— Отцовская защита, — я предъявила браслет.

— Запах только от жертвы? — он обошел вокруг скамейки.

— Да.

— А почему от тебя «Гладью» не пахнет? — неожиданно спросил Гоша, роясь в карманах подранной кожаной куртки. — Если обстановка такая нервная, а у тебя — особенно? Все ею упиваются и воняют, а ты?..

Я сглотнула. Кажется, вторая убитая тоже зельем воняла, и он в курсе подозрений, хотя обещал не лезть.

— На меня «Озерная гладь»… не действует, — призналась с запинкой.

— Да ты по уши в дерьме, ведьма, — довольно хмыкнул Аспид.

— Сгинь, — огрызнулась я на нечисть и отвернулась, отходя в сторону.

Поставила воздушный заслон и позвонила тете Фисе. Пять раз и безрезультатно — телефон был выключен. Зато к Томке пробилась сразу. Подруга взяла трубку после первого же зуммера, словно ждала. И готовилась. Едва я сказала, что нахожусь в парке, как…

— Том, хватит орать! И так злая, что уже некуда прятать трупы!

Она заткнулась, но всего на секунду.

— Какие? — поинтересовалась деловито.

— Лови эмэмэску.

Я мысленно восстановила ряд событийных картинок, и ощутила Томку рядом. Она просмотрела мое недавнее прошлое, выслушала замечания, помолчала и тихо спросила:

— Что наблюдатель?

— Не видел и не засек. Маячки на убийство смолчали. Никто смерть от моей магии не засек. И следов не найдут.

— Доиграешься, Ульяш, — предупредила подруга.

— А может, этого и хочу, — я нервно дернула плечом. — Где Верховная, не знаешь?

— Уехала. Наблюдатели вызвали, — ответила она неохотно. — И дай-ка ему трубку, кстати.

Я вручила Гоше телефон, а сама отошла в сторону, украдкой поглядывая на мумию и прислушиваясь. Наблюдатель сел на скамейку и заговорил. Ровный тон низкого голоса, и всё. Я обошла вокруг фонтана в смутных поисках… чего-то. Догадки хотя бы. Неужели нечисть убивает — та самая, как Арчибальд заметил, не из нашего мира? В собственный транс и лунатизм я не верю, а ведьмы все под зельем. Кроме одного нелепого исключения. А запах «Озерной глади» — стойкий, сильный: раз принял — неделю будешь пахнуть. Тогда при чем тут «ищите среди своих»? Надобно подумать…

Сев на бортик фонтана, я достала из сумки бутылку с водой и флакон с лекарством. Итак, мы имеем первую мертвую ведьму — с приглашением от неизвестного и стайку «пауков». Вторую ведьму — в ночь сбора, который, собственно, состоялся из-за первой. И третью, причем знакомую. И «скорпионов» рядом. А у первых двоих ведьм были оторваны руки или нет?

Гоша продолжал трещать, и я снова взялась наматывать круги у фонтана. А еще мы имеем девочку с ключом (от квартиры, где деньги лежат), которую хотят, кроличью нору и, собственно, меня, которую тоже хотят. Но по другой причине. Чтобы не помогла девочке-ключу… найти тюрьму? Тогда понятно возбуждение городской нечисти — ждут, что легендарные обитатели тюрьмы от Круга и мокрого места не оставят. А вот с Зойкой… все странно. Кто в курсе, что она… ключ и Пламя? Кроме Верховной… разве что ее таинственная тетя. Но кто-то в курсе. И девочка или очень нужна… или очень не нужна здесь.

Одно непонятно — причем тут несчастные убитые? Я раздраженно пнула смятую алюминиевую банку, и та, звякая, покатилась по асфальту. Отвлекающий маневр? Есть, конечно, еще один вариант, безумный и дурной… Потому что кроме меня и городской нечисти «Озерную гладь» наверняка не принимают наблюдатели. Но это слишком жестокий повод для вмешательства в дела Круга. И так, без следов борьбы и травм, убить ведьму — тем более взрослую и опытную — нечисть не сможет. У них только яд, клешни-хвосты да хиленькая магия, которые оставляют явные следы. Значит… ритуал. Или… я. Ведь на убийство магией повсюду стоят наблюдательские маячки. А отраву я бы учуяла.

…и опять все сводится к моей персоне, будь она неладна. И определенно указывает на круговую ведьму, которая хорошо — слишком хорошо! — знает особенности моей силы. Я давно не пользовалась своими странными способностями (и вообще старалась о них забыть от греха подальше), но и тетя Фиса, и Томка наверняка вспомнили сразу. И с тех пор дружно на меня орут, чтобы никуда не лезла, ибо. Если не убить, так иначе убрать… отдав меня наблюдателям? Тогда точно кто-то знает про силу Зойки и мою возможность помочь ей в поисках. Только на кой ляд кому-то из наших хотеть появления тюрьмы, ежели она существует? Ведь, похоже, все сводится к тому, что…

— Всё, — Гоша сунул в задний карман моих джинсов сотовый, — тебе здесь больше делать нечего. Велели ехать домой, — и благословил в путь шлепком по пятой точке.

Я пожала плечам. Предсказуемо. Повернулась и молча пошла… домой.

— Уля, а где твои «скорпионы»?

— Ушли, откуда пришли, — буркнула себе под нос.

— То есть?

— То и есть.

И быстро нырнула во тьму строительных лесов, а наблюдатель выругался, получив весомый воздушный пендюль под зад. Око за око.

А в тени колонн ждал Аспид. Едва я вышла на площадку перед оперным, как он неожиданно спросил:

— Подвезти?

— Аспид, я не узнаю тебя в гриме, — хмыкнула в ответ. — Ты же меня ненавидишь и мечтаешь убить с особой жестокостью.

— Всему свое время, ведьма, — осклабился он. — Поедешь?

— Поедешь, — я кивнула.

Ни злых намерений, ни гнева от него не чувствовалось. Только… нетерпение. И всю дорогу до дома казалось, что он хочет о чем-то рассказать, но не решается. Косится, подбирает слова и кусает губы, взвешивает за и против, снова косится…

— Аспид, мы почти приехали, вот здесь останови… И давай, выкладывай. Что случилось?

— Руки, — отозвался он сипло и тормознул так, что меня вжало в кресло. — У нее не было рук, видела?

— Конечно, — я отстегнулась.

— Она забрала «уголь», ведьма. И его силу. И жизнь — ту, что не была прожита.

— Уверен? — я замерла. — Откуда знаешь?

— Моя семья служила одной ведьме… давно. Очень давно, — Аспид ссутулился над рулем, глядя перед собой. Над его головой закачался теневой клобук. — Она, тварь, мощная была. Сильная. Хитрая, как лиса. Состояла в Кругу, но запутывала следы и убивала без раздумий. У деда был выбор — смерть или служба, и он выбрал службу. Но она все равно его убила. За верность и преданность, — мой собеседник оскалился, красные глаза налились яростью. — Он рассказывал о таких ритуалах. Она прожила больше двухсот лет за счет ведьминских «углей». И я не уверен, что сдохла.

Меня… отпустило. Я откинулась на спинку кресла, ощущая небывалое облегчение. Кое-что проясняется. Если это тот самый ритуал, если тетя Фиса о нем знает, то черта с два на меня еще что-то повесят. У меня ни сил, ни знаний не хватит такое провернуть, как и в случае с кроличьей норой. И я не в том возрасте, чтобы бояться ста пятидесяти лет. И если наблюдатели вызвали Верховную для объяснений… надеюсь, она в курсе.