– Да, – кивнул он.

– Чтобы у женщины были дети, ей нужно иметь своего мужчину?

– Нет, бывает, она поглощает мужской дух до брачной церемонии. Но если до рождения ребенка она не обретет своего мужчину, значит, ребенок будет несчастным.

– А я могу иметь детей? – В вопросе звучала надежда.

Креб подумал о ее сильном тотеме. Он был чрезвычайно жизнеспособен. Даже с помощью другого духа вряд ли удалось бы его сломить. «Скоро она сама это поймет», – решил он.

– Тебе рано еще знать об этом, – уклонился он от ответа.

– А когда будет не рано?

– Когда станешь женщиной.

– А когда я стану женщиной?

Кребу казалось, что ее вопросам не будет конца.

– Когда дух твоего тотема вступит впервые в борьбу с другим духом, у тебя появится кровотечение. Это знак того, что его ранили. Частица сражавшегося духа останется внутри тебя, чтобы подготовить твое тело к будущему зачатию. У тебя начнут расти груди, появятся другие изменения. После этого твой дух будет постоянно вступать в борьбу с другими. Когда же в положенное время кровотечение не наступит, значит, дух, который ты заглотила, покорил твой дух и зачал новую жизнь.

– А когда именно я стану женщиной?

– Вероятно, когда семь или восемь раз зима сменит лето. Обычно девочки становятся женщинами уже к семи годам.

– А сколько до этого ждать? – настаивала она.

Терпеливый Креб глубоко вздохнул:

– А ну-ка иди сюда, я попробую тебе объяснить. – Он поднял посох и вынул из кармана нож. У него не было уверенности, что она поймет, но он надеялся предотвратить ее дальнейшие расспросы.

Для людей Клана числа представляли собой непостижимую отвлеченную реальность. Большинство не могли мыслить дальше трех: ты, я и кто-то еще. Однако это никоим образом не характеризовало их ум. Так, к примеру, Бран мгновенно сознавал, что среди двадцати двух соплеменников кого-то не хватает. Для этого ему стоило только подумать о каждом из них, что он делал невероятно быстро и совершенно бессознательно. Но постичь смысл того, что значит «один», мало кому давалось. «Как этот человек может быть «один» и в то же время другой может быть «один»?» – Этот вопрос возникал едва ли не у каждого.

Неспособность к отвлеченному и обобщенному мышлению распространялась и на другие области жизни. В Клане все имело свои имена. Они знали дуб, иву, сосну, но не соединяли их в одно понятие: у них не существовало слова «дерево». Разные почвы, камни, даже мокрый и сухой снег – все имело свое название. Люди Клана могли себе это позволить благодаря богатой памяти и способности постоянно пополнять ее, практически ничего не забывая. Язык у них пестрел всякого рода оттенками и описаниями, но начисто был лишен отвлеченных понятий. Абстракция была чужда самой природе и обычаям людей Клана, а также пути, по которому шло их развитие. И если в силу жизненной необходимости требовалось чему-то вести счет, как то: времени между Сходбищами Кланов, возрасту соплеменников, длительности обособленного положения после брачной церемонии и первым семи дням от рождения ребенка, – они целиком полагались на Мог-ура.

Креб сел, плотно прижав посох ногой к скале.

– Иза говорит, что ты немного старше Ворна, – начал он, – а Ворн прожил год рождения, год хождения, год пестования и год, когда его оторвали от груди, – пояснил он, делая за каждый год по отметине на палке. – Для тебя мне нужно добавить еще одну царапину. Вот сколько тебе сейчас лет. Если я приложу к каждой отметине по пальцу, мне хватит для этого одной руки. Видишь?

Вытянув пальцы, Эйла сосредоточенно смотрела на царапины. Вдруг лицо ее прояснилось.

– Значит, мне столько лет! – радостно объявила она, показав ему свои пять пальцев. – А сколько мне осталось до того, как у меня будет ребенок? – спросила она, интересуясь больше вопросом продолжения рода, нежели счетом.

Креб был потрясен. Как ей так быстро удалось схватить его мысль! Она даже не спросила, зачем насечки нужны под пальцами и какое отношение те и другие имеют к годам. Чтобы втолковать это Гуву, пришлось не один раз возвращаться к началу. Креб сделал еще три царапины на палке. Имея в наличии всего одну руку, он сам осваивал следующее действие с трудом. Эйла посмотрела на свою левую руку и тут же, зажав большой и указательный пальцы, вытянула три остальных.

– Значит, когда мне будет столько? – растопырив все восемь пальцев, спросила она.

Креб закивал в знак подтверждения. Но то, что за этим последовало, изумило его еще больше. Самому Мог-уру пришлось для этого упражняться не один год. Она опустила правую руку и оставила вытянутыми три пальца левой.

– А через столько лет я стану взрослой и смогу иметь детей, – уверенная в своем заключении, заявила она.

Шаман был поражен до глубины души. Немыслимо, чтобы ребенок, к тому же девочка, смог так легко дойти до этого! Он был так потрясен, что едва не забыл предупредить о возможной неточности предсказания.

– Вероятно, это произойдет не так рано, а, скажем, через столько или даже через столько лет. – И он нацарапал еще две черточки. – А может, и еще позже. Точно не знает никто.

Эйла, разжав большой и указательный пальцы, слегка нахмурилась.

– А как мне знать, когда мне станет еще больше лет? – осведомилась она.

Креб подозрительно посмотрел на нее. Она касалась области, которая даже для него самого представляла трудности. И он уже начал жалеть, что затеял данный разговор. Бран вряд ли бы пришел в восторг, узнав, что девочке ничего не стоит овладеть магией цифр – магией, доступной одним Мог-урам. Но Креба раздирало любопытство, окажется ли следующее действие по зубам ребенку.

– Приложи все свои пальцы поверх насечек, – велел он ей. После того как она это сделала, он нанес еще одну царапину и прикрыл ее своим мизинцем. – Когда у тебя кончатся пальцы, тебе нужно будет представлять на этом месте палец другого человека, затем два его пальца и так далее. Поняла?

Девочка напряженно думала. Она взглянула на свои пальцы, затем на пальцы Мог-ура – и неожиданно расплылась в счастливой улыбке и отчаянно закивала головой. После этого она на радостях кинулась к Кребу и сильно стиснула его в объятиях.

– А потом в ход пойдут пальцы кого-то еще, а потом кого-то еще, верно? – спросила она.

Для Креба это был настоящий удар. Голова у него шла кругом. Он сам с трудом мог считать до двадцати, а все, что было свыше, именовалось неопределенным «много». И то, что с такой легкостью постигла Эйла, являлось ему как озарение в течение глубоких медитаций. Неожиданно осознав, какая огромная пропасть лежит между его разумом и разумом этой девочки, он не мог прийти в себя, поэтому не сразу кивнул в ответ на ее вопрос.

– Скажи мне, как это называется? – Чтобы сменить тему, он взял в руку посох.