– Конечно, нравится! – Одно из платьев я даже к груди прижала. – Это ж винтаж!

– Слово-то какое подобрала, – улыбнулась Светлана Матвеевна. – Ну так носи. Для деревни-то сойдет. А то уж больно ты как мальчишка одеваешься… И красоты твоей за такими вещами не углядишь.

Я смутилась. За неимением теплых вещей по вечерам я по-прежнему разгуливала в богдановском худи. Да и не хотелось мне его отдавать, если честно.

Я спрыгнула с топчана и приложила платье. Покружилась, имитируя вальс. Подол игриво покачался из стороны в сторону. Я тут же вспомнила про макияж. Алиса так здорово меня накрасила… Даже на танцы сбежать захотелось. А если Богдан увидит меня, такую красивую, и влюбится? Откровение Алисы на мой счет грело душу. Хотя я вспомнила и другие ее слова, по поводу ревности и Семенова, и настроение сразу испортилось. Осмелившись, я все-таки спросила у Светланы Матвеевны, которая по-прежнему сидела на топчане и до этого с улыбкой наблюдала за моим дурашливым танцем:

– А кто такой Слава Семенов?

Светлана Матвеевна явно напряглась.

– А ты откуда про него знаешь?

Спросила она это таким ледяным тоном, что я даже растерялась. Светлана Матвеевна явно была в курсе большой влюбленности своей Алиски.

– От Ильдара Фаридовича, – ответила я.

– Славка – плохой человек, не вздумай с ним общаться, – отрезала Светлана Матвеевна. Я даже пожалела, что завела этот разговор и испортила женщине настроение. Вот же Алиску угораздило вляпаться! – Этот несносный пацан своими выходками мать в гроб свел. Царствие ей небесное!

Светлана Матвеевна перекрестилась. Со двора я вновь услышала голоса Богдана и Алиски и, чтобы перевести тему, вдруг снова спросила:

– Светлана Матвеевна, а вы умеете приворотное зелье готовить?

Этот вопрос как-то сам собой всплыл в моей голове.

– Приворотное зелье? – снова улыбнулась хозяйка дома. Женщина тут же немного оттаяла. – На кой оно тебе?

– Да так… – пожала я плечами. – Приворожить одного человека. Чтобы он о других девушках больше не думал никогда. Только обо мне. Но чтоб все время.

– Глупости все это, – поморщилась Светлана Матвеевна. – Любовь из ничего возникает. Это вспышка, искра. Вспыхнуло, и горишь.

– Ага, дотла, – вздохнула я, вспомнив разговор с Богданом на тесном топчане.

– Но есть у меня другое действующее средство. – Светлана Матвеевна хитро улыбнулась.

– Это какое же? – заинтересовалась я.

– Духи. Волшебные.

– Волшебные? – эхом отозвалась я, будто уже поддавшись чарам.

Вместо ответа Светлана Матвеевна поднялась с топчана. Я – за ней. «Волшебные духи» оказались спрятанными на кухне, в одном из многочисленных ящичков. Светлана Матвеевна протянула мне флакончик.

– Они пахнут зимой, – сказала она.

Я вдохнула необычный аромат. «Волшебные духи» пахли тающим снегом и речными травами. Такой аромат точно никогда не забывается.

И в эту секунду мне снова нестерпимо захотелось на танцы. Кружиться, кокетливо придерживая подол, там, где тебя никто не знает. Ты – чужачка. Секундное помутнение. Я схватила флакончик и прижала к себе. Почувствовала себя Золушкой, которую нарядили к предстоящему балу, крысу превратили в кучера, а тыкву – в карету.

Я отправилась обратно к себе – переодеваться. Ведь не хотела идти! Но платье в цветок и духи с запахом ладанного холода манили… А еще макияж водостойкий. Который, как обещала Алиса, продержится до самого утра. В полутемной комнате, снова любуясь на свое отражение, я вдруг показалась себе таинственной и незнакомой. Будто это и не я больше. И прежней никогда не стану.

На крыльцо я вышла в тихих синих сумерках. Алиса и Богдан уже были готовы. Брюнетка – в откровенном мини. Богдан – в брюках и светлой рубашке. Такой родной, загорелый, красивый… У меня болезненно заныло под ложечкой. Я снова вспомнила рассказ Алисы о ее неверном и безбашенном Семенове, который держит в страхе всю деревню. А если он сегодня все-таки явится на танцы? Нет, все-таки я должна предупредить Богдана…

Я видела, как Волков замер, когда я только появилась на крыльце. Сердце громко заколотилось. Светлана Матвеевна, которая вышла нас проводить, таинственно улыбалась. Будто она и была той самой феей, которая подготовила Золушку к предстоящему балу. Посмотрела я и на Алису. Та была вся как на иголках. Буркнула под нос: «Бабушка, ты все-таки пристроила свои платья», – и быстрым шагом направилась к воротам. Алиса явно нервничала перед предстоящей встречей. Я тоже волновалась. Над нами будто зависла черная туча. Скоро танцующий смерч сметет все на своем пути. О последствиях возможной «бури» и подумать было страшно. Один Богдан даже не подозревает, что нас всех ожидает. Не чувствует этот запах озона в воздухе.

Когда мы вышли за ворота, Алиса первой направилась в сторону построек.

– Догоняйте, – бросила она уже на ходу. Брюнетка даже не собиралась нас дожидаться.

Мы с Богданом остановились у того самого куста вишни, который пугал меня в первый вечер нашего пребывания в Юрьево.

– Хорошо выглядишь, – наконец сказал Богдан.

– Спасибо, – кивнула я. Кажется, впервые услышала эти слова от Волкова. То, что он сказал мне их еще у больницы, когда я облачилась в мужскую одежду, не считается. Тогда Богдан просто хотел меня поддержать. А тут… «Хорошо выглядишь». Это вам не привычное «Так выросла за лето». Я чувствовала – здесь совсем другое. И от этого нового чувства захотелось счастливо зажмуриться.

– Идем? – Богдан кивнул в сторону удаляющейся от нас Алисы.

– Погоди! – хрипло сказала я, схватив Волкова за руку. – Богдан, может, мы никуда не пойдем?

– Это еще почему? – простодушно рассмеялся Богдан.

– Мне Алиса сказала, что там чужих ребят не любят, – ответила я, не отпуская руку Волкова. На удивление, он лишь ободряюще сжал мою. Тогда я решила припугнуть: – Даже побить могут.

– Побить? – Богдан улыбнулся. – Но девушек же не тронут, надеюсь? А мне ты предлагаешь как трусу отсидеться дома?

– Почему сразу как трусу? – начала злиться я. – Просто не быть дураком и не лезть на рожон.

Но вместо этого Богдан только потянул меня на себя.

– Пойдем, Майя. Перед отъездом нам нужно развеяться. Не бойся. Тебя никто не обидит. Я за этим прослежу.

«Тебя бы никто не обидел! – сердито подумала я. – Жалко мне твое смазливое лицо…» А может, обойдется? На небе загорелись звезды. Теплый вечер, конец августа, запах тающего снега… Благодаря духам, которыми я надушилась.

Богдан, словно тоже только сейчас почувствовав запах, вдруг склонился ко мне и едва не уткнулся носом в шею.

– От тебя сегодня приятно пахнет, Михайлова, – сказал он, выпрямившись. – Свежо. Я будто в ночном заснеженном лесу.