Юра неподвижно смотрел на Жанну, он не слышал вопроса.

– Пересветов Юрий Олегович…

Нина вздрогнула и тоже повернула голову, пытаясь проследить за взглядом жениха.

– Юрий Олегович, прошу вас, сосредоточьтесь и ответьте! – Дама-распорядительница начала нервничать.

– Что творится-то… – прошептала сзади Карина.

Юра смотрел на Жанну и ничего не замечал вокруг. Он словно тоже хотел ее запомнить – навсегда.

– Пересветов Юрий Олегович…

Щеки у Нины побледнели, губы едва заметно шевельнулись. Затянувшаяся пауза была невыносима, и Нина вдруг медленно повалилась назад – ее едва успели подхватить. Гурьев и Потапенко, стоявшие сзади, осторожно положили ее на пол.

Дама-распорядительница схватила стакан с водой:

– Ничего-ничего, это случается, это нормально… Сейчас невеста придет в себя, и мы продолжим!

Юра продолжал смотреть на Жанну. Она в этот момент стояла одна – Сидоров с Айхенбаумом тоже бросились помогать Нине.

Нина, которую сбрызнули водой, открыла глаза и села. У нее открылись глаза и в переносном смысле…

– Какая же ты дрянь, – отчетливо произнесла она, глядя на Жанну. – Устроила этот спектакль… Вы посмотрите на нее – она же тоже в свадебном платье! Зачем? Я не понимаю, зачем?..

И в одно мгновение ситуация стала всем ясна. Пересветов без ума от Ложкиной, Пересветов в самый последний момент передумал жениться на Леонтьевой. А Ложкина тоже любит Пересветова, иначе бы не вырядилась так и не таращилась на него, будто ее загипнотизировали. До этого никому в голову не приходила мысль, что Жанна Ложкина может любить скромного Пересветова, а сейчас все словно прозрели – ну и что такого, почему бы ей не любить его?..

Мать Нины Леонтьевой закричала. Зина Рутковская тоже начала что-то громко говорить, зашумели все.

– Молчать! – завопил Крылов. – Я ничего не понимаю… Всех уволю!!!

Платон Петрович ненавидел скандалы, но своим воплем только масла в огонь подлил.

У дамы-распорядительницы задрожали лаковые кудри, висевшие вдоль лица.

– Граждане, что вы делаете! Граждане, это серьезное учреждение, между прочим…

Зина Рутковская обняла Нину, сгорая от сочувствия к ней, запуталась в фате невесты.

– Ниночка, не плачь… Не стоит! Не стоит, потому что… – Зина Рутковская отцепила от себя фату и остервенело хлестнула по лицу Барбарисыча букетом. – Потому что все они сволочи! Сволочи, сволочи…

– Сумасшедшая! – закричал Барбарисыч, тщетно заслоняясь руками. – Уберите ее от меня! Она сумасшедшая!

– Доченька моя… – горестно застонала мать Нины. – Ребенок же… А вы все подумали, что с ребенком-то теперь будет, а?

Только сейчас Жанна осознала размеры катастрофы. И ей стало страшно. Очень страшно. Она хотела всего лишь красиво попрощаться со своей любовью, а вышло совсем по-другому.

Юра Пересветов сделал свой выбор – тогда, когда от него никто не ожидал этого. В самый неподходящий момент.

– Ой, что творится-то… – печально бормотала Полина, схватившись за голову. – Юра, ты что, передумал жениться?.. Юра, правда – а как же Нина?..

– Какая Нина, когда он глаз от нашей Жанки оторвать не может! – прошипела ей на ухо Карина.

– Сумасшедший дом какой-то! – с удовлетворением воскликнул Потапенко. – Я давно об этом говорил: наша контора – это сумасшедший дом на выезде!

– Доченька моя…

– Граждане, я вас умоляю…

– Молчать, я сказал! – вопил Крылов, но то был гудок идущего на дно «Титаника». Президент «Минервы-плюс» уже не контролировал ситуацию.

Жанна попятилась назад, стукнулась спиной о дверь. Потом нашарила ручку и выскочила из зала – туда, в холл, где бродили пары, ожидавшие своего часа. Она побежала к выходу – глухо стучали каблучки по красному ковру… «Что я наделала!» – билась у нее в голове одна-единственная мысль.

Пулей она промчалась вдоль улицы, запрыгнула в свою машину, нажала на газ…

На ее счастье, в это субботнее утро машин было мало – иначе она, наверное, не доехала бы без проблем до своего дома.

Влетела в свою квартиру, закрыла дверь на все замки, задернула шторы. В полутьме ее платье немедленно приняло цвет бронзы. Ах, если бы там, в том зале, не светило бы разом столько люстр!

– Ну и что, платье… – пробормотала она, глядя на себя в зеркало. – Ведь не из-за этого же платья, и тем более – его цвета! – Юра передумал жениться на Нине? Мне вообще не надо было идти на эту свадьбу!

Она не пошла бы туда, и Юра благополучно женился бы на Нине… А если нет? А если бы вот так же замер в растерянности от вопроса дамы-распорядительницы, думая только о ней, о Жанне?..

«Он меня любит… Он меня всегда любил! Но, боже мой, что теперь будет с Ниной и с ребенком?!»

«Какая же я дура… – мрачно подумала Нина, с трудом избавившись от свадебного платья – бесчисленные слои тончайшего шифона так и липли к рукам, словно не желая отпускать ее. – Кого выбрала!»

Она швырнула платье на пол.

Она ругала себя за то, что выбрала не Гурьева – ведь Николай Ионович ни за что бы не устроил подобного спектакля, он действительно любил ее, Нину… Даже там, в зале, когда все шумели и царила полная неразбериха, он единственный пытался утешить ее. Ругала себя за то, что не оценила вовремя реальность угрозы, идущей от Ложкиной, – ведь были, были всякие звоночки!..

Чудовище, вынырнув из глубины, обнажило острые зубы, смотрело ей прямо в лицо черными пустыми глазами… Оказывается, оно никуда не ушло, оно затаилось только на время.

Это был поистине ужасный момент – когда там, в зале, в ослепительно белом свете она увидела Жанну – и тоже в платье невесты. У Нины словно пелена с глаз упала… Но как поздно пришло оно, это прозрение!

Перед Юрой поставили двух невест – только выбирай. Разумеется, он выбрал Ложкину, эту фамм фаталь…

«Подлец, нет, ну какой подлец… И почему я раньше считала его порядочным человеком?..»

Он смог произнести всего лишь одну фразу: «Нина, прости меня!» Стоял словно истукан, опустив руки, даже за Ложкиной не побежал. А может, дело вовсе и не в Ложкиной?..

«Нет, в ней и только в ней. Она играла с Юрой, я сама это видела – так кошка играет с мышкой. Он всегда ее любил, а на мне согласился жениться потому, что она его никогда особенно не обнадеживала. А потом вдруг нацепила на себя это платье свадебное – «что ж, Юрочка, я согласна – бери меня!».

– Что делать, что делать? – Из соседней комнаты вышла Раиса Романовна, вся заплаканная. – Нина, у меня сейчас просто сердце разорвется! Это ж такой позор… Жених прямо на свадьбе передумал жениться!

– Какой еще позор? – холодно переспросила Нина. – Нам позор? Ну что за дикость, мама… Это ему позор! И вообще, не смей плакать! Ты знаешь, я даже рада, что не совершила этой ошибки, что не стала его женой…