– Но она совсем из другого рода, Иза. У тебя есть своя дочь, которая продолжит твое дело.

– Знаю, теперь у меня есть дочь, но почему бы мне не обучить своему ремеслу и Эйлу? Разве не я держала ее на руках, пока ты давал ей имя? Разве не ты тогда же объявил ее тотем? Значит, она и есть моя дочь. Она стала членом Клана, разве не так? – Иза говорила пылко, но вдруг осеклась, боясь услышать от Креба нечто неприятное. – Видишь ли, Креб, я думаю, у нее к этому делу есть способности. Она всем интересуется, все расспрашивает, когда я кого-нибудь лечу.

– Я еще не встречал никого, кто задавал бы так много вопросов, причем обо всем на свете. Ты должна ей объяснить, что это неприлично.

– Но погляди на нее, Креб. Она смотрит на раненого кролика и жаждет ему помочь. Это признак настоящей целительницы, либо я в этом ничего не смыслю.

Креб на мгновение задумался.

– То, что она стала членом Клана, не меняет ее происхождения, Иза. Она рождена для Других. Она не сможет постичь то, что дано тебе. Ведь у нее нет твоей памяти.

– Зато она все быстро схватывает. Ты же сам видел. Гляди, как быстро она выучилась говорить. Уму непостижимо, сколько всего она уже знает. К тому же у нее хорошие добрые руки. Когда я накладывала щепку, она держала кролика, и тот ей доверился. – При этом Иза слегка наклонилась. – И потом, Креб, мы с тобой уже не молоды. Что будет с ней, когда нас не станет? Ты же не хочешь, чтобы она кочевала от одного очага к другому, не имея своего положения, как самая последняя женщина в Клане?

Креб не раз думал об этом, но так и не пришел к определенному решению.

– Иза, ты действительно считаешь, что можешь ее обучить? – спросил он, все еще сомневаясь.

– Можно будет начать прямо с кролика. Я покажу, как нужно за ним ухаживать. Уверена, она научится. Я смогу научить ее. В конце концов, не так уж много существует разных ран и болезней, а она еще молода и может все запомнить. Наследственная память ей даже не понадобится.

– Мне нужно об этом поразмыслить, Иза, – ответил Креб.

Эйла, что-то мурлыча, качала крольчонка. Она видела, что Иза с Кребом разговаривают, и вспомнила, как Креб часто помогал Изе в целительной магии. Девочка поднесла пушистого зверька Мог-уру.

– Креб, ты не попросишь духов, чтобы они помогли кролику поправиться? – обратилась она, положив меховой комочек у его ног.

Мог-ур увидел ее искренне озабоченное личико. Ему никогда не приходило в голову обращаться к духам за исцелением животного. Хоть он считал это несколько глупым, но не мог ей отказать и, оглядевшись, быстро совершил несколько пассов.

– Теперь с ним точно будет все в порядке, – решительно заключила Эйла и, увидев, что Иза нянчит ребенка, спросила ее: – Мама, можно мне подержать малышку? – Кролик был приятным теплым комочком, но с настоящим ребенком не сравнить.

– Вот так, хорошо, – сказала Иза, передавая ей дочку, – держи ее аккуратно, как я тебя учила.

Эйла баюкала малышку точь-в-точь, как только что кролика.

– Как ты ее назовешь, Креб? – спросила она.

Иза тоже изнемогала от любопытства, но ни за что не решилась бы спросить. Они делили с Кребом один очаг, он заботился о них, и право называть младенцев, родившихся в его семье, оставалось за ним.

– Я пока что не решил. А тебе, Эйла, надо знать, что не положено задавать слишком много вопросов, – пожурил ее он, хотя ему явно пришлось по душе, что девочка доверяла его магическому дару, пусть далее речь шла о кролике. Обернувшись к Изе, он сказал: – Думаю, не будет большого вреда, если кролик побудет здесь, пока заживет лапка. Это безобиднейшее существо.

Ощутив прилив радости, Иза молчаливо согласилась. Она не сомневалась, что Креб позволит ей обучать Эйлу, хотя прямо он никогда об этом не сказал бы. Единственное, что нужно было Изе, это убедиться, что он ее не остановит.

– Интересно, как она производит такой звук? – Сменив тему, Иза прислушалась к мурлыканью Эйлы. – Не сказать, что он неприятный, но уж очень странный.

– Это одно из отличий Других от людей Клана, – жест Креба нес в себе глубокую истину, – наряду с прочими странными звуками, к которым Эйла то и дело прибегала, пока не научилась говорить правильно, и отсутствием у Других наследственной памяти.

Овра принесла им вечернюю еду. Увидев кролика, она удивилась не меньше Креба. Но глаза ее округлились еще больше, когда Эйла, отдав ребенка Изе, взяла на руки маленького зверька и стала качать, как младенца. Овра краем глаза взглянула на Креба, но тот, казалось, ничего не замечал. «Разве ж она ему мать? Надо же такое удумать, нянчить животное! Девочка, видать, малость не в себе. Уж не считает ли она, что это человек?»

Вскоре к ним зашел Бран поговорить с Кребом. Тот его уже ждал. Они удалились к общему костру, что горел у порога пещеры.

– Мог-ур, – нерешительно начал Бран.

– Да.

– Я тут кое о чем подумал. Пора провести брачную церемонию. Я решил отдать Овру Гуву, а Друк согласился взять Агу с детьми, с ними также будет жить Аба. – Бран не знал, как подступиться к вопросу о кролике.

– Я давно ждал, когда ты это сделаешь, – ответил Креб, нарочито обходя животрепещущую тему.

– Я хотел подождать. Не мог же я позволить себе обременить двух охотников, пока не закончилась охотничья пора. Когда, думаешь, лучше этим заняться? – Бран боролся с искушением взглянуть на домашний очаг Мог-ура, а Креба это даже забавляло.

– Я собираюсь вскоре дать имя дочери Изы. Можно вслед за этим провести брачную церемонию, – предложил Креб.

– Я так им и передам, – ответил Бран.

Блуждая глазами по пещере, он кидал взгляды то на сводчатый потолок, то на землю, то в глубь пещеры, то на выход – словом, куда угодно, только не на нянчившую кролика Эйлу. Приличия не позволяли ему смотреть на чужой очаг. Но, с другой стороны, разве он мог узнать о кролике, не увидев его. Бран судорожно размышлял, как завести о нем разговор. Креб терпеливо ждал.

– Что у тебя делает кролик? – быстро начал Бран, сознавая, что обстоятельства складываются не в его пользу.

Креб медленно обернулся в сторону своего семейства. Иза прекрасно понимала, что происходит. Она была занята своим ребенком и надеялась, что ее не будут отрывать от дел. Эйла, причина раздора, вообще ничего не замечала вокруг.

– Это безобидное животное, Бран, – отозвался Креб.

– Но откуда оно взялось в пещере? – не унимался вождь.

– Его принесла Эйла. У него сломана лапка, и девочка хотела, чтобы Иза его исцелила, – ответил Креб как ни в чем не бывало.

– Никто никогда не приносил животных в пещеру, – не унимался Бран, начиная раздражаться оттого, что не может привести более веского довода.

– От него никакого вреда. И он здесь надолго не задержится, только пока заживет лапка, – веско заметил Креб.