– Я похож на идиота? – спросил Лукаш у пистолета, но «кольт» выжидающе промолчал. – Твоего владельца, господин «кольт», я убил просто так, без раздумий и последующих терзаний. А ведь он мне ничего плохого не сделал. Не успел, не от него это зависело, но все-таки… Я же не пытался себя наказать за это?

Лукаш положил палец на спуск пистолета, медленно сдвинул предохранитель.

– Тут-тук! – сказал Лукаш. – Есть там кто-нибудь? Кто-кто в теремочке живет?

Пистолет ждал.

Лукаш повернул пистолет к телевизору и передернул затвор. Патрон вылетел, покатился по полу в коридор.

– А ты говоришь – идиот, – покачал головой Лукаш. – Хотя…

Лукаш положил пистолет и магазин на стол возле кровати, встал и поднял патрон, подбросил его на ладони, поставил рядом с пистолетом, стукнув донышком гильзы о крышку стола. Как шахматной фигурой.

– Хотя, – сказал Лукаш. – А кто, кроме идиота, мог взять себе в качестве сувенира пистолет и винтовку с оптическим прицелом? Только идиот способен тащить все это опасное железо через блокпосты, патрули и заставы. Профессиональный убийца такого делать не стал бы. Точно – не стал. Пришил – и ладненько. И концы в воду. Не то что Лукаш! Этот везучий, но такой бестолковый сукин сын.

Избыточная подстраховка? Очень может быть. Но все в совокупности – достоверность и непротиворечивость характера. Вчерашняя пьянка, например. Не станет ведь киллер перед акцией пускаться в загул? Дрожание рук после возлияния и недосыпа. А ведь сотни людей видели, как Лукаш хлестал горячительные напитки и ушел с вечеринки одним из последних. Так себя ведут киллеры?

Настоящие профессионалы соблюдают режим, вовремя ложатся спать, регулярно питаются. Идут на работу без тремора, головной боли и всякой неуверенности. А еще профессиональный ликвидатор не станет убивать генерала таким странным способом. Не будет подставляться под пулю там, где можно все сделать, не приближаясь к мишени ближе, чем на сто метров.

Так что Лукаш – просто везучий сукин сын. Торговая марка, блин. Вот если бы еще понять, зачем вся эта каша с Колоухиным заварилась – совсем было бы хорошо.

Лукаш лег, заложив руки за голову.

Ничего, Петрович скажет. Если не отправит куда-нибудь в Карелию на утилизацию завтра… Лукаш взглянул на часы… сегодня, с утра пораньше.

Не отправит.

Если до разговора с Лукашем еще мог, то после…

Лукаш уснул.

Утром его снова расстреляли, а в ресторане, во время завтрака, после оваций по случаю счастливого избавления, его пригласили на вечеринку.

Гулянку по случаю счастливого спасения коллеги журналисты решили закатить, естественно, в «Мазафаке». Возможно, некоторые из акул пера искренне считали, что ресторация, открытая полгода назад неподалеку от здания ФБР, и в самом деле является русским рестораном, но скорее, решили дружески подколоть Лукаша.

Если бы все зависело от Лукаша, то Квалья, сунувшийся с приглашением к завтракавшему Лукашу под многозначительными взглядами журналистов, был бы послан резко, категорично и однозначно. Может быть, даже схлопотал бы по своей гладко выбритой макушке чем-нибудь тяжелым, но поскольку образ недалекого рубахи-парня требовал жертв и усилий, то пришлось просто встать из-за стола и раскланяться под дружные аплодисменты журналистов.

Счастливое спасение было? Было. Колоухина пристрелил? Пристрелил. Понятно, что по этому поводу грех не выпить в теплой компании. Гульнуть изо всех сил, встряхнуться и встряхнуть окружающих, век бы их не видеть…

– На Сицилии, – провозгласил Квалья, – только убив своего первого, мужчина считается мужчиной. Сегодня у нас есть повод отпраздновать совершеннолетие нашего дорогого друга Михаила Лукаша! К тому же в один день он не просто отправил к праотцам ближнего своего, но и сам чуть не был убит и чудом пережил нападение. Я полагаю, с него причитается.

Все одобрительно зашумели в том смысле, что да, что нужно выставляться по такому поводу. Даже непьющий вроде бы Махмутка высказался за то, что обмыть такое нужно, дабы не гневить Аллаха на будущее.

– Ладно, – сказал Лукаш. – Большинство из вас, сволочей, в отдельности не вызывают у меня положительных чувств, но вместе вы неплохая компания. Сегодня в девять.

– В «Мазафаке»! – выкрикнул Квалья, и Лукашу ничего не оставалось, как подтвердить – в «Мазафаке».

И весь день вечеринка маячила перед внутренним взором Лукаша, как мрачная серая туча на фоне ясного голубого неба…

Ну да, неба. И ясного голубого. Тучи, тучи, всполохи молний и вонь – оглушающий смрад, пропитавший все вокруг. Это фигурально выражаясь, естественно.

А так – хоть и жара, но погода замечательная, мусор и обломки с улиц убрать уже успели, а выбитые стекла в окнах заменили фанерными щитами. Все выглядело очень добропорядочно и чинно. Столица великого государства вроде бы…

Даже фэбээровец, явившийся сразу после завтрака к Лукашу для беседы, был очень чинным и добропорядочным. Респектабельным.

Темно-серый костюм и белоснежная рубашка, несмотря на утренние жару и духоту были безукоризненны, на носках отполированных туфель горели отражения ламп, голос тихий, спокойный – не специальный агент ФБР, а образец корректности и респектабельности, бальзам для израненной души.

– Мы решили не приглашать вас к нам, – вежливо улыбнувшись, сказал специальный агент, имя и фамилию которого Лукаш принципиально не запомнил. Кто верит имени и фамилии агентов ФБР на задании? – Если не возражаете, то мы можем пообщаться в вашем номере…

– Обычно я в свой номер кого попало не вожу, – с не менее вежливой улыбкой схамничал Лукаш, – но раз уж вы настаиваете…

– Ну что вы, – прищурился американец, продолжая держать чуть поблекшую улыбку на лице. – Я не настаиваю, я прошу вас… Если бы я настаивал, то сюда приехала бы группа, вас вежливо, но настойчиво пригласили бы в машину…

– Вызвали бы российского консула, – в тон ему подхватил Лукаш. – Я забыл, или все еще существует эта смешная бумага про особый статус граждан России на территории Соединенных Штатов?

Улыбка, наконец, ушла с лица специального агента. Наверное, чтобы не позориться.

– Вы, простите, убили человека, – сказал агент. – Гражданина Соединенных Штатов, как бы там потом все ни повернулось. И мне кажется, что…

Лукаш достал из кармана телефон, демонстративно посмотрел на время.

– Сейчас половина девятого. В одиннадцать часов состоится пресс-конференция, на которой я должен присутствовать. Мы уложимся в это время?

– Непременно, – сказал американец.

И, в принципе, не соврал.

В мелочи он не лез, вопросы строил ясно, четко и вроде бы без двойного дна.

– Откуда вы узнали о месте пребывания генерала Колоухина?

– От своего шефа.