Пш-шш.

— «Контур» — «Кабарге».

— На связи.

— Инна, всех в задницу посылай.

— «Кабарга», не поняла, повторите.

— «Контур», я отдохну. Поэтому всех посылай в… Короче, или к Лагутиной. Или к Толкиену. К Смотрящим! Все! Отбой.

И так хорошо мне стало…

Представил, как сегодня ночью взовьются в темное небо струи ракет, как загрохочут залпами и по готовности петарды, как засверкают, задрожат под музыку бенгальские огни. И побегут по улице радостные люди Замка Россия с венгром-ведущим впереди, с горячими югославскими колбасками в руках и французскими фляжками под мышкой.

Красота-то какая!

Потерпите, люди. Скоро уже.

Дети хотят эльфов — значит, так тому и быть. Сегодня можно.

Первый раз такое. Новый мир. И первый Новый год в нем…

Костя «Кастет» Лунев, «речной котик», уставший от Скучного и нашедший Странное

— Ну и спровоцирую, от скуки. Ты че, неприкосновенный? — Я тоже завелся. — Второй закон на вот тебе: никогда никакая политическая сила не может долго и успешно функционировать, наезжая на какие-либо этногруппы. Будь то евреи, татары, кавказцы или твои любимые арабы. Потому как никто не знает своих кровей на протяг до шумеров. И ты, Миша, не знаешь.

У нас научный спор. Про нерусских.

В рамках этого спора я злю оппонента. Гоблин терпеть не может, когда его называют Мишей. Особенно если вот так: Ми-иша. Это я спецом, заманал он меня что-то с утра пораньше со своими обличениями египтян и прочих африканцев, вот и провоцирую.

— И если ты числишь себя ярким европеоидом, в расологии «кавкасиоиды», кстати, но волосики-то у тебя темнявые, как и глазоньки, то в крови с давних пор гуляет много либо пратюркитской восточной составляющей, либо южной семитской, и никаких вариантов больше, так как все остальные темненькие миксовались от этих центров. И тут капельницей тебе не почиститься: не с перепою. Только ты не понимаешь, а Сотников понимает, что у всех кровя намешаны, с древних лет. И если власть такая почетная древность не устраивает, то хрен она какая власть, ибо каждый второй функционер ее, глядя в зеркало, с ужасом увидит коричневые глазенапы, после чего ему только застрелиться в задницу холостыми патронами.

— И че он там понимает? Мы что, теперь и негров в анклав принимать начнем? — вскочил Гоблин, аж палуба покачнулась, как мне показалось. Вот кабан.

— Да кто вообще тут про негров говорит, кроме тебя? — досадливо поморщился я. — Это ты чудишь, уже начинаешь татар с египтянами мешать.

— А че мешать, я не мешаю! Я ж чисто вспомнил: там же турки на соседней шконке, все рядом! Ну и типа взаимное влияние, возможная память.

— Какое влияние, Миша! Какая память… Не молоти, если не знаешь, — ух, сил нет с ним спорить. — Жаль вот, Монгол тебя не слышит, ты уже без ушей был бы.

— Так я ж Шама не имел в виду! — тут же заерзал Гоблин.

— Не имел он… А что ты имел?

— В целях безопасности я. — Мишка уже понял, что сказал глупого.

— Ага. «Сотников должен понимать — и заново провести проверки среди всех неславян»… Ты как себе это представляешь? Понимаешь, что потом будет? — Все, надоело мне, кончился запал.

Сбросили пар — и ладно.

Вот ботиночки мои накрывшиеся — это важно. Оттоптали они свое по грешной Земле-5, отслужили верой и правдой. Выявив актуальности, я продолжил уже спокойно:

— Это предложение для тупых, Гоб, тут только начни, раз-два — и «чистых» в Замке не останется. Согласись, камрад, это будет не анклав Россия, а вовсе даже кино «Обитаемый остров» — набор картинок с глупыми рожами.

Гоблин тоже успокоился.

— Да ни фига, я любой тест пройду, — заявил он, зыркая на меня светлыми глазами и поглаживая белобрысый ежик.

— Хрен ты пройдешь, у тебя в последнее время черная щетина прет.

— С куля бы?

— Да иди в зеркало глянь, с какого куля. У деда в рубке лупу возьми, — отмахнулся я.

И ведь побежал!

Вот что скука делает.

Первый раз завидую Демченко с Бикмеевым.

У них рейд сдвоенный. Сначала в плане — навестить «сарай», неподалеку от Дальнего Поста, на предмет «локалки», его с воздуха нашли, еле-еле заметили: в овраге притаился. У Сереги азарт в крови играет — недавно мы пробили «складишок» почти напротив Кордона. Сначала обрадовались, подумали, что там обычная средняя «универсалка»: еда, тряпки, инструмент и две тачки. Но большущий ангар оказался до потолка забит рельсами и прочей железной требухой для сборки узкоколейки! Самыми настоящими узкоколейными, прямыми и гнутыми, пакетами, плети по восемь метров. Смотрящие от щедрот подбросили даже два стрелочных перевода и семафор.

Облом был страшный! Что со всем этим делать?

Но тут наш Командор, обычно к технике и металлу спокойный, рассудительный, возбудился не на шутку, словно Дугин в него вселился. Дело в том, что он в свое время у себя в енисейской тайге помотался с экспедициями по легендарной стройке № 501–503 и там неслабо «проникся». Теперь Замок Россия имеет пока невыполнимую, но зато начальственную идею фикс — засобачить действующую узкоколейную железную дорогу от месторождения до Волги.

Старый черт Гольдбрейх опять оказался прав, уверяя, что базовые месторождения долго искать не придется, Смотрящие наверняка «положили» их в зоне доступности — для тех анклавов, кто пожелает заняться производством. Честно говоря, я искренне думал, что семейная пара геологов-словенцев поступит романтично: наденет выцветшие анораки, гитары за спину, молоток в руки — и вперед, двинут пешими тропами к предгорьям: отроги Южного Хребта выходят аж к Дальним Полянам.

Ничего подобного. Они тут же выписали какой-то магнитный аппарат, сели с ним в самоль и полетели с Эльзой в глубь Хребта. И на третьем вылете обнаружили этим прибором какие-то «шляпы». Потом сходили туда пешими, с группой прикрытия, и практически махом отрыли железорудное месторождение, крутое какое-то, по их словам, аналог немецкого, что в окрестностях города Кассель. А потом еще и признаки серы, практически рядом. Только вот беда в том, что от этого перспективного ущелья до реки — километров двадцать.

Вот Сотников и возбудился.

Как дорогу строить, похоже, никто себе точно не представляет, только первично прорабатывают проект, даже по ширине колеи не определились. Мало того — шеф желает именно паровозной тяги, чтобы к моменту Большого Облома, или БО, как его называют в Штабе, уже иметь «безбензиновую» практику. А сколько такой паровозик весит, несмотря на всю свою узкоколейность? В общем, тема эта сложная, может, и завиральная.

А «рельсосклад» пока стоит опечатанный, благо особо эти куски металла не попрешь, да и сторонних желающих не видно, разве что ушлые мужики с Кордона ломанут немного штук для перекрытий.