о Дарвине. Ну да, ну да, подумал я. Если заполучить рядом с собой такое тело, как у Милдред Рондас, то можно выдержать любой мозг. Остров есть остров, и если ты его нашел, то нечего потом жаловаться, что трава слишком низкая, земля каменистая или вода неглубокая. Если ты нашел остров, ты его король, поэтому надо заткнуться и молчать. Меня вдруг охватило спокойствие, я вернулся через газон к тропинке и направился к нашему дому.

Когда я пришел домой, моя жена все еще спала в своей комнате. Я тихо прошел к себе, чтобы ее не разбудить, переоделся в сухую одежду и позвонил из своего кабинета коллеге, чтобы разузнать, кто такой Калисто Рондас.

– А, Калисто Рондас, – сказал мой друг. – Ты его разве не знаешь? Он написал целый трактат о твоей серии романов 90-х годов.

– Должно быть, невыносимое чтиво.

– Не такое невыносимое, как та серия романов.

Я понимал, что здесь мне положено посмеяться, но я не смеюсь, когда шутят над моими книгами. Не потому что у меня нет чувства юмора. Я прекрасно понимаю юмор, но только когда он смешной. А книга, она как ребенок для того, кто ее создал. Предполагается ли, что мать будет смеяться над своим ребенком? Дразнить его за то, что он оказался калекой, что одна нога у него длиннее другой или что волосы у него на голове растут в разные стороны. Кто-то думает, что она станет хлопать в ладоши, если его травят в школе? Нет. Точно так же не стоит ожидать, что хоть один писатель проявит уважение к кому-то, кто зарубил его детище.

Но бог с ним. В тот момент речь шла не о моей серии романов.

– Ты что-то знаешь о его жене? – спросил я, пытаясь придать голосу безразличие.

– А, его жена. Ты имеешь в виду красавицу Милдред?

– Именно.

– Она слепая.

– Да.

– Она работает с паранормальными феноменами, как я слышал. По мне так это интересно.

– Ты шутишь? – рассмеялся я.

– Ничуть. Медиумы очень интересны.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– Тогда объясни мне, чем именно занимается медиум, – недоверчиво сказал я.

– Медиум производит нумерологический анализ дат твоей жизни, составляет для тебя гороскоп и раскладывает карты. Обычно можно еще задать один-два вопроса о чем-то, что для тебя особенно важно, например о ком-то по ту сторону.

* * *

Я не мог понять, откуда у него такие познания. Неужели это обычное дело – разбираться в таких вещах? Нумерология и даты жизни? Звучит ново и безумно. Я попытался заставить своего друга признаться, что он меня разыгрывает, но он упорно настаивал на своем. Когда мы, наконец, положили трубки, я в изнеможении рухнул на кровать в полнейшей растерянности. Потом я уснул и проспал почти до самого вечера глубоким сном без сновидений.

* * *

Прошло три дня, и я решил постучаться в дверь Милдред и Калисто Рондасов. Три дня любопытства, мук и колебаний, три дня, когда сомнения и жажда вникнуть в ситуацию терзали меня, как телесная и душевная чесотка. После разговора с коллегой я задавался вопросом, не может ли быть так, что я что-то упустил. Может, я всю свою жизнь рефлекторно держался в стороне от чего-то? Это из-за моего детства, думал я. Мне со всех сторон навязывали рациональность, неудивительно, что ничего другого я не в состоянии заметить. «Представь, что с тобой случится чудо, а ты его не заметишь, потому что не веришь», – говорится в одном фильме. Впрочем, чудеса стояли не на первом месте. Речь шла о чем-то совершенно другом. Речь шла обо мне и Милдред Рондас.

Я стоял перед дверью, на том же месте, где стоял за несколько дней до этого, и рядом со мной на веранде стояли сапоги и маленькая корзинка из-под черники. Я поднял руку и несколько раз решительно стукнул в дверь. Вокруг было тихо, только ветер шелестел ветвями сосен. Дверь распахнулась, резко и решительно, как будто человек все время стоял рядом с ней. Я оказался лицом к лицу с той самой слепой женщиной.

– Здравствуйте. Меня зовут Макс Ламас, я живу на другой стороне острова.

Слепая кивнула мне в ответ.

– Это вы сидели внизу на пляже, – сказала она.

– Да, – подтвердил я, радуясь, что она не видит, как я покраснел. – Это я там сидел. Но откуда вы это знаете, вы ведь…

Фраза повисла в воздухе.

– Слепая? Откуда я это знаю, ведь я слепая?

– Да, именно. Откуда вы это знаете, если вы слепая.

– Есть много способов видеть. Хотите войти?

Она рукой пригласила меня внутрь, и я шагнул в прихожую. В доме было очень чисто прибрано. Окно в сад было открыто, и камин молча щерил пасть, в которой сейчас не горел огонь.

– Полагаю, вы пришли для консультации?

– Да, я слышал о вас от коллеги.

Слепая снисходительно улыбнулась, как улыбаются некоторые женщины, понимая, что мужчина придумывает повод, чтобы с ними сблизиться.

– Это стоит семьсот крон.

– У меня есть с собой наличные.

Она указала мне на стол в глубине гостиной. Стены были задрапированы яркими, пестрыми тканями, а за стулом, на который села медиум, стояла длинная полка с книгами. Я всегда считал, что о человеке можно составить представление по его книгам, и мне стало интересно, ее это книги или ее мужа.

– Мои, – ответила она. – Мой муж, который разбирается в литературе, считает, что мое собрание ужасно.

Я увидел, что книги нобелевских лауреатов стоят бок о бок с детективами и любовными романами в мягкой обложке. Кроме того, там были книги о психологии, астрологии, астрономии и буддизме. В голове у меня роилась тысяча вопросов. Когда она их читала? Когда она потеряла зрение? Что она думает о разных писателях? Как она читает теперь? Водит кончиками пальцев по страницам? Читает ли она в темной комнате? Меня всегда завораживала мысль, что слепые могут читать в темноте. Но выражение лица Милдред совсем не располагало к расспросам, поэтому я предпочел смолчать. Я тихо сидел и смотрел на нее, а она сидела напротив с сосредоточенным видом. Так прошло несколько минут. Наконец я посмотрел на часы и понял, что мы сидим молча почти семь минут. Я кашлянул и спросил, все ли в порядке. Милдред подняла голову:

– Вы пришли сюда, чтобы что-то узнать о духовном мире. Но вы можете оставить себе ваши деньги, потому что я вообще ничего не вижу.

– Как вы можете видеть? – неуверенно спросил я.

– В том, что вас окружает. В поле. Оно пустое.