- Тебе не тяжело?

- Нет. Лежи.

Света расслабляется. Откидывает голову ему на плечо. Он намыливает мочалку и скользит ею вдоль тела. Задевает соски, заставляя их сжаться, медленно опускается по животу. Откладывает жесткую губку. Мыльной рукой опускается вниз.

- Ну же, милая, раздвинь ноги. – Жаркий шепот на ухо.

Света подчиняется.

- Вась…

- Ммм?

- Как меня зовут? – Знает, что опять все может испортить, но ей дико не нравится, когда в постели он переходит на обезличенные слова. «Милая, котик, зайка…» Она терпеть этого не может. Ей кажется, что он не может вспомнить, с кем в данный момент трахается… или попросту не желает знать.

Он всего на секунду замешкался, заставляя ее умереть тысячу раз, а потом прошептал, поглаживая между разведенных ног:

- Света, Светочка, Светлана…

Она была рада, что они сейчас в ванной. Так влагу на ее лице можно было запросто списать на воду. Соленая? Да чего ждать от этих коммунальщиков! Поворачивается немного, чтобы поцеловать. Ловит совершенные губы губами:

- Что ж ты делаешь, Света? Что же ты со мной делаешь…

Умелые пальцы теребят клитор, член трется о спину, губы сливаются с губами, ловят хриплые стоны. И не важно уже, почему они пришли в эту точку. И не важно, что будет потом, когда их пути вновь разойдутся. Существует только здесь и сейчас. И ничего больше нет… Давление нарастает, кислорода становится все меньше. Его место в крови вытесняет огонь. Она кричит в пароксизме страсти. Внутренние мышцы конвульсивно сжимают пустоту. И от этого послевкусие оргазма немного горчит…

Василий прижимается лицом к затылку Моли, покусывает острые позвонки. Взмывший ввысь от ее оргазма, кончивший по сухому. И теперь его преследовала только одна мысль: как же невыносимо много он потерял… Неожиданно оказалось, что все адовы муки, которые он претерпел до этого, ничто… Только теперь, когда Василий постиг что-то большее, то, чего был лишен все это время, он осознал весь ужас произошедшей с ним катастрофы. Только рядом со Светой до конца постиг масштаб своей личной трагедии. Больно. Смертельно больно это все.

Его раздумья прервала Светлана:

- Вась… - негромко прошептала она. - Пообещай мне…

- Что? - напрягся Василий.

- Пообещай, что если ты уйдёшь… Когда это случится, - тут же поправляет себя. - Ты со мной попрощаешься.

- Света…

- Обещай, что не исчезнешь. - Женщина выскользнула из его рук, переступила бортик ванной, обмоталась полотенцем. - Мне важно знать, что ты ушёл по доброй воле, что это не он добрался до тебя…

Василий смотрел в ее тревожные глаза и умирал тысячей смертей. Изысканная пытка. Пытка неслучившимся.

- Я дам тебе знать, - отвечает, хотя спазм в горле перекрывает кислород.

- Спасибо, - шепчет Моль. Разрывает их зрительный контакт, достаёт из шкафчика полотенце, разворачивает перед ним.

Василий встает, делает шаг в её объятья. Она вытирает его бережно, осторожно, как ребёнка. Снимает губами капли с лица.

- И зачем ты только обрезаешь такие шикарные волосы?

- Чтобы соответствовать эталону, - криво улыбается Василий.

- Больше тебе не нужно ничему соответствовать.

- Я знаю. Но будь моя воля, я бы вообще наголо побрился.

Света замерла. Отбросила полотенце, которым вытирала Василия. Зарылась рукой в его густые волосы, которые ей безумно нравились. Сейчас, немного подсушенные полотенцем, они стали завиваться в крупные кольца. По крайней мере, там, где длина позволяла это сделать. Виски-то у него были бритыми, у них вообще была практически одинаковая стрижка.

- Знаешь… А это хорошая идея. Волосы накапливают в себе негативную энергетику. Пойдём!

- Куда?

- Стричься. У меня есть машинка.

- Ты хочешь меня подстричь?

- Ну, ты же сам сказал, что, будь твоя воля… Так почему не сделать то, что хочется, прямо сейчас?! Ты свободен, Васька! Ты волен делать все, что взбредет в твою голову.

Это было едва ли не самое странное из всего, что они делали до этого. Сидеть и просто смотреть, как падают на пол твои волосы… Света не стала усаживать его возле зеркала, как это принято в парикмахерских. Не забыла о его нелюбви…

- Теперь твоя борода выглядит как-то странно. Может, и её… Того?

- Брей, - решительно кивает головой.

Лысым Васька выглядел ужасно непривычно. И невообразимо притягательно. Его вообще вряд ли что могло испортить.

Глава 23

Заканчивалась неделя, а вместе с этим нарастала тревога Василия. Света не могла понять, что происходит. Он просто все чаще замыкался в себе, становился раздражительным и угрюмым. У нее появилось предчувствие, что Васька чего-то ждал. И это «что-то» очень его нервировало. До такой степени, что на волю опять вырывался Алан. В такие моменты Моль старалась вообще его не трогать. Давала пространство. И не лезла в душу. И если сравнивать, то на этот раз Василий достаточно хорошо справлялся со своей тревогой.

Утром в пятницу Света проснулась под звуки работающего телевизора. Было очень рано, но Васька уже сидел у компьютера, настроив панель так, что небольшими квадратиками на экране транслировалось сразу несколько каналов. В том числе и заграничные. Света даже не знала, что в ее телевизоре существует такая функция. Интересно, он что-нибудь понимает в этом бедламе?

Света аккуратно вышла из комнаты, чтобы не отвлекать мужчину, и прошла в ванную. Умылась, привела себя в порядок. Стараясь не шуметь, сварила кофе. Травяной чай - Василию. Аккуратно поставила возле него чашку, которую он тут же, не глядя, перехватил и отпил.

- Я испек творожник по рецепту, раздобытому в Вене. Поешь.

Света осмотрелась. На подоконнике стояла накрытая салфеткой тарелка. Она отрезала большой кусок запеканки, уселась за стол. Есть не хотелось. Волнение лишило аппетита, но Васька старался, и она не могла этого не оценить. Интересно, как давно он проснулся? Творожник уже остыл… Моль успела поесть, загрузить стиральную машинку, а Василий так и продолжал сидеть возле телевизора. На каком-то этапе он вскочил. Принялся расхаживать по комнате, увеличив изображение на одном из каналов. Света не понимала ни слова. Диктор говорил на арабском. Выходит, что же… Васька знал языки?

По окончании репортажа Василий вновь вернулся к компьютеру. Его пальцы снова забегали по клавиатуре, а Света места себе не находила, не знала, чем себя занять! Открыла томик Бёрджесса и тут же закрыла, поправила гардину, вышла из комнаты… Она переживала. Нет, не так… Она с ума сходила от волнения. Ей едва удавалось удерживать в себе рвущиеся на волю вопросы. Она хотела, по крайней мере, знать, что происходит. Неведение для нее было сродни пытке. Оно убивало. Медленно, но верно. По силам ли ей оно? Сможет ли вынести? Света уставилась в окно и замерла. Будто бы в летаргический сон погрузилась. Усилием воли отстраняясь от всех мыслей, погружаясь в глубины собственного сознания. Такая себе медитация, чтобы не сойти с ума. Моль не знала, сколько времени она вот так простояла. Глаза, сосредоточившиеся в одной точке, болели и пекли, ноги затекли, поясница ныла. В реальность ее вернули сильные руки Василия.