Они достигли края острова, очутившись перед первым из переброшенных через русло реки мостов. На другой стороне пара Змей словно ждала их, хотя это и было невозможным. Еще никто здесь не знал о присутствии Духа, никто не мог рассчитывать на это. Видимо, они просто сторожили переправу от вероятной помощи с нижнего острова. И за завесой дождя не видели ни Духа, ни медички.

– Останься здесь, – тихо велел Кентаро. – Подойдешь, когда я дам знак.

Она послушно кивнула.

Сандалии застучали по доскам, а он заметил, что, кроме мечей, у гадов были также сбитые из досок прямые щиты. Трусы, они боялись взглянуть в глаза настоящему воину.

Остановившись на середине моста, Кентаро положил ладонь на рукоять Алого Клинка.

– Бейтесь со мной, трусы! – закричал он врагам.

Он знал, что вызов сработает. Они видели всего лишь перемазанного кровью и грязью ополченца. Сильно потрепанные доспехи и одежда указывали на простого усталого асигару, который наивно рассчитывал хотя бы на кроху славы, предназначенной для великого воина. Эти двое быстро выбьют у него из головы такие глупости.

Они с улыбкой переглянулись и двинулись в его сторону. Один прикрылся щитом, другой даже этого не сделал.

Кентаро крепче сжал рукоять.

Тот, что с опущенным щитом, атаковал просто и незатейливо, мечом наискось сверху вниз. И это была последняя из многих его ошибок в жизни. Алый Клинок вылетел из ножен, будто имел свою собственную волю. Сталь рассекла открытое горло врага, кровь смешалась с дождем.

Второй противник, видя, что происходит с его товарищем, хотел броситься на помощь, однако щит замедлил его движения. То, что должно было защитить его, принесло гибель. Кентаро быстрым горизонтальным движением меча сбил в сторону щит, а затем просто продолжил движение, превращая горизонтальный удар в прямой укол, – и пробил противника насквозь.

Он выдернул клинок, а из тела врага вырвался гейзер крови.

Кентаро отвернулся от трупов, махнул катаной в сторону, стряхивая со стали остатки крови, а потом гладким привычным движением вернул ее в ножны.

– Можешь выходить! – крикнул он Мэйко.

Медичка ступила на мост, глянула на все еще агонизирующие тела.

Заколебалась.

Кентаро протянул ей руку.

– Госпожа Мэйко… пожалуйста! – сказал он мягко.

Она кое-как пересилила себя, хотя первый импульс гнал ее помочь этим людям. Помочь тем, кто готов был ее убить. Убить? О нет! Сперва они сотворили бы с ней намного худшее!

Она приблизилась к Духу, приняла его руку… и прижалась к нему.

– Госпожа Мэйко, – шепнул он ей, – нам надо идти!

– Я знаю, но пожалуйста… одну минуту.

Он дал ей эту минуту.

Дорога, которую она показала, действительно оказалась ему неизвестной. Кентаро хоть и провел в Хэйва-но-иэ довольно много времени, несколько месяцев, но река с островами все время казались ему удивительными и таинственными. Деревни, на первый взгляд простые, будучи построены на непростой территории поймы, скрывали много тайн, секретных проходов и троп. Это как раз и была одна из них.

Пройдя через мост, они сразу же свернули налево, потом прошли околицей соседней деревни и углубились в бамбуковую рощу. Здесь были видны какие-то тропки, но настолько заросшие и позаброшенные, что Кентаро понял – использовались они нечасто.

Зато благодаря этому их путь теперь был свободен.

Они свернули раз и еще раз, обходя совсем уж непроходимые заросли бамбука. Дождь все так же лил на их и без того давно мокрую одежду, вливался под доспехи. Кентаро не слишком чувствовал холод, но видел, что госпожа Мэйко сильно зябнет.

– Скоро мы найдем какое-нибудь безопасное место, обещаю, – заверил он.

Она сжала его ладонь.

– Да, я верю…

Взглянула на него, их глаза встретились, и Дух вдруг понял, что он должен сделать так, чтобы этой женщине ничего не угрожало. Любой ценой.

Они двинулись дальше и уже скоро увидели первые святилища.

Кентаро в свое время был очень удивлен тому, что в Доме Спокойствия так мало культовых мест. Везде, где он бывал до этого раньше, даже в портовом городе Кэдо, было много святых храмов. Маленькие и большие, официальные и домашние, они зачастую являлись доминантами в пейзаже. А здесь могло бы даже показаться, что люди ни во что не верили, никого не чтили. Да, вроде бы существовал храм в верхней части крепости, куда люди приносили резные статуэтки Мудреца. Было еще несколько домашних храмов и – вроде бы – святилище ками над одним из рукавов реки. И на этом все. В сравнении с другими провинциями Хэйва-но-иэ представлял собой какой-то редкий и странный случай безбожия.

И тем более Кентаро был удивлен сейчас, увидев то, что при некотором желании можно было бы назвать кладбищем храмов.

Казалось, сюда приносили все – статуэтки, фигурки, святые предметы, целые святилища. Все вперемешку было сложено кучками прямо у обрыва, за которым пенилась река.

Было видно, что Камисори уже поглотила часть фигур. Деревянные изображения божеств, заросшие водорослями, еще виднелись на ее дне. Зелень покрывала также каменные фигурки, сгнившие крыши святилищ, сосуды, миски, тарелочки, лампы…

Места поклонения и культа, заброшенные, сваленные в омуты забвения.

О да, у Кентаро сразу возникли ассоциации с тем, что он увидел. Такое же кладбище он видел в прошлом, глубоко под землей, в туннелях шахт под Железным Дворцом, резиденцией клана Нобунага. Но даже и там подобные фигуры имели хоть какое-то почитание, уважение. Там были собраны образы забытых богов для того, чтобы хоть кто-то, хотя бы один человек мог поддерживать память о них. А здесь же находились предметы, что представляли божества, вовсе не забытые ниппонцами, живущие в их повседневном сознании… и тем не менее жителей деревень заставили отказаться от них, принести сюда. А может быть, это было их собственное решение? Здесь, над рекой, популярностью пользовался Мудрец, это правда, но даже это божество не почиталось с таким размахом и преданностью, как в других частях страны.

Тем временем Кентаро смотрел на это кладбище… нет! Свалку религий! Свалку, в которую внезапно вошел целый отряд Змей! Трое ронинов, двое лучников и кто-то еще, кто-то совершенно не подходящий к этой компании.

Монах! Да, Дух был в этом уверен! Отрядом командовал один из фанатичных жрецов Мудреца, святых членов ордена, что были призваны к битве во имя веры! Вооружен он был яри с нетипичным листообразным наконечником, одет в выцветшее оранжевое одеяние жреца. С лицом, обмотанным ритуальным платком, и молитвенными бусами на шее, он отдавал приказы остальным Змеям.

Те бросились обыскивать святилища, доставали какие-то предметы и складывали их в мешки, время от времени подбегая к монаху и показывая ему наиболее интересные находки. Тот оценивал их, а потом принимал решение: «Это годится, а это нет» – а гады послушно исполняли его волю.