и холодящую уверенность ее пилота. Бросаю взгляд на Тима. Он тоже то и дело поглядывает на меня.

Во время тренировок действовать приходилось не думая, потому что собственные мысли я попросту не слышала. Сейчас их много, но еще чуть-чуть, и они снова исчезнут, потонут в скорости.

Время летит стремительно.

Мы с Тимом вдвоем в плотном коконе. Он и я. Отделены от внешнего мира толстым слоем бронированного стекла и металла. При этом меня не оставляет абсолютно четкое ощущение, что эта тесная кабина — самое безопасное место на свете.

Тим газует на месте, он как будто психует. Грохот мотора и вибрация передаются в каждую мою косточку, тело максимально напряжено в ожидании скоростного рывка. Испарина. Я сжимаю в руках записную книжку, испещренную вчерашними стрелками и метками.

Как пилоты проходят через это снова и снова? Как выдерживают такое напряжение?

Пальцы едва заметно дрожат, но не от страха, а от осознания важности момента. Это не просто благотворительная гонка, на которой Тим заявит о себе. Это наша гонка. Гонка, где я — неотъемлемая часть его успеха, где мой голос — проводник между ним и дорогой. Тим слушает меня. Он никогда никого так не слушал, как все утро — меня. Каждое слово, каждый шепот, каждый вдох.

И это невероятно. Незабываемо. Я возбуждена, нахожусь на грани нервного срыва и одновременно в полной боевой готовности. Пока к машине не подбегает Семен и не ударяет по капоту.

Дальше все как в тумане. Я не сразу понимаю, что происходит, но Тим приоткрывает дверь.

Семен говорит ему:

— Сергей здесь. Успел.

Сквозь пелену доходит смысл слов. Приговор. Истерика подступает к горлу. Еще один вздох, и я буду просто реветь, что совершенно не свойственно спортсмену. Но ничего не могу с этим поделать.

Я хочу участвовать. Это наша гонка. Наша с Тимом. Он мне обещал.

— Слава богу! — выдыхает Тим и словно впервые за утро расслабляется. — Настя, побудь в шатре.

— Тим… Я смогу. Тим, пожалуйста, ты можешь мне доверять.

— Быстрее.

Моя дверь открывается.

Ведущий объявляет, что у команды Агаева замена за минуту до старта. Он над нами смеется. Ситуация становится еще более драматичной. Тим явно в бешенстве. И тем не менее.

— Тим… — начинаю снова.

Он поднимает визор и смотрит мне в глаза. У меня на языке столько разных слов, в том числе ругательных и оскорбительных, в его адрес, разумеется. Но все они вдруг застывают, а потом рассыпаются в невидимую пыль. Приходит осознание, что Тим уже принял решение. И еще — что он ощущает облегчение.

Грандиозное, максимальное, предельное. Что меня не будет на треке. Это для него важно.

— Пожалуйста, — это все, что он говорит мне.

И я слушаюсь, не смея продолжать ругаться. Потому что понимаю: так нужно, так будет правильно.

— Но, если что, я готова прикрыть, — бросаю в воздух.

Это правда. Я прикрою его. Всегда, в любой ситуации. И кажется, что едва заметным движением головы Тим показывает: он услышал.

Я уступаю место Сергею. Выкрикиваю напоследок:

— Порвите их!

Тим кивает и опускает визор.

Спустя минуту пилот и его штурман в машине, стоят на старте. А я в полной экипировке, чтобы сохранить инкогнито, вместе с механиками переминаюсь с ноги на ногу в штабе.

Все как-то неправильно! Спонтанность в нашем случае плохой спутник, заезд предстоит опаснее, чем должно было быть. Парни давно не работали в команде. Я изрядно нервничаю. В ухе наушник, и слышно все, что говорят в кабине.

— Чуть не променял меня на девчонку? — смеется Сергей.

— Справлялась она отлично, — отвечает Тим. — По крайней мере не ныла месяцами на приеме мозгоправа: как мне жить, я видел вблизи горящую машину? — передразнивает он.

Я широко улыбаюсь.

— В койке, возможно, и справляется, а в кабине девицам делать нечего, — отсекает Сергей.

— Девицы девицам рознь, — пространственно замечает Тим.

— Она что, слушает? — спохватывается штурман. — Настя, день добрый! Приятно познакомиться. Хей, без обид, я просто ревную Агая. — И добавляет с веселой выразительностью: — Он всегда был моим.

— Бля-ядь, — тянет Тимофей.

Микрофона у меня нет, поэтому, рассмеявшись, я просто качаю головой.

— И правильно делаешь, потому что теперь он мой, — отвечаю вслух, понимая, что слова услышат механики.

Тим с самого начала был против того, чтобы я ехала в кабине, хотя мне нравилось и у меня получалось. Поэтому ощущаю соперничество.

— Агай, расскажешь потом о ней? — Тон Сергея такой простой и легкий, словно им не предстоит заезд через пару секунд.

И меня это раздражает. Будь серьезнее, мужик! С тобой в машине сидит лучший пилот на свете.

— Не-а. Готовься, Настя там подправила записи. Полистай.

Через несколько секунд Тим заводит двигатель, и мои уши заполняет шум. Я вцепляюсь в спинку стула, на который опираюсь. Зажмуриваюсь, потому что неспособна смотреть.

Гонка начинается!

— Левый три, через пятьдесят метров! — говорит Сергей, и я вторю ему беззвучно, потому что выучила этот участок дороги наизусть.

Раньше гадала, как штурманы успевают направлять и ориентироваться при таких скоростях и нагрузках. Господи, времени достаточно! Мурашки так и бегут по телу.

— Обгоняй на хрен! — вопит Сергей.

Тим хохочет!

Я открываю глаза и задерживаю дыхание. Сердце бьется как бешеное. Нельзя ошибиться. Один неправильный поворот — и вылетят.

Представляю, как Тим сосредоточенно смотрит вперед, на извивающуюся ленту дороги. Он ведет грязно. Намного грязнее, чем когда я была с ним в кабине. Он специально провоцирует.

Гонка продолжается. Парни летят с огромной скоростью, идут на обгон, действуют командой.

— Поворот вправо, тридцать метров. Осторожно, гравий, — предупреждает Сергей, и я в очередной раз повторяю беззвучно.

Последняя часть пути, самая сложная.

— Спуск через холм, пятьдесят метров, — говорю я первая. Следом за мной Сергей.

Финиш близко. Мир сужается до узкой полосы асфальта, до ритма дыхания.

Я приклеиваюсь к монитору. Машина на скорости срывается вниз, из-под колес сыпется гравий, мерс начинает водить из стороны в сторону. Предельно напрягаюсь.

— Левый четыре, длинный, — командуем мы с Сергеем хором.

Машина пересекает финишную черту и резко тормозит, скользя на гравии. Следом наступает тишина. Я с трудом осознаю, что гонка закончена. Столько подготовки, внезапная рокировка, нервы, страхи. Все закончено. На сегодня.

Прямо на голову обрушивается тонна опустошения.

Не выдержав, я бросаю все и спешу в дом на колесах. Пусть они празднуют. Пусть веселятся, радуются.

Краем уха я слышу, как ведущий орет:

— Дамы и господа, у меня просто нет слов!.. Ну разве что несколько. Итак, пока лучший результат… нашей благотворительной гонки… показал Тим Агаев! Да-да, тот самый, о