Кстати, подыграть Владе оказалось не таким уж сложным занятием. Она щебетала, рассматривая образцы и каталоги. Антон снисходительно улыбался, что-то даже советовал, оценивающе выпячивал нижнюю губу, кивал.

– У вас очень красивая невеста! – с восхищением шепнул ему на прощание Вениамин Игнатьевич. – Такая женщина достойна самого лучшего! Думаю, вам удастся сделать ее счастливой!

Конечно, он понимал, что ювелир лил елей из-за того, что Влада выбрала одно из самых дорогущих колец из коллекции. И слова подобные этим он наверняка говорил десятку молодых пар, навещающих его дом. А все равно Антону сделалось очень неприятно.

Оттого, что пришлось играть в отношения с Владой на публике, и теперь это будет повторяться и повторяться, он же сам сделал выбор, винить было некого.

Но самое противное, что это не составило особого труда. Удалось и поддакивать, и даже восхищаться. И невольно, подогретый комплиментом ювелира, посмотрел вслед Владе, как обычный мужчина, а не как потенциальная жертва, попавшаяся на ее крючок. И нашел, что ноги у нее действительно очень красивые, и попка как раз такая, какие ему всегда нравились.

Ювелир тут же поймал его взгляд, начал прищелкивать языком и украдкой показывать оттопыренный большой палец.

Вот тут-то раздражение Марина и накрыло.

Что за ерунда, в самом деле, а?! Чего он размяк-то?! Слюни распустил на женские ноги? Может, еще и оставит ее у себя ночевать после того, как вызвался кольцо-то оплатить? Оголодал без женщины, живя отшельником?

Что случилось-то? Почему так?

Попросил высадить его за квартал от его дома, сославшись на встречу со знакомым. Зашел в какой-то первый попавшийся по пути бар, выпил залпом триста граммов водки, хотя давал себе зарок после вечеринки у Снегиревых к водке не притрагиваться. Долго сидел в одиночестве в углу за столиком. И все ждал, когда исчезнет навязчивое, как икота, прилипшее к нему в доме ювелира раздражение.

На себя раздражался за слабость и безволие. На Владу за ее гнусную напористость. Потом все смешал в одно, швырнул на столик деньги и ушел, оставив закуску нетронутой.

Добрался до дома быстро. Встал под душ, избавляясь от хмеля. Сварил себе кофе, больше напоминавший кофейную кашу. Выхлестал в два глотка. И провалялся потом полночи без сна.

А утром его разбудила лучшая подружка Сашка. И стала говорить странные страшные вещи про себя, про Дениса, про их разваливающиеся отношения и про то еще, как она всеми правдами и неправдами пытается их сохранить. И делала она это как-то трусливо и неправильно. В смысле – сохраняла отношения.

Он попытался намекнуть ей на это и получил отпор. Та быстро напомнила ему про его слабость и трусость в отношениях с Аллой. Упрек он счел справедливым. Проговорил с ней минут двадцать. Отключил телефон, поворочался в кровати, нашел, что вчерашнее раздражение ничуть его не покинуло, и…

И вдруг решил позвонить Владе.

– Привет, – буркнул он, чтобы она, не дай бог, не вообразила себе ничего такого.

– Привет, – ответила она со страхом. – Что случилось?! Почему ты звонишь?!

– Спросить хотел.

– Спроси.

– Зачем ты это сделала?

– Что это? Ты про кольцо, так я…

– Замолчи, Влада! – прикрикнул на нее Антон, и та мгновенно умолкла. – Зачем ты все это вот затеяла? Свадьба, кольцо, вообще все? Зачем тебе это? Ну, влип я в историю, да. Ты как бы решила мне помочь. Почему такой ценой?!

– Я люблю тебя, Антон. Давно и безнадежно люблю. Шансов у меня не было никаких, – со страшной усталостью в голосе проговорила Влада и вздохнула. – А тут появилась хоть какая-то надежда. Прости, но… Но в любви и на войне все средства хороши. Я избрала такое вот… нехорошее, да. Прости! Но если бы все повторилось, знай, что я не сделала бы по-другому. Я очень люблю тебя.

– Любит она, – откликнулся он ворчливо. – И дальше что?

– Я не жду ответной любви, конечно же, нет…

По тому, как она торопливо это произносила, вздыхая через слог, он понял, что ждала и надеялась она. На чудо, на затмение в его мозгах, на дурь мужицкую, все равно надеялась на что-то. Совсем прямо, как Сашка. Которая своим умалчиванием и деланием вида, что ничего не произошло, решила сохранить подле себя мужа. Разве этим удержишь?

Тоже еще дуреха. Неужели не понимает, что все, все кончено. Что не сегодня, так завтра Денис уйдет. Что семьи их больше нет и…

– Я просто хочу жить с тобой рядом, Антон, – вклинился в его невеселые размышления про подружку голос Влады. – Видеть тебя каждый день. Слышать, как ты дышишь. Смотреть на тебя, когда ты спишь.

Оп-па!!! А вот про эту часть их договора он как-то не подумал. Ему что же, и спать с ней придется?!

И тут же затихшее на время раздражение снова подкатило к горлу.

Почему нет-то? Не уродина, симпатичная вполне девушка, фигура замечательная и все остальные части тела не могут резать глаз своим несовершенством. К тому же спал с ней уже когда-то и жив остался.

– Слушай, спросить еще хотел, – перебил он ее страстный захлебывающийся шепот. – Ты мне не приснилась тогда?

– Когда тогда? – тут же ощетинилась она, наверняка решив, что снова речь пойдет о той роковой ночи, когда была убита Алла.

– Когда Алка ушла от меня, я сильно пил. И как-то пару раз просыпался в постели с тобой. Потом закрывал глаза, засыпал, просыпался – тебя нет. Так ты была или нет?

По тому, как долго она раздумывает над ответом, Антон понял, что да – была. Сейчас медлит оттого, что взвешивает все «за» и «против», по принципу – не навреди самой себе.

– Ладно, проехали, – снова проворчал он, отключился и полез вон из кровати.

Наскоро умылся и пошел готовить себе завтрак. На пороге кухни замер, огляделся. Просторно, красиво, стильно. На окнах никаких тряпок, в смысле штор. Интересные, сработанные на заказ, непрозрачные экраны, которые легким движением руки убирались в нишу. Черный кафель на полу, рабочий «фартук» тоже черного кафеля. Ничего лишнего, все лаконично и удобно. По-мужски. Понравится ли здесь новой хозяйке? Захочет ли все перестроить и переделать на свой лад? Если да, то сцена номер один не за горами, потому что он точно не позволит. Если нет, то пускай…

И вот тут Антон понял наконец самую суть собственного неудовольствия, привязавшегося к нему еще с вечера.

Он смирился!

Он решил, что даст Владе шанс! Решил же, так? Наигравшись вволю в навязанную ему Владой игру, наслушавшись сладкоречивого ювелира, невольно налюбовавшись на ее ноги, талию и все такое, он вдруг задал себе вопрос в какой-то момент – а почему нет-то?! Ну, теряет он свободу в каком-то роде, но ведь совсем не так, как потерял бы ее, сев в тюрьму. Тут она права на все сто. К тому же вряд ли она станет путать его по рукам и ногам, раз так любит. Станет угождать, будет стараться не надоедать ему, не быть навязчивой, капризной, взбалмошной. В отношениях всегда так: кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить.