Но Вахир уже распорядился. На берег вытащили еще две галеры, галеон и баржу. Они также были протащены на переволоку. К галерам подогнали тележки, под галеон и баржу подложили бревна, рабы потащили и их.

Казалось, все идет хорошо. Касим-паша был доволен. Пусть медленно, но суда продвигались по суше. Они будут на Волге с пушками, порохом, запасом ядер, и тогда русским не выстоять. Но… менее чем через двести саженей полетели колеса тележек, сломались полозья салазок, лопнули бечевы. Попадали невольники. Галеры уткнулись носом в песок, пушки вместе с бочками пороха покатились к носу. У галеонов и барж ломались бревна, невольники не успевали перекатывать их. Колонна встала намертво.

Касим-паша в ярости сплюнул на землю:

— Шайтан! То намеренные действия по срыву работ. Где сотник, что организовывал волок?

Вызвали Адира Вахира.

— Я зарублю тебя! — заорал на него паша. — Ты видишь, что получилось из-за твоего недосмотра за приготовлением к волоку?

— Господин паша! Я и мои ратники смотрели за тем, как делаются салазки, тележки, как выбираются бревна. Но никто не мог знать, сколько надо этих приспособлений. И так работали без отдыха, от зари до зари.

— А результат?

— Разве в том моя вина?

За сотника неожиданно вступился Юнис-бей:

— Не его вина, паша, видать, Всевышний прогневался на нас и не дает переволочить суда. Мыслю, эти мучения надо прекратить и отойти к Азову. Там, забрав ту артиллерию, что сможет везти войско, идти по степи к Волге. Среди астраханских татар немало противников Москвы. У них есть суда, не такие, как галеры, но есть. С них можно обстреливать крепость. К тому же вполне возможно поставить на старом городище свой острог, как то сделал у Казани русский царь. Там, в крепости, можно собрать несколько десятков галер, если возить их к Волге в разобранном виде. Иван Грозный в 52-м году целую крепость построил вдали от столицы Казанского ханства, переправил ее частями по Волге и собрал на берегу Свияги, где потом у него был укрепленный пункт снабжения всего войска. А тут? Тут ты только потеряешь время. А султан Селим II настоятельно требует быстрейшего захвата Астрахани.

— Не надо мне напоминать, бей, — пробурчал Касим-паша. — Я сам ведаю, что желает султан. Яхши. Мурза Шалар! — позвал он.

Подошел мурза, поклонился в который раз:

— Да, господин паша?

— Мой лагерь снять, шатры в обоз. Пушки, порох, ядра, все, что доставили сюда, погрузить обратно в суда на реке. Плавная рать пойдет в Азов. По суше уйдут и те, кто пригоден для волока. Накажи своим помощникам быстро организовать то.

— А что мне делать с оставшимися невольниками и сотнями?

— Пока суда будут идти к Азову, а это дней десять, стоять здесь, перекрывать Дон от возможного прохода русских стругов с плавной ратью. Потом, перебив невольников, забрав все свое, ратью малой идти на юго-запад к Волге. Там искать стоянку нашего войска. Дале получишь наказ, понял?

— Понял, господин паша, — облегченно вздохнул мурза, что не осталось незамеченным Касимом-пашой, который многозначительно взглянул на него:

— Но, Шалар, не надейся, что провал на переволоке пройдет для тебя бесследно. Возьмем Астрахань, будет учинено следствие.

— Я готов ответить на все обвинения, — заявил, высоко подняв голову, Шалар.

Еще бы, как уйдет судовая рать паши, его сухопутные силы тоже уйдут. Только не к Волге, а в Крым, где найдут защиту от ставленника Османской империи, что понесет большой ущерб от русских. В том у мурзы уже сомнений не было. Да и не станет султан разбираться с тем, что произошло на переволоке. У него будут причины для следствия более весомые, и как бы Касиму-паше не оказаться в руках палача. Единственно, десять дней надо простоять, дабы, не дай Всевышний, действительно не прошла к Азову русская плавная рать. От московитов можно ожидать чего угодно. Да еще казаки. Те также могут присоединиться к московитам. Остановить их он, мурза, не остановит, но хоть окажет противодействие противнику, а потом… легко можно потерять большую часть своего войска. И насчет невольников. Побить их? Как бы не так. Каждый стоит пусть всего пятьдесят акче, но, считая, что тут их полутысяча, выходит хорошая сумма. А в Кафе, где наместничал Касим-паша, торговцев живым товаром найдется с лихвой. Особенно сейчас, когда рынки невольников опустели. Рабов и тех забрали у вельмож.

— И ответишь, мурза, если не выполнишь мой наказ быстро и справно, — словно прочитав его мысли, проговорил Касим-паша.

— Да, господин, разрешите исполнять наказ?

— Исполняй.

— Извините, еще несколько мгновений, как насчет трапезы?

— Приготовить. Трапезничать буду в твоем доме. Там накрыть столы на всю свиту. И организовать кормежку всех людей, что пойдут обратно в Азов.

— Если поделитесь припасами, то сделаем, если нет, то мне нечем кормить все ваше войско и невольников.

— То реши с головой обоза. Скажешь, пусть даст, сколько надо. Я повелел.

— Слушаюсь, господин паша!

День пролетел быстро. Только на следующее утро, проводив последнюю галеру и последний обоз сухопутной рати, в Азов двинулся отряд Касима-паши. С делами на переволоке было покончено.

Мурза торжествовал. Такого он вообще не ожидал. Всевышний услышал его молитвы — угрозы паши напрасны, он сам в незавидном положении, и стоянка у переволоки, наконец, скоро прекратится. Дома же его ждут четыре жены и красавицы наложницы. Покой и достаток. А Девлет-Гирей защитит, он против османов в этой войне.

Знал бы мурза Шалар, как ошибался. Не только он строил планы, их имели и те, кто пока находились на хуторе Алгар.

Миновала неделя стояния у переволоки и турок с крымчаками, и дружины московской с казацкой сотней на хуторе.

Вечером девятого дня в Алгар прибыл гонец от князя Серебряного, он передал сообщение о напрасных поисках сотни из Карандара, неудачном визите Касима-паши с последующими деяниями и уходе его в Азов, а также согласие Серебряного с планом Дмитрия.

Переговорив с гонцом, князь Савельев собрал военный совет, на котором сказал:

— Сидение закончилось, други. Пора нам вновь навестить знакомца, собаку мурзу Шалара, дабы покончить с его ратью и с ним самим. План похода таков… — и он развернул свиток-карту.

Следующим утром дружина князя Савельева и сотня Малюги двинулись в обратный путь к Галурмаку и Карачуку. Впереди десяток ертаула Перелыги, на флангах казаки второго и третьего десятков, позади обоз с охранным десятком Фатея Чебаря.

Двигались осторожно, не спеша. Головной дозор часто останавливался, а с ним и дружина, и сотня. Причиной являлось предупреждение Савельева о том, что крымчаки наверняка вели поиски врага, а значит, могут объявиться где угодно. Посему, заметив что-нибудь подозрительное, Перелыга останавливал ертаул и рать, покуда его люди проверяли места, где проявлялось что-то необычное.