Почувствовала, как Ринат сильно сжал мою ладонь. Попыталась ее освободить, но не тут-то было.

– Ниче твоему дружку не будет. Так, морду чуток кастетом подправили. Красоту попортили. Будет знать, как чужих баб лапать, – ответил широколицый.

А потом так же резко отпрянул и вернулся к своим дружкам. Я развернулась и снова взглянула на крыльцо. После угроз этого бандюгана желающих поглазеть на драку (хотя какая это драка? это избиение!) стало намного меньше. Но все-таки несколько ребят продолжали топтаться на крыльце. Тогда я выкрикнула сквозь горячие слезы, которые текли по щекам:

– Что ж вы стоите и смотрите? Позвоните же куда-нибудь! Позовите на помощь! Вы – просто жалкие трусы!

Однако парни тут же молча направились к входу в ДК. Никто не хотел связываться с бандой Семенова. Послышалась громкая музыка, хлопнула дверь, а затем повисла зловещая тишина вокруг.

– Ш-ш! – зашипел на меня Ринат.

– Что ты шипишь? – плакала я. – Кто из них этот Сема?

Ринат, щурясь, уставился в темноту. Я в ту сторону даже смотреть больше не могла. От бессилия хотелось рухнуть на землю и еще сильнее разрыдаться.

– А его тут нет, – наконец сказал Ринат.

– Как это нет?!

– А вот так.

Я снова огляделась. Алисы рядом с нами по-прежнему не было. Как сквозь землю провалилась!

– Ринат, что делать? – проскулила я.

Парень быстро отвел меня к опустевшему крыльцу и проговорил:

– Пожалуйста, Майя, дождись меня здесь! Не ходи никуда. Прошу тебя!

– Угу, – закивала я, глотая слезы.

Одинокий фонарь у крыльца слепил глаза, поэтому я не могла разглядеть, что происходит поодаль, в ночном сумраке. Слышала лишь приглушенные озлобленные голоса. Я нервно теребила подол темно-синего платья и пыталась обнаружить на земле хоть что-то, что можно было использовать в качестве средства самообороны. А когда до меня донеслись обрывки фраз: «Погоди, у меня во внутреннем кармане нож…», – я поняла, что просто не могу оставаться в стороне. Подобрала с земли несколько тяжелых камней и бросилась в темноту.

– Сволочи! – крикнула я, наугад кинув первый камень. – Отойдите от него! Четверо на одного!

Несмотря на свое возбужденное состояние, оставшимися камнями целилась я метко. Одному из этих ублюдков точно прямо в голову попала. Конечно, после этого они еще больше озверели и переключились на меня. Зато Богдана оставили в покое. Волков, лишенный чувств, продолжал лежать на земле.

– Вот мелкая сучка! – Широколицый уже собирался подлететь ко мне.

Но тут раздался оглушительный свист, я от неожиданности даже последний булыжник из рук выронила. Он едва не упал мне на ногу.

Парни принялись растерянно вглядываться в темноту, один из них все-таки выхватил из кармана нож с деревянной рукояткой. Свист больше не повторялся, зато откуда-то сбоку послышался надломленный голос Рината:

– Участковому позвонил, сюда уже подкрепление едет!

В темноте грязно выругались.

– Пацаны, мне щас никак к участковому нельзя, я в этом месяце у них не отмечался. Я ж по УДО…

– Ну так валим!

Один из парней, лысый, тот, которому я заехала камнем по голове, развернулся:

– Ты бы валила отсюда как можно скорее и сучонка своего с собой прихватила…

– Рыжий, давай быстрее! – торопили его приятели.

Но тот только вальяжно сплюнул под ноги и продолжил:

– Если Сема вернется, а вы еще будете в деревне, он с него шкуру спустит. А тебе я лично за это отомщу! – он указал себе на лоб, где даже в темноте я сумела разглядеть назревающую бордовую шишку. – Я вас предупредил.

Когда они ушли, я тут же подбежала к Богдану и рухнула на колени. Какой уж тут «валили бы вы отсюда»! Богдан лежал на земле с закрытыми глазами. Я снова всхлипнула. Ринат присел на корточки рядом и осмотрел Волкова.

– Погоди, сильно его не кантуй, – почему-то шепотом сказал парень. Будто Волков был младенцем, который сладко спал, и мы могли потревожить его сон. – Вдруг у него че сломано.

– Сломано? – эхом отозвалась я. Да наверняка! Тут к гадалке не ходи. Так отделали парня, звери. – Когда они приедут?

– Кто приедет? – не понял Ринат.

– Ну… подкрепление твое.

– Да никому я не звонил, – поморщился Ринат. – Не успел. Только телефон достал, а ты уже в наступление пошла. Да и не помог бы ничем этот звонок, – тихо добавил парень.

Я осторожно положила голову Богдана себе на колени.

– А «Скорая»?

– Пока до нас доедет… Это и не «Скорая» вовсе. Долго ему придется тут валяться.

Богдан открыл заплывшие синяками глаза и посмотрел на меня. Шмыгнул разбитым носом. Думала, он как в кино произнесет что-то вроде: «Где я? Что случилось?» Но Волков спросил совсем другое. Правда, сделал это тихим сиплым голосом, как я себе и представляла…

– Михайлова, ты где так камнями метко пуляться научилась?

Я разрыдалась еще горше, отчего Ринат смотрел на меня с нескрываемым изумлением.

– В «Энгри Бердс» играла, с близнецами, – сквозь слезы наконец ответила я.

– Так и думал, – осторожно кивнул Богдан. Облизнул распухшие губы, а затем улыбнулся окровавленным ртом. Нет, его чуть не убили, а он лежит, радуется! Правда, улыбка у Волкова получилась странной и какой-то устрашающей. На крыльцо выходили курить новые люди, но нас, казалось, никто не замечал. Будто не было никакой драки.

Вдвоем с Ринатом мы все-таки подняли Богдана с земли и потащили на себе в сторону дома Светланы Матвеевны. Хорошо, что Ринат рядом. Одна бы я точно Волкова не дотащила.

– Теперь тебе сильно влетит? – спросила я у Рината.

На окровавленное и будто чужое лицо Богдана старалась не смотреть. Светлая рубашка Волкова залита кровью. Он хоть и был в сознании, сам медленно перебирал ногами, но иногда, время от времени, будто отключался, чем страшно меня пугал. Но я старалась больше не поддаваться панике.

– Надеюсь, не сильно, – ответил Ринат, подтягивая на себе Волкова, который был выше его на целую голову. – Думаю, в такой ситуации они не поняли, кто именно ментов «вызвал». Не будут же каждого встречного за это лупить.

– Я б не удивилась, – горько усмехнулась я. – Как вы живете? Это ж ад.

– Знаешь, говорят, не трогай дерьмо… Не трогаем их, да как-то обходится.

– Вы не трогаете, а кто-то нарочно в него лезет, – проворчала я, вспомнив Алису. По пути к дому Светланы Матвеевны я мысленно посылала ей самые страшные проклятия, какие только мог выдумать мой мозг.

Светлана Матвеевна открыла ворота не сразу. А как открыла, долго ахала и причитала.