в плавание к фракийскому берегу, но были встречены упомянутым патрицием Феофаном и не сумели укрыться от его неусыпной и доблестной души. Тотчас же завязывается второе сражение, и множество кораблей пустил на дно и многих росов убил упомянутый муж. Лишь немногим удалось спастись на своих судах, подойти к побережью Фракии и бежать с наступлением ночи»[56].

Итак, отягощенный добычей флот Игоря в сентябре 941 года был добит в море. Но князю с частью воинов все же удалось вернуться на Русь. Хорошо зная греческий источник, составитель «Повести временных лет» попытался придать этому набегу некоторый героизм, описав сначала жесточайшее сражение на суше, которое Игорь чуть не выиграл, и лишь затем разгром его флота с помощью страшного оружия греков. Возможно, такой подход был справедлив: иноземцы могли преувеличить значение первой стычки русов с Феофаном, якобы спасшим Царьград, на который Игорь, возможно, и не собирался нападать.

«Потом же, – сказано в «Повести временных лет» после описания зверств русов, – пришли воины с востока, Панфир доместик с сорока тысячами, Фока же патриций с македонянами, Федор же стратилат (воевода. – А. Б.) с фракийцами, с ними же и сановные бояре, окружили русь. И советовалась русь, и вышла против греков с оружием, и бой между ними был злой, – едва одолели греки. Русь же к вечеру возвратилась к дружине своей и ночью, сев в ладьи, отплыли. Феофан же встретил их в ладьях с огнем и стал пускать огонь трубами на ладьи руские. И было видно страшное чудо (греческий огонь, что-то вроде напалма. – А. Б.). Русь же, видя пламя, бросалась в воду морскую, стремясь спастись. И так оставшиеся возвратились домой. Пришедшие в землю свою, поведали каждый своим о происшедшем и о ладейном огне. “Будто молнию небесную, – говорили, – имеют у себя греки и, пуская ее, жгли нас; потому и не одолели их”».

«Игорь же, – завершает рассказ «Повесть временных лет», – вернувшись, начал собирать множество воинов и послал за море к варягам, приглашая их на греков, снова собираясь идти на них».

Эта героическая версия, конечно, устраивает нас больше, чем рассказ Начальной летописи о том, что Игорь сам не ходил в поход, но послал своих воинов, которых греки пожгли огнем, а после возвращения домой русь предалась безделию: «в том же лете препочила, и на другой год».

Смерть Вещего Олега

Но именно негероическая версия Начальной летописи нашла подтверждение у иностранцев. О том, что походом на греков где-то в 930–940‑е годы командовал не Игорь, а некий воевода Х-л-г (H‑1‑g-w – Олег?), рассказывает недатированное письмо одного иудея, подданного хазарского кагана Иосифа (930–960‑е годы), своему другу на Средиземном море. Первоначально «царь Руси» Х-л-г был нанят византийским императором Романом для войны против хазар. Но хазарский полководец разбил византийцев в Крыму и выбил Х-л-г(а) из захваченной им крепости Самкерц у Керченского залива. Тогда Х-л-г вынужденно принял предложение хазар напасть на Византию: «И пошел тот против воли и воевал против Константинополя на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали русы подчинены власти хазар»[57].

Совпадение сроков набега (четыре месяца) и первой (согласно летописям) встречи русов с греческим огнем в походе 941 года позволяет думать, что Х-л-г и летописный Олег вполне могут быть одним лицом. Для князя, собиравшегося воевать против каганата, было вполне уместно призвать славянские племена давать дань ему, а не хазарам. С тем ли Олегом заключили приведенный в «Повести временных лет» договор императоры Византии в 911 году, сказать нельзя. Но иудейско-хазарский автор совершенно уверен, что воевать против кагана Х-л-г начал именно по наущению империи.

Явно легендарная кончина Олега и спор летописцев о его могиле (от Киева до Ладоги) показывают, что вещий князь исчез как-то странно. Почему бы ему не пропасть на южном берегу Каспия, куда русы совершали военные походы с IX века? Они не отражены в летописании, прославлявшем деяния строго избранных героев, связанных с родом Рюрика, но от этого не менее внушительны, даже по рассказам противников древних русов.

Ибн Исфандийар в «Истории Табаристана» (XIII век) рассказал, что во времена правления эмира Алида ал-Хасана ибн Зайда (между 864 и 884) они напали на порт Абаскун, но эмир «перебил всех русов». В начале X века атаки русов совершались постоянно; «царь Ширваншах получил об этом известие, он приказал устроить в море засаду и, в конечном счете, ни одного из них не осталось в живых, и так частое появление русов в этой стране было приостановлено».

Путешественник из Багдада Аль-Масуди как раз в 940‑х годах красочно описал набег русов на Каспий в 913 году. Русы пришли с Дона и Волги по договору с хазарским каганом, которому обещали половину добычи. Они разорили множество городов и разграбили берега. Закрепившись на островах в районе нынешнего Баку, они потопили флот царя Ширвана и несколько месяцев пиратствовали, после чего ушли на Волгу. Однако на переволоке в Дон русов атаковала конница кагана (15 тысяч всадников). В трехдневном сражении полегло 30 тысяч русов, 5 тысяч ушли вверх по Волге, а остальные, бросив корабли, сошли на западный берег реки, но были уничтожены буртасами и волжскими булгарами. И до сей поры, констатировал Аль-Масуди в 943 году, о набегах русов на Каспий не было слышно.

Однако Масуди поспешил со своим успокоительным заявлением. В том же 943 или 944 году русы, как буря, ворвались на Каспий и взяли крупный город Бердаа. Персидский историк, поэт и философ Ибн Мискавейх (ок. 932–1030) был искренне восхищен их силой и мужеством: «Народ этот могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит. В обычае у них, чтобы всякий носил оружие. Привешивают они на себя большую часть орудий ремесленника, состоящих из топора, пилы и молотка… Сражаются они копьями и щитами, опоясываются мечом и привешивают дубину и орудие подобное кинжалу. И сражаются они пешими, особенно же эти, прибывшие [на судах]. Они проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры, несущей воды свои из гор Азербайджана и Армении и втекающей в море… Когда они достигли Куры, вышел против них представитель Марзубана и заместитель его по управлению Бердаа… После того как они начали сражение, не прошло и часу, как русы пошли на них сокрушающей атакой. Побежало регулярное войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кроме дейлемитов (местное правящее племя. – А. Б.). Поистине, они устояли некоторое время, однако