах да смушковой шапке на голове. По широкой дуге Богдан двинулся в обход загораживающего тропу незнакомца.

И тут же на плечо ему, пригибая к земле, упала тяжелая рука. Дядька, мгновение назад стоявший на середине тропы, теперь нависал над Богданом. Мальчишка видел, как туго сплетаются мускулы у него на груди и на руках. Немолодой, а накачанный – прямо культурист.

– Може, и не паныч, а може, и паныч! – засомневался сивоусый, вглядываясь Богдану в лицо. – Паныч, мабуть, вже б в штаны наклал, гуляючи тут сам-самисенький, та под Солнцеворот. Що, хлопец, як штаны, сухи?

– Не ваше дело, – огрызнулся Богдан. – Плечо пустите, ну!

– Ще не запряг, а вже нукает – как есть паныч! – Пальцы сжались, будто тиски.

Плечо стрельнуло болью, выжимая из глаз слезы.

Конечно, без оружия – это не его, ему бы меч, но меч остался в палатке, а полуголый дядька здесь, и надо выкручиваться, потому что неизвестно, чем такая встреча на темной тропе может закончиться. Богдан начал действовать. Как учили. Дядьке ребром ладони по запястью, резко двинуть плечом, освободиться, ухватить нападающего за большой палец…

Не вышло. Дядька легко переступил, подстраиваясь под Богдановы движения, плеча не выпустил, пальцы свои уберег. И громко, заливисто расхохотался:

– Не, якый же ты паныч! Ты настоящий казак! Такой и черта не забоится! – Сивоусый разжал пальцы, но тут же дружески обнял Богдана за плечи, встряхнул, снова отпустил. – Эх, нравятся мне отважные хлопцы! – Теперь от дядьки прямо волнами исходило дружелюбие.

Богдан мрачно усмехнулся. Сегодня на этом острове он нравился всем. Буквально каждому встречному. Наверное, лучше ему с этими самыми встречными и оставаться. А не навязывать девчонкам свое общество, раз уж оно им не подходит. Особенно Таньке.

– Парень! – В мах сорвав с себя шапку, сивоусый шваркнул ее себе под ноги, открывая бритый череп с одной-единственной длинной прядью. – Раз уж ты меня не испужался, будет тебе за то награда! Слушай меня, хлопче! – Снова ухватив Богдана за плечо, он почти поволок его за собой по тропе. – Байку тебе расскажу, как есть правдивую! Давно то было! Ходили мы з братьями-казаками на Черный шлях, да под самый Перекоп, татарву пощипать! Лупили их, нехристей, за веру православную и добыли на том изрядный скарб, та повезли соби до дому! Алэ ж погналася за нами клята татарва, день за днем гнала: через степь та через Днипро. И решили тогда панове-братия скарб здесь зарыть, чтоб не достался клятым! – Дядька остановился, понизил голос, заговорщицки огляделся по сторонам. – Зарыли-заговорили, на пять смертных голов та на долгие сто лет! Жребий меж собой кинули, и выпал тот жребий на меня! Схватили меня хлопцы, Слово крепкое наложили, чтоб обретался я при том скарбе под землей и его охранял! Аж пока не найдется парубок бесстрашный, настоящий казак… – Дядька тяжко вздохнул и начал тащить Богдана дальше. – Вот и выхожу каждые сто лет на Солнцеворот, шукаю. Три раза вылезал, всё без толку. А на четвертый ты подвернулся! Не перевелись еще лыцари!

– Прямо как в сказке: один раз не испугался – сразу мешок золота получи. В жизни так красиво не бывает! – Богдан отступил подальше, подозрительно глядя на старого казака. Ох, что-то крутит он, выползень подземный!

– Не веришь? Или труса празднуешь? Не такой ты и отважный, как по первости мне сдалось! – пренебрежительно хмыкнул сивоусый. – Сам гляди, хлопче! Пойдешь со мной – твой скарб будет, та и у меня своя выгода – служба моя закончится, на поверхность выйду. Соскучился под землей, воли хочу! Не пойдешь – я на следующие сто лет под землю уйду, а потом снова спробую отважного знайти. А ты всю жизнь локти кусать будешь, что проворонил свое счастье.

Богдан задумался. Настоящее казацкое сокровище! На миг его воображению представился кадр из кино про Али-бабу. Подносы с золотыми монетами, золотые кувшины, драгоценности! Самоцветы! Да про человека, который такое найдет, даже Танька не осмелится сказать – никакой! А оружие? Кривые татарские сабли, кольчуги тончайшего плетения! К турнирам и ролевкам доспех самому приходится делать, а тут такое сокровище! Не-ет, этот клад упускать нельзя! А риск…

– Чи може, тоби, хлопче, не велят с чужими дядьками водиться? – насмешливо спросил сивоусый, и это стало последней каплей.

– Все мои велельщики далеко. – Богдан посмотрел туда, где остались палатка и девчонки, и решительно зашагал по тропе.

– Ото добрэ! – торопливо пробормотал сивоусый и, обогнав Богдана, пошел впереди.

Роща закончилась, тропа вывела их на поросший сухой травой и редкими осенними цветами настоящий кусок степи. Они пошли, вздымая ногами мелкую пыль. Земля шевелилась. Вздымалась и опадала, словно под тонким слоем почвы гуляли настоящие морские волны. Далеко впереди вспучился высокий курган, а на его вершине…